Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6493 ( № 51 2014) Страница 29

– Вообще планов у нас много! Если заметили, дары по большей части относятся к истории резиденции в XX веке. Они станут частью экспозиции Александровского дворца, посвящённой периоду пребывания в нём семьи Николая Александровича. Эти предметы имеют для нас, хранителей, огромное значение. И дело даже не в их безусловных художественных качествах! Дело в том, что у этих вещей есть своя особая энергетика, так как они хранят следы прикосновений членов семьи Романовых и людей из их ближайшего окружения. Это не только художественная, но и историческая ценность, это свидетели времени и тех сложных, неоднозначных и трагических событий, случившихся в нашей стране, в нашей российской истории…

Беседовала Арина АБРОСИМОВА

Теги: музей , общество , история

Виват, детище Петрово!

Библиотеке Российской академии наук в уходящем году исполнилось 300 лет.

На вопросы "ЛГ" отвечает директор Библиотеки Академии наук Валерий ЛЕОНОВ.

- Валерий Павлович, 10 лет назад одна из малых планет нашей Солнечной системы в честь возглавляемой вами библиотеки была названа «БиблиоРАН».

– Давайте сначала вернёмся на 300 с небольшим лет назад. Библиотека родилась на 11 лет позже самого Санкт-Петербурга. В 1712 году царский двор переезжал из Москвы на берега Невы, и Пётр I замыслил устроить в новой столице то, что он увидел, изучая науки в Европе во время Великого посольства 1697–1698 годов. По замыслу императора (а он, как известно, состоял в переписке с К. Лейбницем и внимал его советам) это новое «образование», без чего столице не быть, т.е. Академия в Петербурге не может быть образована без Библиотеки и «Кабинета редкостей». И вот в 1714 году 24-летний И.Д. Шумахер – племянник сподвижника Петра I Франца Лефорта – приезжает из Парижа в Петербург и во флигеле Летнего дворца в Летнем саду начинает разбирать первые собрания (около 2000 книг), поступившие из Москвы и из провинции[?] И это можно считать началом Библиотеки. С этого времени Шумахер (он, кстати, окончил Страсбургский университет и защитил магистерскую диссертацию «О Боге, о мире, о душе») стал осуществлять надзор за Библиотекой и Кунсткамерой.

Заслуживает внимания в этом контексте наказ Петра I, данный отправляемому в 1721 году за границу Шумахеру: «Смотреть знатнейшие библиотеки, каким образом они учреждены, и какие книги можно доставить в Санкт-Петербург». Ему было также вменено в обязанности вести переговоры с европейскими учёными на предмет их приезда в Россию. Пётр I задумал учредить в Петербурге академический университет, гимназию и Академию наук. Создать эту триаду было в то время гениальным решением. Тем самым создавалась первая государственная, публичная (с 1718 года открытая для каждого), доступная библиотека.

Миссия Шумахера увенчалась успехом; таким образом, в Санкт-Петербург приехали молодые европейские учёные: Эйлер (ему в то время было 18 лет), братья Бернулли и многие другие. Шумахер наладил отношения с Королевским обществом в Англии и с Парижской академией наук. Петербург становился научным центром.

Естественно, первые книги были на латыни, французском, английском и немецком языках. И в этом тоже был особый смысл. Тем самым устанавливался язык общения с Европой не на русском, а на языках, на которых просвещённая Европа тех лет разговаривала. Шумахер предложил Петру I «двоякие книги на новые менять». Это было началом книгообмена между Европой и Россией. Это начинание продолжается и по сей день.

После того как Шумахер доложил результаты своей поездки императору, было дано высочайшее указание: «Готовить ему вместе с Блюментростом проект Устава будущей Академии наук». Следует отметить, что этот проект Устава просуществовал с 1724-го до 1747 года. Он был утверждён Петром I, причём сам император с 8 до 12 часов утра, сидя в Сенате, в течение многих дней его редактировал.

Хочу обратить внимание читателей на два содержательных аспекта этого Устава. Первый: «Каждый академик добрых авторов, которые в иных государствах издаются, читать должен. И так легко ему будет из оных экстракт сочинить. Сии экстракты отданы должны быть в печать». Это было связано с тем, чтобы русскому человеку они были доступны, т.е. здесь можно уже говорить о том, что тогда были заложены основы «свёртывания информации» и реферирования её. Это была, по сути своей, уже информационная и библиографическая деятельность.

