Вениамин Башлачев - Русское крестьянство в зеркале демографии Страница 29

За пшеничной мукой по объему продаж следовал овес. Кроме вывоза за границу овес в большом количестве требовался для гужевого транспорта Петербурга и его окрестностей, а также для войска и для Финляндии.

Для местных потребностей в Петербурге ежегодно продавалось до 14 млн. пудов овса. Кроме того, около 15 млн. пудов отправлялось за границу.

По происхождению овес разделялся на подмосковный и низовой. На Калашиковской бирже преобладал низовой, приходивший с рыбинскими караванами из Поволжья.

Рожь и ячмень на Калашниковской бирже в основном шли за границу. Для местного потребления этот хлебный товар закупался мало.

Следует отметить, что кроме биржы, мучные товары, крупчатка и ржаная мука в больших количествах покупалась непосредственно на мучных складах, расположенных на Калашниковском проспекте и Калашиковской набережной.

Здесь нелишним будет выдержка из публикации того же журнала:

«Почти все мукомольные фирмы из Нижнего Новгорода, Саратова имели на Калашниковской набережной в Петербурге свои мучные склады и магазины. В обширных магазинах белые мешки с крупчаткой складывались целыми поленницами, от пола и до потолка. По набережной Калашниковсчкой пристани и по проспекту то и дело громыхали ломовики с кулями и мешками разных хлебных товаров. По всему было видно, что здесь — царство хлеба, уголок Волги…»

Предлагаю читателю открыть географическую карту и проследить путь хлеба: Оренбург, Самара, Волга, Рыбинск, каналы, Ладога, Петербург.

Согласитесь, — это была великая, двумя веками отточенная, система торговли в условиях русской зимы, когда все покрывается льдом, и короткого периода лета, в который русские крестьяне все же успевали вырастить хлеб. Нельзя не поразиться отточенности транспортировки хлебного потока, — как в пределах годового цикла, так и по просторам русской равнины. Это американцы могут круглый год транспортировать хлеб по Миссисипи, причем вниз по течению. По русской Волге транспортировать надо верх по течению, причем только в навигацию, когда река свободна ото льда.

Но и эта великая Волжская система была лишь третьей по величине, уступая Одессе и Либаве. Глядя на все эти системы, совершенно очевидно, что не была Русская равнина «зоной рискованного земледелия». И не знала Россия и Европа — это что за эффект «недостаточная клейковина русской пшеницы»?!

Нравится — не нравится, но надо признать прямо: Поволжье — это было царство хлеба.

Выводы

Первый. Русская равнина была территорией обширной торговли хлебом.

Второй. Хлебный поток из Поволжья в Петербург осуществлялся на баржах вверх по течению Волги.

Третий. На хлебном рынке существовал четкий порядок, исключающий чиновничье самоуправство.

Теперь пора переходить к теме, которая из века в век вела к неизбежной гибели Царской России.

Глава 11. Про «язвы» царской власти

В этой главе:

   • О дворянстве

   • О распределении дворянства

   • Как превращались в «нахлебников»

   • Ну, и кто их мог прокормить?..

   • Как увеличилось число дворян?..

   • Почему такой прирост дворян?..

   • Что не делает чести русским царям

   • О жестокости дворян

   • О гнусности политической арифметики

   • О проектах дворянских

   • К чему стремились крестьяне, к чему — цари

   • «Ценностная матрица» Царской России

В главе 1  было показано, что «надстройка» которую «кормили» крестьяне, за два столетия увеличилась до 20% от всего Русского мира.

Существенную часть «надстройки» составляли дворяне. Конечно, «надстройка» состояла не только из дворян, но именно дворянство в значительной степени влияло на процессы в русском крестьянстве.

О дворянстве

Публицисты нередко расписывают дворян как: «гордость Земли Русской» и утверждают, что именно они и развивали Россию. Понятие дворяне появилось во времена Московского княжества — как служилые люди двора московского князя.

Название дворянин определяло отношение к царю.

Царь за службу давал дворянину землю с жившими на ней крестьянами — поместье. Отсюда и произошло понятие — помещик.

