Сергей Беляк - Адвокат дьяволов Страница 29

Родившийся в 1951 году в Казахстане в семье калмыка и русской, Валерий Очиров вернулся на землю предков, в Элисту, только через двенадцать лет. Надев погоны курсанта Сызранского военного училища летчиков, он завершил службу генерал-лейтенантом, сделавшись чуть ли не самым известным в стране калмыком.

Но широко известным за пределами Калмыкии Валерий Очиров стал только в 1998 году после выступлений по телевидению в качестве разоблачителя махинаций владельцев американской фирмы «Голден АДА» и руководства Роскомдрагмета с российскими алмазами и золотом на сумму свыше 180 миллионов долларов США.

«Крупнейшая афера века!» — писали о той махинации российские журналисты. И они не были далеки от истины. Только я сомневаюсь, что она (такого масштаба и плана) была единственной в России тех лет. Ведь экономические реформы Гайдара, проводимые в начале 90-х годов, требовали больших денег. И эти деньги делали не только из воздуха, но и за счет алмазов и золота Гохрана.

Но как только внутренняя политическая ситуация в стране чуть-чуть изменилась и Гайдара в Белом доме сменил Черномырдин, а потом стал постепенно избавляться и от его ребят, в налаженном механизме превращения государственного золотишка и камушков в личные деньги произошел сбой. Черномырдин в алмазах и золоте ничего не смыслил — ему проще было иметь дело с газом и нефтью, что и определило экономическую стратегию России на последующие десятилетия.

Так и возникло дело «Голден АДА» или «дело Козленка и Бычкова», где Андрей Козленок был соучредителем этой фирмы, а Евгений Бычков — бывшим руководителем Роскомдрагмета и отцом одной из нынешних радиоведущих «Эха Москвы» Ольги Бычковой, говорящей абсолютно на любую тему, даже самую неприятную — о катастрофах или терактах — с улыбкой на устах.

Впрочем, по свидетельству американцев, Бычков и Козленок были как отец и сын. А дом Козленка под Сан-Франциско поражал воображение гостей картинами Рембрандта и Пикассо, яйцами Фаберже, золотыми статуэтками и шахматами из золота и серебра, украшенными бриллиантами.

Участие представителей правительства и спецслужб в сомнительном бизнесе российских граждан за рубежом; отгрузка Роскомдрагметом в адрес фирмы «Голден АДА» бриллиантов и изделий из золота чуть ли не на 100 миллионов долларов; похищение и вывоз Козленка в Мексику, похищение его сына и отказ Козленка от своих акций; продажа золота и алмазов в Европе, распродажа имущества фирмы в США и перевод средств в Швейцарию; задержание в Швейцарии Козленка и самоубийство в конвойном помещении Мещанского районного суда Москвы руководителя московского офиса «Голден АДА» Сергея Довбыша; экстрадиция Козленка в Россию и предъявление обвинения Бычкову…

Да, было чему удивляться простому россиянину! И поведал все это ему с экрана телевизора генерал-лейтенант, Герой Советского Союза, бывший вертолетчик Валерий Очиров.

Как бывший вертолетчик стал борцом с коррупцией — вопрос, конечно, интересный. Но ответ на него простой: отлично проявив себя при урегулировании грузино-абхазского и осетино-ингушского конфликтов 1992–1993 годов, Валерий Очиров следующие два года был заместителем начальника Главного контрольного управления президента РФ, а с 1997 года стал главным консультантом министра внутренних дел РФ по вопросам взаимодействия с таможенными органами, налоговой полицией, налоговой службой и Комитетом по валютному контролю.

Так советский вертолетчик стал российским ментом. И захотел снова стать депутатом.

Георгиевский одномандатный округ № 52, в котором генерал Очиров зарегистрировался в качестве кандидата в депутаты Государственной думы, находился в Ставропольском крае, в городе Георгиевске, по соседству с печально знаменитым, после рейда Шамиля Басаева, Буденновском.

За два года перед этим, в 1997-м, здесь проводились довыборы в связи со смертью депутата Манжосова. И в тех дополнительных выборах принял участие Эдуард Лимонов. Но Эдуарду не повезло: он занял лишь восьмое место, а победителем вышел директор местного сельхозпредприятия, член КПРФ Иван Мещерин.

Попытаться чужаку, да еще калмыку, стать здесь, в этом исконно казачьем крае, вблизи Кавказских Минеральных Вод, депутатом было достаточно смелым шагом со стороны Очирова.

Но смелости генералу Очирову было не занимать. К тому же он заручился поддержкой нескольких влиятельных местных друзей и… своей жены Александры — поэтессы и общественной деятельницы, которая много времени проводила в избирательном штабе мужа.

