Адольф Гитлер и его русские друзья - Леонид Михайлович Млечин Страница 28

Тем, что Штрайхер все время упрямо ругал последними словами евреев, ему удалось отделить пролетариев от их вождей-евреев, хотя нюрнбергские рабочие состояли в основном из металлургов, то есть были в достаточной степени интеллигентными людьми и свято верили в марксизм. И об этих заслугах Штрайхера нужно помнить всегда…

В дневниках Йозефа Геббельса есть описание «митинговой тактики» Штрайхера:

«19 августа 1924 года. (Идет съезд национальных социалистов в Веймаре.) Выступает Юлиус Штрайхер. Он тут же заговорил напрямую об антисемитизме. Фанатик с поджатыми губами. Берсеркер (свирепый воин. — Авт.). Пожалуй, немного патологичен. Но таким-то он и хорош. Такие нам нужны, чтобы увлечь массы. Должен же Гитлер с этого что-то иметь…

22 августа. В Вюрцберге выступал яростный и фанатичный Юлиус Штрайхер. За четыре часа он так взвинтил своей страстностью толпу, что она спонтанно запела германский гимн.

26 октября 1925 года. Битва на улицах с распаленной красной сволочью. У нас сорок девять раненых!.. Битком набитый зал. Говорит Штрайхер. Свински. Но тем не менее устанавливается тишина.

29 июня 1929 года. Выступал Штрайхер. По моим понятиям, разрушительно. Этот голый антисемитизм слишком примитивен… Но Штрайхер все-таки молодец».

В отличие от циничного Геббельса Гитлер сам верил в то, что проповедовал Штрайхер и о чем писалось в «Шгюрмере» — в еврейские ритуальные убийства, в то, что «одного-единственного сношения с евреем достаточно, чтобы навсегда испортить кровь немецкой женщины».

Гитлер назвал «Штюрмер» и публикуемые в журнале карикатуры на евреев «формой порнографии, разрешенной в Третьем рейхе». Заметно было, писал один из его собеседников, что фюрера «искренне радует вся эта гадость».

«Евреи здесь нежелательны»

Идеи «Штюрмера» стали в нацистской Германии государственной доктриной. Придя к власти, немецкие национальные социалисты быстро осуществили лозунги, которые так радуют сердца антисемитов.

Шаг за шагом евреи, граждане Германии, вытеснялись из жизни. Вот как это происходило.

Директива президента земли Гессен (март 1933 года): «Делом чести немецкой прессы является исключение чужеродного, космополитического еврейского влияния на печать».

Циркулярное письмо городского правления (март 1933 года):

«В Кельне спортсменам-евреям запрещается пользоваться спортивными площадками».

Предписание городского правления Берлина (март 1933 года):

«Еврейские адвокаты и нотариусы в дальнейшем не имеют права работать в правоохранительных учреждениях Берлина».

Распоряжение обер-бургомистра Мюнхена (апрель 1933 года):

«Врачи еврейской национальности в больницах города имеют право обслуживать только пациентов-евреев».

Циркулярное письмо обер-бургомистра Кельна (май 1933 года):

«Прописывать больным лекарственные препараты, произведенные лицами еврейской национальности, следует только в том случае, если не имеется других препаратов сходного действия».

Распоряжение имперского министерства труда (август 1933 года):

«Каждому лицу, состоящему на государственной службе и желающему вступить в брак, надлежит доказать документально, что лицо, с которым он (она) желает заключить брак, является представителем арийской расы».

Объявление (август 1933 года):

«В следующих районах объявляется запрет на купание (нахождение на пляжах, общественных купальнях и так далее) для евреев — пляж в Берлин-Ванзее, Фулда, Бойтен, Шпайер…»

Имперский закон о редакторах (октябрь 1933 года):

«Редактором может быть только лицо арийского происхождения, не связанное браком с лицом неарийского происхождения».

