Дмитрий Верхотуров - Сталинская экономика Победы. «Было время – и цены снижали» Страница 3

Отмечалось противоречие между европейскими державами и США, поскольку британцы и французы сильно зависели от американских долгов, набранных во время войны. Американцы, пользуясь своим финансовым рычагом, постоянно вмешивались в европейские дела, в частности во взимание репараций с Германии. Американский банкир Чарлз Дауэс предложил снизить репарации до 132 млрд. марок, кредитовать германскую промышленность и ориентировать немецкую экономику на торговлю с СССР, доходами от которой будут покрываться репарационные платежи. Американцы не дали французам подмять под себя германскую экономику целиком, французские империалисты были недовольны, но выбора у них не было: им были нужны уступки по военным кредитам. Еще один узел противоречий затягивался на Тихом океане в виде борьбы Японии и США за контроль над ресурсами Китая, впавшего в затяжную гражданскую войну. Впрочем, Япония рассчитывала получать ресурсы не только из Китая, но и из всей Юго-Восточной Азии и островов Тихого океана, что шло вразрез с американскими интересами.

И третий фактор – национальные войны. Территориальный передел привел к тому, что во многих европейских государствах образовались обширные национальные меньшинства, повсеместно дискриминируемые в своих правах. К примеру, в созданной Версальским миром Польше проживало около 1 млн. немцев, а потом поляки захватами в ходе советско-польской войны добавили к ним еще белорусов и украинцев. Довольно крупные немецкие меньшинства проживали также в Чехословакии, Венгрии, Румынии, Югославии. Венгры оказались поделены между собственно Венгрией и Румынией, Чехословакией и Югославией. В сочетании с общей тяжелой экономической ситуацией наличие крупных, дискриминируемых в своих правах национальных меньшинств превращало всю Восточную Европу в пороховую бочку. Межнациональные столкновения, начинавшиеся обычно с кулаков и камней, легко могли перейти в вооруженную стадию и привести к войне.

Так ситуация смотрелась в середине 1920-х годов. Конечно, далеко не все прогнозы оправдались. Сейчас предсказания войны между Великобританией и Францией вызывают улыбку, а Германия и Италия в этих предположениях вообще никак не фигурируют. Однако часть прогнозов оказалась верной, как общая оценка тенденции, что экономические, политические и национальные противоречия доведут до новой мировой войны, причем в скором времени.

Даже сейчас это старое и в основном сбывшееся предсказание выглядит весьма веско. Но тогда, в середине 1920-х годов, когда события Первой мировой и Гражданской войн были еще свежи в памяти, сила воздействия такого прогноза была очень значительной. В общем, что толкало мир к новой мировой войне, было понятно уже в начале 1920-х годов.

Точные теоретические предсказания

Помимо чисто политических прогнозов, анализировались основные тенденции развития как тех вооружений, которые скорее всего будут использованы в грядущей мировой войне, так и способов их применения. К этим теоретическим исследованиям приступили сразу же после окончания войны. По всей видимости, первой такой работой была книга германского генерала от кавалерии и военного историка Фридриха фон Бернгарди «О войне будущего», которую он написал в начале 1920 года. Хотя она была написана очень тяжеловесным и старомодным слогом и не содержала в себе каких-то конкретных данных, она быстро привлекла к себе внимание, тем более что автор уже занимался анализом современного на тот момент военного дела до начала Первой мировой войны. В РСФСР книга Бернгарди была переведена и издана в 1921 году очень приличным тиражом – 10 тыс. экземпляров.

Бернгарди вдохновил других участников мировой бойни на размышления о том, какой будет новая, грядущая мировая бойня, и в 1920-х годах книги об этом посыпались как из рога изобилия. В СССР этой теме также уделялось повышенное внимание.

Если свести рассуждения и выводы разных авторов в единую систему, то грядущая война представлялась им следующим образом.

Во-первых, это будет война массовых армий. На это указывал тот факт, что после войны армии ведущих держав не только не были сокращены, но и стали расти в численности. Анализ опыта Первой мировой, мобилизации и развертывания армий в ее ходе также показывал, что потребуются многочисленные вооруженные силы.