Второй: определялась стоимость, т.е. сколько денег нужно было выделить на содержание Академии наук. Блюментрост и Шумахер определили сумму в

24 900 рублей. Пётр I несколько раз пересчитал предложенную цифру и назначил (внизу на документе даже клякса оказалась!) – 24 912 руб­лей. Что такое было в то время 24 912 рублей? В то время на освещение в Петербурге тратилось 21 700 рублей. А Петербург в то время был одним из самых освещённых городов в Европе.

И вот 1 января 1724 года Блюментрост по указанию императора заключает с Шумахером контракт, коим предписывалось: «Обязуется Данила Шумахер кунсткамору и библиотеку в порядке держать, каталоги учинить и т.д.» Шумахер становился государственным служащим, и в Табели о рангах он имел соответствующий разряд, чего не имели академики. Это стало причиной многочисленных споров, жалоб и разногласий. Известны и трения на сей счёт Шумахера с Ломоносовым.

И вот сейчас, спустя 300 лет, чрезвычайно важно осмыслить эти исторические факты и понять одну простую вещь: государь император заключил с Шумахером пожизненный контракт! Это означало, что только он и мог его от этой должности освободить. Потому-то вёл себя Шумахер столь надменно и независимо. И то, что библиотекарь становился государственным человеком по решению императора, давало ему право проводить независимую политику. Это позволило ему в нелёгкие времена пригласить в академию рисовальщиков, архитекторов, искусствоведов, т.е. расширить сферу деятельности Академии естественных и точных наук вопреки сопротивлению академиков, которые выступали против уменьшения средств, идущих на их исследования, и тем спасти её. Если можно так сказать, он стал отцом будущей Академии художеств. На счету Шумахера много славных дел в развитии библиотечного дела.

И чрезвычайно важно; когда в 1718 году библиотека переехала в Кикины палаты, у

Петра I состоялся весьма примечательный разговор с обер-прокурором П. Ягужинским. Император спросил Ягужинского: «Павел Петрович, как думаешь, – стоит ли брать плату за вход в библиотеку или пускать безденежно?» Ягужинский ответил: «Надо брать непременно, ваше Величество!» «Глупо ты рассуждаешь, Павел Иванович, – ответил ему император. – Кто же пойдёт в твою кунсткамору и библиотеку, если за это деньги платить надо будет! А по сему повелеваю – каждого безденежного пускать и приветствовать рюмкой вина и фруктами по сезону, но только после осмотра коллекции».

Вот как начиналось просвещение!

Сделаем здесь небольшое отступление. Первоначально «главное смотрение за книгами» было поручено возглавляющему Аптекарский приказ лейб-медику Петра I Р.К. Арескину, к сожалению, прожившему очень мало. Отношение императора к «книжному начинанию» было, как свидетельствуют очевидцы, «внимательное». К примеру, когда почившего Арескина хоронили в Александро-Невской лавре, Пётр I сам шёл впереди похоронной процессии с зажжённой свечой, а у каждого участника похорон на руке было золотое кольцо с инициалами Арескина. Р.К. Арескин имел личную библиотеку в 2500 томов, которую завещал продать. Когда царь узнал об этом, он собственноручно начертал: «Заплатить по оценке». Таким образом, эта библиотека была включена в личную библиотеку Петра I. Пост Арескина занял Л.Л. Блюментрост, ставший впоследствии первым президентом Академии наук. Что же касается Шумахера, то он был секретарём Арескина и многому у него научился.

Шумахер занимал пост библиотекаря Академии наук с 1728 года по 1759-й, он отдал делу служения Библиотеке и Кунсткамере 45 лет жизни и умер в безвестности, нищете и забвении. Мы до сих пор не знаем, где он похоронен. Я в течение многих лет пытался найти хотя бы его портрет – безуспешно.

– Кто впервые упомянул о Библиотеке?

– Впервые о ней было упомянуто в книге первого русского историка Петербурга, хранителя книжного фонда Библиотеки Императорской Академии наук А.И. Богданова.

Описывая первые библиотеки Санкт-Петербурга, он назвал Библиотеку Императорской Академии наук одной из самых ранних и главных, которая «…началася собиратися по Высочайшему указу Государя Императора Петра Великого с 1714 года, а в Императорскую Академию наук соединена 1724 года». Со времени основания Библиотека стала первой государственной, первой национальной и первой академической библиотекой.