Решение правления студенческого союза (октябрь 1933 года):

«Национально-социалистический союз германских студентов запрещает всем своим членам посещать репетиторов-евреев. Запрет вступает в силу немедленно».

Имперский закон о защите немецкой крови и немецкого брака (сентябрь 1935 года):

«Заключение браков между евреями и лицами германской или родственной с ней крови запрещается. Заключенные, несмотря на запрет, браки считаются недействительными.

Внебрачная связь между евреями и лицами германской или родственной с ней крови запрещается».

Распоряжение имперской палаты кинематографии (октябрь 1935 года):

«Владельцам кинотеатров еврейской национальности надлежит продать свои кинотеатры арийцам до 10 декабря с. г.»

Предписание партийной канцелярии (январь 1936 года): «В целях предотвращения плохого впечатления на приезжающих из-за границы надлежит убрать таблички экстремистского содержания. Достаточно наличия табличек со словами: «Евреи здесь нежелательны».

Приказ имперского министра юстиции (октябрь 1937 года):

«Судей, имеющих еврейских родственников, следует использовать только при составлении поземельных книг и тому подобных делах».

Предписание имперского министерства внутренних дел (октябрь 1937 года):

«Германские заграничные паспорта, выданные евреям, отныне недействительны. Выданные ранее паспорта должны быть сданы».

Ко всем женским еврейским именам было приказано добавлять Сара, к мужским — Израиль. Евреям запретили покупать газеты и держать животных. Один запрет следовал за другим…

Уже в наши дни один молодой российский журналист написал сгоряча в московской газете: «Гитлер и его ближайшие соратники были в тридцатые годы весьма популярными людьми в светских салонах, в которых собирались интеллектуалы, чтобы поговорить о высоких материях: они были молоды, умны, обаятельны…»

Тут ошибка во всем: в окружении Гитлера не было ни очень умных, ни, тем более, обаятельных людей. Принимал их — до прихода нацистов к власти — весьма узкий круг людей. Что касается интеллектуалов, то разговаривать с национальными социалистами позволяли себе лишь очень немногие в Германии. Остальные нацистов сторонились.

Характерен для круга нацистов был обергруппен-фюрер СА Юлиус Штрайхер, мерзкий тип, которого презирали даже многие руководители его собственной партии.

Вожди национальных социалистов, в первую очередь Геббельс, считали Штрайхера нечистоплотным, примитивным уголовником. Заместитель фюрера Рудольф Гесс называл издателя «Штюрмера» помешанным, Гиммлер — дураком, редактор главной нацистской газеты «Фёльки-шер беобахтер» Дитрих Эккарт — идиотом, руководитель нацистского радиовещания Ганс Фриче — противной свиньей. Даже профессиональные антисемиты жаловались на то, что Штрайхер их только «компрометирует»…

Командующий немецким флотом гросс-адмирал Карл Дёниц говорил, что никто из его офицеров не дотронется до грязного «Штюрмера» и щипцами. Министр иностранных дел Риббентроп жаловался Гитлеру, что пропаганда «Штюрмером» погромов вредит интересам Германии. Но фюрер не хотел сурово судить старого товарища и отказывался закрыть журнал.

В 1938–1939 годах гауляйтер национальных социалистов во Франконии (вроде как первый секретарь обкома) Штрайхер очень выгодно для себя и своих партийных товарищей провел «ариезацию», то есть ограбил евреев и набил свой карман.

Штрайхера, его журналистов и читателей объединяли не только ненависть к евреям, но и зависть, жадность и бешеное желание навредить ближнему.

Один из немногих выживших нюрнбергских евреев вспоминал после войны: «У евреев забирали все имущество. Заставляли «продавать» автомашины за пятьдесят марок. Всех, и мужчин и женщин, избивали».

Машины выгодно перепродавали заслуженным членам партии. Заместитель Штрайхера перевел на себя все земельные участки, отобранные у евреев. Сам гауляйтер оказался владельцем солидного пакета