Утверждать, что все дворяне добросовестно и бескорыстно служило царю — несерьезно.

Во времена Московского княжества был принцип: дворянин владел поместьем, пока служил царю. Позднее поместья стали передаваться по наследству.

Но отношение к службе не бывает одинаковым.

О распределении дворянства

Напомню, в главе 4 было рассмотрено гауссово распределение крестьянства. Распределение дворянства тоже полезно представить в гауссовой форме.

Для этой главы важнее всего рассмотреть ДИНАМИКУ настроя дворянства XVII–XIX веков по их желанию «служить — кормиться». Для этого выделим две крайние группы дворян.

Первая — это те, которые стремились добросовестно служить и воевать, рискуя своей жизнью. Их так и обозначим «служилые».

Выше было показано, что в крестьянском мире были «халявщики». Но ведь и среди дворянства неизбежна какая‑то доля «халявщиков», обозначим их как «нахлебники». Это вторая группа, которые выискивали разные причины, чтобы не служить.

Рассмотрим эти две группы дворянстве XVII–XIX веков, диаграмма 11.1

Светлая кривая показывает распределение при таком устройстве законов государства, которые побуждают дворян к добросовестной службе.

Темная кривая показывает распределение дворянства при таком устройстве законов государства, которые побуждают дворян отлынивать от службы.

Гауссово распределение у здорового государства должно сдвигаться в сторону «служилые». Лишь такое распределение соответствует развитию государства. В Царской России распределение дворянства сдвигалось в сторону «нахлебников». А такое распределение ведет не к развитию, а к загниванию.

Как превращались в «нахлебников»

Ясно, что все цари постоянно требовали, чтобы дворяне добросовестно ему служили. Дворяне клялись царям в верности. При изменах и других серьезных проступках царь отбирал поместье. Но это было редко. Царь чаще прощал, чем наказывал.

Положительная роль Петра I была в том, что он заставил всех дворян служить. Пока он был жив, его крутой нрав приводил дворян в чувство ответственности. После Петра I дворяне все время добивалась все большей и большей «свободы».

Сначала они добились, что поместья стали передаваться по наследству. Вот тут‑то и возникли настроения, что дворянин владеет поместьем — лишь за лояльность к царю. И уже этого достаточно. Поэтому принцип передачи поместья в наследство резко способствовал росту числа дворян «нахлебников».

В 1730 году дворяне добились права свободно распоряжаться своими имениями.

В 1740 году был разрешен выбор между военной и гражданской службой.

В 1762 году дворяне добились у Петра III освобождения от обязательной службы.

Вот как описывает это современник тех лет А. Т. Болотов: «Не могу изобразить какое неописуемое удовольствие произвела сия бумажка в сердцах всех дворян. Все прыгали от радости»[66]. —

«Сдвиг» светлого графика к черному на диаграмме 11.1 показывает «сдвиг» в настрое дворян от времен Петра I во времена Петра III.

Добившись Указа об освобождения от обязательной службы, число «нахлебников», которые хотели иметь, но не служить неминуемо резко увеличилось.

Если без эмоций, то до 80% дворянской «элиты» хотело лишь одного, чтобы их «кормили».

Ясно, что у крестьян желания «кормить» паразитов — не прибавилось. Совсем не удивительны речи крестьян-повстанцев в армии Пугачева: «Если барин больше не обязан служить царю, то и я больше не обязан служить барину»!.. И были правы.

Но царский двор и помыслить не мог, чтобы лишить дворян крепостного права. Даже Екатерина II. Напомню, она легкой рукой освободила «от крепости» крестьян духовенства.

Когда же Радищев в своей повести «Путешествие из Петербурга в Москву» — лишь чуть-чуть коснулся мерзости и унижений со стороны дворянского крепостничества, то приговор Екатерины II был предельно краток: «Бунтовщик хуже Пугачева».

Конечно, и во времена Петра III, и Екатерины II, и после них были сотни выдающихся дворян. Было и несколько тысяч добросовестно служивших дворян.

Но к концу крепостного права число «нахлебников» перевалило все мыслимые и разумные пределы.

Как увеличилось число дворян?..