Впрочем, этот вопрос не был столь очевиден, и ряд военных, в первую очередь французских, считали, что развитие техники приведет к сокращению численности армий и вообще можно будет воевать дистанционно управляемой техникой. Советские авторы в большинстве своем заняли точку зрения, которая афористично выражалась следующим принципом: «А раз массовое применение техники – значит, и массовая армия, приводящая в движение эту технику»[9]. Первым эту точку зрения сформулировал М. В. Фрунзе, который указал, что без человека любое оружие есть только бездвижный металл и что технизация армии должна усиливать человека, а не заменять его.

В СССР особенно упирали на массовую армию и спорили с выкладками зарубежных военных экспертов, предсказывавших то «войну авиации», то «войну машин», указывая, что в капиталистических странах попросту боятся массовой мобилизации населения в армию, поскольку эта вооруженная масса, в основном состоящая из рабочих и крестьян, под влиянием большевистской пропаганды может повернуть оружие против своих господ и превратить империалистическую войну в гражданскую. Для немногочисленной, до предела техницизированной армии, а особенно для авиации, не так трудно подобрать политически надежные кадры. Во Франции также увлечение военной техникой было призвано компенсировать нехватку людей и прогнозируемое ухудшение мобилизационного контингента[10]. В СССР Красная Армия строилась в том числе на политических основах, в ней была сильная политическая подготовка командиров и красноармейцев, и в возможности собрать большую и политически надежную армию советские военные эксперты видели свое большое преимущество перед капиталистическими странами.

Во-вторых, как считалось в 1920-е годы, решающим военно-техническим фактором, который определит лицо будущей войны, будет «газ, помноженный на авиацию»[11]. Газовые атаки во время Первой мировой войны произвели огромное впечатление и на военных, и на общество в целом. Известны случаи, когда во время газовых атак за какие-то 20 минут полки несли потери в 90 % личного состава. Хотя появились и стали массово производиться средства защиты (так, Франция за войну произвела 47 млн. противогазных масок), тем не менее новые виды отравляющих веществ (такие, как иприт или арсениды) могли поражать кожу или проникать сквозь маску, а применение химических снарядов позволяло создавать концентрацию газов почти независимо от погодных условий и ветра.

Бурное развитие самолетов привело военных экспертов к мысли, что распыление отравляющих веществ с воздуха будет самым эффективным средством как против войск, так и против гражданского населения. В 1921 году итальянский генерал Джулио Дуэ выдвинул концепцию, что в грядущей войне авиация будет самым гибким средством ведения войны, способным проникать и наносить внезапные удары в глубине вражеской территории. Рисовались апокалиптические картины поражения газами городов, железнодорожных узлов, промышленных предприятий, массовой гибели гражданского населения от этих химических атак. Противовоздушная и противохимическая оборона становилась, таким образом, важнейшим элементом подготовки к войне.

Уже в 1924 году стало понятно, что для противодействия химической атаке с воздуха надо развивать собственную авиацию, собственную химическую промышленность, проводить обучение населения навыкам противохимической обороны, а также готовить города к защите от химических атак[12]. Именно этими взглядами объясняется появление в СССР в 1925 году Осоавиахима, возникшего из слияния Общества друзей воздушного флота и Доброхима, а потом и слияния с Обществом содействия обороне СССР. Осоавиахим окончательно оформился в январе 1927 года. Впоследствии он сделал огромный вклад в военное обучение населения и организацию гражданской обороны.

В-третьих, авторы, более глубоко анализировавшие развитие военной техники и вооружений, помимо самолетов и газов, также отмечали большую роль артиллерии, резко увеличившей свою дальнобойность, высокую роль моторизации, в особенности в виде автотранспорта и массированного применения танков, ну и смену винтовок на автоматическое оружие – ручные пулеметы и автоматические пистолеты (или пистолеты-пулеметы).

Уже цитированный С. В. Тухачевский дал художественную картину начала новой войны: «В день объявления войны тысячи самолетов вступят в воздушный бой. Победившие спокойно полетят в страну противника и своими бомбами будут уничтожать войска, все живое, разрушать города, сооружения, железные дороги и морской флот и даже высадят отряды в тылу. Но такую победу сразу выиграть трудно, найдутся резервы самолетов.