Катастрофа. История Русской Революции из первых рук - Александр Фёдорович Керенский Страница 29

6. Избрание всех органов местного самоуправления на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права.

19 апреля правительство обнародовало свои меры по выборам в городские думы, а 15 мая была обнародована основная реформа местного земского самоуправления.

Таким образом, официальная программа Временного правительства была реализована в течение нескольких недель.

Кроме того, за два месяца своего существования первый кабинет Временного правительства сделал следующее:

— провозгласил независимость Польши.

— восстановил автономию Финляндии.

— создал комитеты по выработке местной автономии на Украине и в Латвии.

— реорганизовал управление государством в Туркестане и на Кавказе, в турецкой Армении и Галиции, которые были оккупированы русскими войсками.

— упразднил все специальные суды, введя общий суд присяжных.

— реорганизовал систему распределения продовольствия, укрепив хлебную монополию и введя твердые цены на все предметы первой необходимости.

— учредил уездные земства и реформировал систему административного аппарата на селе.

— обнародовал закон об улучшении и развитии кооперативов, который и по сей день считается образцовым.

— отменил систему ссылок и реформировал тюремную систему.

— восстановил институт выборов магистратов.

Наконец, Временное правительство коренным образом изменило церковное управление, восстановив полную самостоятельность Православной Церкви, а также подготовило созыв собора, который не созывался двести лет и который осенью 1917 г. восстановил Патриархию.

Перечисленных выше мер было достаточно, чтобы занять поколения нормальных политических усилий. Временное правительство провело эти мероприятия быстро и легко, несмотря на то, что оно было отягощено войной со всеми вытекающими отсюда проблемами связи, снабжения продовольствием и острыми финансовыми трудностями.

Я уверенно утверждаю, что, как только Россия выйдет из нынешнего периода большевистской реакции, она неизбежно возобновит работу по национальному восстановлению на основе политических, юридических и социальных принципов, заложенных в первые два месяца Временного правительства.

Глава IV

Правительственный кризис

И вот Временное правительство посредством законодательной инициативы начало закладывать основы нового демократического государства. Работа шла стремительно. К концу лета новые органические законы стали сказываться на все большей систематизации политической жизни страны и укреплении аппарата управления. Но пока шла эта работа, жизнь продолжалась — надо было командовать на фронте, наводить порядок в тылу, ограничивать и сводить в пределы возможного пламенные аппетиты отдельных групп и классов. Все они хотели всего, что могли получить — всей свободы, всех прав, но никаких обязательств.

Этот экстремизм, эта несдержанность в требованиях, предъявляемых к правительству, должны были объясняться тем, что население, никогда не участвовавшее в управлении страной и только теперь впервые осознавшее свою безграничную власть, считало, что правительство было всемогущим и что его ресурсы были неограниченны — теперь, как и прежде, после трех лет усталости от войны и экономического истощения. Чтобы остановить разрушительный размах стихийной революционной бури, нужно было открыть народу все раны и язвы изможденной России, пробудить в сердце каждого солдата, рабочего и крестьянина заботу о России.

Не эгоистические инстинкты капиталистической России, а действительные интересы самой только что пришедшей к власти русской демократии требовали защиты промышленности от разрушительных экспериментов рабочих, восстановления власти на фронте и борьбы с анархическими настроениями в деревне. Коренные интересы России требовали от всех граждан возможно большего самоконтроля и подчинения всех своих личных, сословных и сословных интересов основной проблеме момента — спасению страны и государства.

Россия могла избежать своих непреодолимых трудностей лишь в той мере, в какой у народа развивалось чувство политической дисциплины и политической ответственности. В развитии этого чувства в массах правительство могло бы сыграть большую роль, но только при условии роста и укрепления доверия к правительству. В то время как старый, традиционный орган власти, опирающийся на сильный административный аппарат, может еще долго существовать, даже потеряв доверие страны, никакое новое правительство не может позволить себе такой роскоши, в отсутствие даже самых простых и примитивных орудий принуждения. В этом случае послушание требованиям новой власти целиком зависит от доброй воли народа, который следует указаниям правительства только в той мере, в какой оно пользуется их доверием. Развитие власти составляло главное условие благополучного выхода России из кризиса войны и революции.

Однако, чем интенсивнее шла организация и укрепление демократических организаций вокруг Советов, тем шире росла психологическая пропасть между революционным правительством и революционной демократией в Советах. Каждое действие правительства вызывало подозрение у руководящих кругов Совета и подвергалось тщательной проверке с точки зрения интересов пролетариата и «революционного народа». Выступления и статьи руководителей Совета, игравших роль «доброжелательной» парламентской оппозиции, сами по себе не содержали ничего злого или преступного. В нормальных условиях, при наличии парламента и парламентского большинства, все это было бы даже полезно правительству. Но лидеры, взявшие на себя роль оппозиции, в действительности были привязаны не к меньшинству, а к большинству в стране. И это большинство, неискушенное в парламентских теориях и партийных учениях, не имевшее понятия о парламентской практике, интерпретировало буквально всю резкую критику правительства со стороны самозваных противников. Советская печать сеяла ветер оппозиции, а правительство пожинало революционную бурю.

Эта ситуация окончательно стала невозможной и невыносимой. Все руководящие члены Временного правительства хорошо понимали источник политического напряжения и назревавшего кризиса. Все они понимали, что необходимо изменить состав Временного правительства в соответствии с реальной расстановкой сил в стране. Один только министр иностранных дел Милюков придерживался своей теории о том, что вся власть после революции должна принадлежать представителям тех элементов русского общества, которые называются, по классификации идеологов социализма, буржуазией.

Павел Николаевич Милюков

Милюков — одна из самых ярких и блестящих фигур интеллектуальной России. Его имя неразрывно связано с последними десятилетиями борьбы с царизмом, в историю которой он вписал много блестящих страниц.

Историк по натуре, Павел Николаевич Милюков по темпераменту — очень способный государственный деятель. В юности он следовал зову науки, но его боевой инстинкт, а не полицейское преследование, побудил его изменить свою карьеру. В конце концов, вместо маститого ученого Россия получила в нем одного из своих крупнейших политических деятелей. Но сами исторические особенности его мышления научили Милюкова постфактум понимать политические события, смотреть на них в определенной мере дистанцируясь. Милюков яснее видит жизнь через книгу или исторический документ. Проанализировав прошлое, он приступает к соответствующим выводам по всем правилам политической логики. Таким образом, выработав свою программу, свой стратегический и тактический план, Милюков приступает к его осуществлению со всем рвением политического вождя, вполне убежденного в мудрости своего суждения, не принимая во внимание, однако, последствий — сегодняшних и, что часто важнее, завтрашних.

Это отсутствие политической интуиции является непоправимой ошибкой не в нормальных условиях