Я сам приезжал в Георгиевск нечасто, отправив туда своего помощника. Но когда того требовала необходимость, я прилетал в Минводы с удовольствием. Ведь там в ноябре и декабре, в отличие от Москвы, не было снега и мороза, люди ходили по улицам в летних платьях и костюмах, в полупустых санаториях лилась из кранов минеральная вода, и не верилось, что где-то совсем рядом с этим земным раем находилась все еще воюющая Чечня.

Как-то раз я срочно вылетел в Минводы, торопясь на заседание окружной избирательной комиссии. На этом заседании решался вопрос о снятии кандидата в депутаты Очирова с выборов. Поводом к этому послужило то, что его избирательный штаб выпустил плакаты и полиэтиленовые пакеты с изображением генерала и надписями «Честь имею!» и «Казаки сказали: «Любо!». Плакаты развешивались по району, а пакеты наполнялись пачками муки, какими-то еще продуктами и раздавались пенсионерам и ветеранам войны. Обычная, самая распространенная в те годы процедура подкупа избирателей, которая применялась практически всеми кандидатами и партиями.

Коммунисту Мещерину, основному конкуренту Очирова, не было нужды подкупать мукой и чаем своих земляков — они и так готовы были за него проголосовать. Однако он и его сторонники видели, что пришлый Очиров развернул здесь слишком бурную деятельность и, по всем опросам, наступает ему на пятки. В итоге в избирательную комиссию поступила жалоба на действия Очирова от этого коммуниста, которую поддержали и другие кандидаты, в том числе и местный либерал-демократ.

Но я, пока летел в Минеральные Воды, ничего этого еще не знал: мои приятели — руководители штаба сами толком не знали, в чем суть претензий к их кандидату, не понимали, как из этой ситуации выкручиваться, но чувствовали, что закончится все это может для Очирова и для них самих очень плохо.

В связи с задержкой авиарейса из Москвы к началу заседания комиссии я опоздал и вошел в актовый зал районной думы, когда там уже вовсю кипели страсти.

По виду Очирова, понуро сидевшего в окружении своих штабистов, я понял, что дело дрянь. Бурное обсуждение прервалось только на минуту при моем появлении, но тут же продолжилось, так что мне пришлось вникать в суть проблемы, что называется, на ходу. При этом я заметил, что пара мужиков в зале с любопытством и даже с недоумением то и дело посматривает на меня.

— Продукты нельзя раздавать избирателям! Это прямое нарушение! — кричала, между тем какая-то тетка.

— А такие плакаты можно выпускать? — старался перекричать ее из другого угла зала пожилой мужчина.

— И плакаты — нельзя! — соглашалась с ним тетка.

— Вот! А казачий круг разве собирали? — спрашивал ее мужчина.

— Нет, не собирали, — отвечала тетка.

— Так какого ж лешего он пишет, что казаки ему сказали «любо»?! — выходил из себя мужчина.

И тут они оба посмотрели на Очирова. Члены избирательной комиссии тоже вопросительно и недоброжелательно уставились на него.

Очиров молчал, опершись руками на спинку впереди стоящего стула. Молчали и руководители его штаба. Они с надеждой смотрели на меня, но я только-только начал понимать, что к чему, и нужно было еще немного времени, чтобы сообразить, как отбиваться от всех этих нападок. А в том, что мы отобьемся, я не сомневался, как только увидел нашу команду в сборе.

Мефодий, Купер и Беляк! Для полного комплекта не хватало еще только Паука, Борова и Ящера. Мне вдруг стало весело. Раз таким молодцам генерал Очиров доверил свою судьбу, мы просто обязаны отбить атаки крикливой тетки и злобного старика!

А два мужика в это время все продолжали меня пристально рассматривать.

— Послушайте, товарищи! — сказал я, когда тетка со стариком немного успокоились. Члены избирательной комиссии дружно повернули ко мне головы, а два странных мужика раскрыли рты. — Вот я сейчас только что приехал. Города не знаю, где комиссия ваша сидит, тоже не знал. Выхожу из такси здесь, на площади, смотрю — рынок. Думаю, дай зайду, гляну, что да как, а заодно спрошу, как вас найти. Захожу. Народу не много. Кто торгует, кто так просто ходит, смотрит. Вижу, стоят казаки. Человек пять. Семечки лузгают, разговаривают. Подхожу к ним, спрашиваю: «Где здесь избирательная комиссия заседает?» — «Вон, — говорят, — здание райсовета, там и сидят. А вы откуда будете?» Говорю: «А я из Москвы. У вас тут наш генерал Очиров избирается, слышали?» — «Слыхали, — отвечают, — как не слыхать! Хороший мужик, солидный». — «Так, — говорю, — выходит, он нравится вам?» — «Нравится». — «Значит, любо?» — «Любо, любо!» — отвечают казаки.