Лидия Моджорян - Терроризм: правда и вымысел Страница 3

Современный терроризм носит организованный характер. В выступлении на совещании Лондонского института современной истории, посвящённом изучению современного терроризма, доктор философии П. Женке отмечал

«транснациональный характер операций терроризма, задуманных в одной и реализуемых в другой стране, требующих в ряде случаев высокой технической квалификации, как, например, при лишении Лиссабона воды, а Рима – телефонной связи, разрыве всех связей вообще с Буэнос-Айресом, планировании разрушения лондонского метро»[9].

«Транснациональный» характер терроризма вызывает необходимость самого тщательного исследования деятельности террористических организаций, их взаимосвязей, контактов с правительствами и международными организациями империалистических государств.

Весьма разнообразны формы, в которые воплощается современный терроризм.

Если в прошлом он сводился в основном к убийству, ранению или запугиванию государственных и общественных деятелей, то в настоящее время он принимает такие формы, как угон самолётов, захват заложников, повреждение и взрывы путей сообщения и других средств передвижения, взрывы публичных и общественных учреждений и жилых домов; ограбление складов оружия и предприятий, оккупация посольств, нападения на места международных встреч, штаб-квартиры международных организаций, и др.

Весьма разнообразны орудия преступления, используемые террористами. Ныне они располагают всеми последними достижениями современной техники, что свидетельствует о могущественных источниках финансирования террористических организаций. Вместо традиционной в прошлом самодельной бомбы, взрыв которой обрекал чаще всего на мученическую смерть в первую очередь самого террориста, нынешние террористы широко используют бомбы-письма и бомбы-посылки, винтовки со снайперским прицелом, контактные бомбы и бомбы замедленного действия, самонаводящиеся по тепловому излучению виды оружия, что позволяет преступникам оставаться неуловимыми, а следовательно, и безнаказанными, и чрезвычайно затрудняет борьбу с ними.

Всё более расширяющиеся возможности использования террористами химического, биологического и даже термоядерного оружия вызывают серьёзную озабоченность у мировой общественности. Подобные возможности подтверждаются и в высказываниях некоторых государственных деятелей. Так, заместитель министра энергетики США Дональд Керр, отвечая на вопрос журналистов о вероятности использования террористами атомного оружия, сказал, что надёжных гарантий охраны такого оружия от похищения террористами дать невозможно[10]. Аналогичного мнения придерживается и научный руководитель агентства США по контролю над вооружением и разоружению Роберт Купперман, констатировавший даже, что в апреле 1975 года западногерманские террористы уже выкрали 54 литра горчичного газа из военного склада и угрожали распространить его в нескольких городах[11].

Эти опасения разделяют и наиболее дальновидные буржуазные учёные и публицисты. Например, американский журналист Л. Коллинз открыто выступил с призывом бороться против возможности атомного терроризма. Его коллега А. Р. Нортон констатировал нависшую над миром реальную угрозу атомного терроризма[12], а директор Канадского института международного правопрядка Н. Пуланзас утверждает, что похищения атомных материалов якобы уже имели место в США, что атомное оружие может быть взято на вооружение потенциальными террористами так же, как химическое и бактериологическое оружие. Пуланзас не исключает даже возможность захвата террористами платформы для запуска ракет, что привело бы, по его мнению, к «лунному рэкету из сферы космического пространства»[13].

Всё возрастающие масштабы терроризма и всё более опасные средства и методы, к которым прибегают террористы, предопределяют особое значение сотрудничества государств в борьбе с этим преступлением.

В результате совместных усилий государствам удалось заключить ряд международных соглашений, в которых даётся юридическое определение некоторых видов терроризма и координируются меры борьбы с ними.

Одной из первых была заключена 29 апреля 1958 г. многосторонняя Женевская конвенция об открытом море, содержащая ряд статей о борьбе с терроризмом в открытом море – пиратством.

В Конвенции пиратство определяется следующим образом:

«1. Любой неправомерный акт насилия, задержания или грабежа, совершаемый с личными целями экипажем или пассажирами какого-либо частновладельческого судна или частновладельческого летательного аппарата и направленный

а) в открытом море против какого-либо другого судна или летательного аппарата или против лиц или имущества, находящихся на их борту;

в) против какого-либо судна или летательного аппарата, лиц или имущества в месте, находящемся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства.

2. Любой акт добровольного участия в использовании какого-либо судна или летательного аппарата, если тот, кто этот акт совершает, знает обстоятельства, в силу которых это судно или этот летательный аппарат являются пиратским судном или пиратским летательным аппаратом.

3. Любое действие, являющееся подстрекательством или сознательным содействием совершению действия, предусматриваемого в пунктах 1 и 2 настоящей статьи».

Гаагская конвенция от 16 декабря 1970 г. о борьбе с незаконным захватом воздушных судов и Монреальская конвенция от 23 сентября 1971 г. о борьбе с незаконными действиями, направленными против безопасности гражданской авиации, регламентируют сотрудничество государств в борьбе против актов, ставящих под угрозу одно из наиболее уязвимых средств передвижения и «подрывающих веру народов мира в безопасность гражданской авиации».

Преступление, предусмотренное в Гаагской конвенции 1970 года, определяется как совершённый «путём насилия или угрозы применения насилия или путём другой формы запугивания» захват воздушного судна или осуществление контроля над ним с момента, когда преступник или его соучастник «пытается совершить любое такое действие» (ст. 1).

Монреальская конвенция 1971 года охватывает более широкий круг акций. В ней речь идёт о борьбе с такими видами преступлений, как:

a) совершение акта насилия в отношении лица, находящегося на борту воздушного судна в полёте, если такой акт может угрожать безопасности этого воздушного судна;

b) разрушение воздушного судна, находящегося в эксплуатации, или причинение этому судну повреждения, которое выводит его из строя или может угрожать его безопасности в полёте;

c) помещение или совершение действий, приводящих к помещению на воздушное судно, находящееся в эксплуатации, каким бы то ни было способом устройства или вещества, которое может разрушить такое воздушное судно, вывести его из строя или причинить ему повреждения, могущие угрожать его безопасности в полёте;

d) разрушение или повреждение аэронавигационного оборудования или вмешательство в его эксплуатацию, если любой такой акт может угрожать безопасности воздушных судов в полёте;

e) сообщение заведомо ложных сведений и создание тем самым угрозы безопасности воздушного судна в полёте (ст. 1).

14 декабря 1973 г. была принята Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов. В указанной Конвенции сделана попытка оградить от террористических актов лиц, более всего страдающих от них. К их числу относятся:

«а) глава государства, в том числе каждый член коллегиального органа, выполняющего функции главы государства согласно конституции соответствующего государства, или глава правительства, или министр иностранных дел, находящиеся в иностранном государстве, а также сопровождающие члены его семьи;

b) любой представитель или должностное лицо государства, или любое должностное лицо, или иной агент межправительственной международной организации, который во время, когда против него, его официальных помещений, его жилого помещения или его транспортных средств было совершено преступление и в месте совершения такого преступления имеет право в соответствии с международным правом на специальную защиту от любого нападения на его личность, свободу и достоинство, а также проживающие с ним члены его семьи» (ст. 1).

Как указывается в самой Конвенции,

«преступления против дипломатических агентов и других лиц, пользующихся международной защитой, угрожая безопасности этих лиц, создают серьёзную угрозу поддержанию нормальных международных отношений, которые необходимы для сотрудничества между государствами» (Преамбула).