Птица Карлсон - Владимир Сергеевич Березин Страница 28

Мальчик появлялся у Профессора нечасто, и раз от раза менялся, пугая создателя.

Однажды Мальчик-санитар встал в прихожей и принялся смотреться в зеркало. Он щёлкал пальцами и бормотал что-то.

― Скажи, ― Профессор собрался духом. ― А возраст не мешает тебе работать в Санитарной службе?

― Какой возраст? Я просто человек небольшого роста, а возраст мой ― вечность.

Профессор всмотрелся в своё создание, и поверил, что мальчик не просто совершеннолетний. Ему была тысяча лет. Вековой страх людей пропитал его костюм.

Однажды мальчик сам привёз Профессора в его бывший институт. Туда приехали иностранцы, и одного Профессор узнал: это был господин Стамп собственной персоной. Он постарел, но выглядел бодрым.

Профессора поразило, как господин Стамп был подобострастен, как унижался он перед человеком небольшого роста, лишённым возраста. Таковы были новые правила жизни.

Профессора позвали за океан, и он понял, что стал частью какой-то хитрой электронной комбинации. Теперь он не сомневался, что если бы он был просто лишним свидетелем, то исчез бы мгновенно, а так он был отложенным свидетелем, вот его и откладывали подальше ― в какой-то далёкий университет в чужой стране.

Он, разумеется, согласился, а когда старика довезли домой, он предложил мальчику обсудить прекрасное далёко и их будущее в подробностях. Правила должны быть определены сразу, хотя Профессор понимал, что они часто меняются в ходе игры.

Мальчик отпустил машину и поднялся со стариком в пустую квартиру.

Ещё в прихожей, пропустив мальчика вперёд, Профессор быстрым движением воткнул гостю штекер за ухо.

Мальчик взмахнул руками, но не успел ничего сделать ― электрический сигнал, пульсируя, входил в его тело, расчищая себе место в сознании.

И вот он снова лежал на столе.

Потрескивало радио, в круге света андроид видел спину человека, напевающего:

Здравствуйте, хмурые дни,

Горное солнце, прощай.

Мы навсегда сохраним

В сердце своём этот край.

«Сознание ― чрезвычайно редкое сочетание случайностей», ― подумал андроид. Но думать по-настоящему не получалось, он так и не понял, что означает эта фраза. «Мне повезло, случайность ― это везение. Случайность ― редкая вещь». Слова бессмысленно складывались и вычитались, как узор в калейдоскопе, не позволяя делать выводы. «Тут сухо и тепло. Силиконовая смазка. Электричества вдоволь. Что ещё нужно?» ― смысл ускользал от него, оставался только покой и пение. Пение ему нравилось, в нём был набор звуков, и теперь он уже не выделял фальшивых нот.

2022

Тефтелька

Молодой Принц не помнил отца ― отец был чем-то наподобие летающего духа или эманации разума. Он погиб на далёкой войне, но Принцу казалось, что он видел, как входит русский штык в его тело. А потом русский царь, похожий на корабельную мачту, топорщит усы и топчет отца ногой.

Но ужасные подробности сразу же исчезали. И пяти дукатов никто бы не дал за эту историю, как он за Норвегию или проклятую Польшу, в которой это произошло. Впрочем, всё, что на востоке, ― Польша. Дядя Юлиус, впрочем, говорил, что его убили норвежцы, но это дела не меняло ― норвежцы, русские… Да хоть турки.

Молодому Принцу всё же казалось, что это были азиаты. Да, именно азиаты убили его отца где-то посреди ледяной пустыни с неприятным названием, похожим на имя морской рыбы. Это окрашивало свет с Востока кровью, а не Вечным Знанием. И теперь никто не звал его детским прозвищем. Не просить же об этом дядю Юлиуса. Да и жену просить было бессмысленно: отношения были натянутыми. Красавица с берегов Колхиды, она скучала в столице северной страны. Принц бестолку катал на языке её грузинское имя ― Офелия, Офелия, Офелия…

Два лучших друга ― Филле и Рулле ― отправлены с посланием в Англию, и уже три месяца от них нет вестей.

Оставалось бродить по коридорам дворца в поисках приключений, пока жена хихикала в обществе его младшего брата.

Он вышел на подмостки перед башней. Всё вокруг было пронзительно и душераздирающе. Ветер рвал парики и срывал шляпы с охраны. Пришлось отступить на порог башни. Прислонясь к дверному косяку, он слушал шум грохочущего внизу моря.

Вдруг что-то пролетело мимо него. Что-то большее, чем птица, сделало круг и повисло перед ним.

Призрак-привидение, сотканный из серой пелены, выглядел диковато, но, в общем, симпатично.

Слова пришлельца были похожи на прибой: они то стихали, то били в уши. «Как это отвратительно, ― жужжал в ухо призрак, ― как это чудовищно ― мгновение, и твой дядюшка уже спит с твоей матерью. Неношеные башмаки под кроватью, а твой отец убит».

Принц шевелил онемевшими губами в ответ. Так принято в их семье, так надо, так должно ― младшему сыну достаётся жена старшего, как достаются ему ношеные мантии и заношенная корона их маленького королевства.

Но призрак не унимался, он жужжал и жужжал: «Нет, это только половина правды».

Отец был убит, и убит братом. Голос призрака грохотал уже, рассыпаясь брызгами в голове Принца. Твой отец погиб не в битве, не целились в него норвежские стрелки с крепостных стен, не заносили над ним турки своих кривых сабель, и русский царь не ставил на его тело высокий чёрный ботфорт. Призрак снова снижал голос до шепота: «На самом деле меня, твоего отца, убил твой же дядя Юлиус!» Бесплотный гость говорил, что дядя влил отцу в ухо, когда тот заснул на привале, целую фляжку русского хлебного вина, и вот отец скончался в страшных мучениях.

С водкой в ухе и жаждой мести в груди он лежал и требовал отмщения Молодого Принца.

Тем же вечером Принц прокрался в покои отчима. Журчала вода, за бархатной занавеской мылся дядя Юлиус. «Так всегда бывает, ― подумал Принц, с размаху втыкая шпагу в занавесь. ― Как беззащитен любой голый человек с губкой в руке. Ныне и присно…»

Отомстив, он отправился обедать.

За столом царило молчание. Мать думала о том, где найти нового мужа. Жена пыталась достать ногой ногу младшего брата.

Тефтели были неожиданно большими. Первая показалась ему горькой. Следующая тефтелька тоже не пошла впрок. Он скользнул вилкой по золотому блюду, выронил её. Внутри живота разливалось странное жжение. Огненный шар поднимался к горлу.

Лица двоились и троились. Над ним склонилось ухмыляющееся лицо младшего брата.

― Это ты, Малыш? ― выдохнул Принц.

― Да, милый Боссе, это я.