Константин Крылов - Русский национализм. Семнадцать ответов Страница 3

Есть также убежденные атеисты, противники любой религии, или представители религиозных учений, считающих себя пострадавшими от христианизации (те же славянские язычники).

Все это не мешает им проявлять терпимость к воззрениям друг друга и действовать сообща в тех вопросах, в которых они едины.

Что касается православных — и христиан вообще. Верующий человек может занять по отношению к иноверцам (в том числе и тем, кто выступает против его веры или его церкви) две позиции. Первая — не иметь с ними ничего общего, гнушаться их общества, или стараться нанести им какой-нибудь вред. Некоторые религии учат своих адептов именно этому. Христианам же, насколько мне известно, заповедано иное: сотрудничать со всеми во всяком деле, которое христианин считает добрым, полезным и согласным с совестью, словом и делом показывая ближним силу своей веры. Православные христиане, участвующие в русском движении, поступают именно так — и это приносит свои плоды.

Можно, впрочем, задаться иным вопросом — почему Русская православная церковь не стала объединяющим началом для русского движения, не сыграла ту роль, которую сыграл Костел в Польше восьмидесятых, когда польское гражданское общество объединилось, в том числе, и вокруг католичества? Но это уже вопрос к РПЦ МП, а не к русским националистам, которые открыты для сотрудничества со всеми, кто разделяет их цели и чаяния.

3. Как намерены русские националисты взаимодействовать со сторонниками генерала Власова?

  Русские националисты не считают свое движение преемственным власовскому — в том смысле, в котором, например, украинские националисты официально считают своими предшественниками бандеровскую ОУН и прочие организации, действовавшие на территории Украины в сороковые-пятидесятые годы. Не существует сколько-нибудь известных русских организаций, которые хотя бы претендовали бы на преемничество с РОА, РОНА и т.п., и уж тем более имели бы такое преемничество на самом деле.

Есть несколько организаций, имеющих косвенное отношение к событиям времен второй мировой войны — например, РОВС (Русский Обще-Воинский Союз). Они состоят в основном из эмигрантов и их потомков. Эти организации не считают себя частью современного русского национального движения и занимаются в основном «хранением памяти о белых воинах и разоблачением преступлений коммунизма». Бог им в помощь.

Есть также несколько старых русских национальных организаций — таких, например, как Национально-Патриотический Фронт «Память» — среди участников которых подобные симпатии, пожалуй, распространены. На их реальную политику это не оказывает никакого влияния.

Чтобы быть уж совсем честным, скажу, что, покопавшись, можно найти несколько сообществ, которые и в самом деле прилагают некие усилия к реабилитации генерала Власова и других сил, сражавшихся на немецкой стороне. В этом качестве я припоминаю военно-историческую организацию «Добровольческий корпус» и ее лидера Яниса Бремзиса. Практический опыт взаимодействия с ним у меня был. Он состоял в том, что упомянутый господин подал многостраничное заявление в ОВД «Сокол» г. Москвы, в котором обвинял меня и моих соратников в преступном намерении уничтожить мемориальный комплекс памяти Белых Воинов (а именно, памятники, стоящие в церковном дворике) силами тайной организации «Собаки Берии» (в которую я, по его мнению, вхожу) и спецподразделения «Альфа» (которому я, по его мнению, могу отдавать приказы), в связи с чем угрожал «массовым протестным самосожжением международной общественности». В сообщничестве со мной он также обвинял ныне покойного патриарха РПЦ Алексия Второго.

Я отношусь к г-ну Бремзису и его окружению с искренним сочувствием и желаю этим людям скорейшего выздоровления.

В заключение — о возможных причинах симпатий к фигуре генерала-коллаборациониста. Российская история прошлого века была крайне трагичной и закончилась геополитическим крахом. В такой ситуации людям свойственно мечтать об иных вариантах истории, и верить в то, что, не случись того-то и того-то, все сложилось бы лучше. Осуждать их за это бессмысленно: это свойство психики. Так, у нас есть множество людей, уверенных, что, если бы не революции 1917 года, мы жили бы в великой стране — и ностальгирующих по «России, которую мы потеряли». Другие сожалеют, что Сталин не прожил еще десять лет и не построил технократическую утопию. Кто-то сожалеет о «косыгинских реформах», а кто-то — об избрании Горбачева генсеком. Есть и те, кто верит, что оккупация Гитлером Советского Союза в 1941 году принесла бы меньше бед и страданий русскому народу, чем продолжение коммунистического господства.

Что ж, я могу представить себе вариант мировой истории, в котором подобное стало бы возможным. Сюжет, интересный для романиста — я и сам с удовольствием прочел бы хорошо написанный роман на подобную тему. Впрочем, как литератор, я мог бы и написать нечто подобное, почему бы и нет?

Практического значения всё это не имеет. Как высказался по этому поводу Дмитрий Демушкин, лидер одной весьма радикальной организации, постоянно обвиняемой в симпатиях к «фашизму и гитлеризму»: «Нет задачи — воскресить фашистов и переиграть за них войну, захватить Сталинград и Москву. Гитлер — мертв. Мы победили».

Впрочем, «плачи по Гитлеру» все же не вполне безобидны, так как задевают чувства множества русских людей, чьи предки воевали с немецкими оккупантами. Но в таком случае имеет смысл посмотреть, на чьей стороне гитлерофилов больше. Я хорошо помню, что в эпоху перестройки и в девяностые гитлерофилия считалась вполне приличной именно в либеральном стане. Можно встретить множество публичных персонажей, от журналистов до историков, которые публично и печатно рассуждали о том, насколько Гитлер был лучше Сталина, и как бы мы «под немцами» пили баварское пиво. Кстати, большинство этих людей в той или иной мере разделяют и русофобские идеи. Я уж и не говорю об общелиберальном культе таких одиозных фигур, как, скажем, Пиночет. Причем либеральный культ «великих реформ Пиночета», в отличие от кабинетных рассуждений историософов, нанес огромный реальный вред России — поскольку, в числе прочего, лег в основу идеологического оправдания реформ 1992-1994 годов. Этот культ разделяют и посейчас, в том числе и люди, близкие к власти… Почему-то никому из них не предъявляют обвинений в фашизме — скорее всего, потому, что право бросать такое обвинение они предусмотрительно застолбили за собой.

4. Почему русские националисты полагают возможным выступать рядом с нацистами и национал-социалистами?

  Кто с кем выступает рядом? Неужели русские националисты ходят на какие-то «нацистские мероприятия», устраиваемые «нацистами и национал-социалистами», пытаются вписать свои идеи в «нацистские программы», плетутся в хвосте нацистских колонн?

Нет, ничего подобного никто не видел. Русские националисты — самостоятельная сила, именно они устраивают мероприятия, они озвучивают свои собственные лозунги, у них есть своя программа, и она не является нацистской. Ни о каком присоединении русских националистов к каким-то «нацистам» говорить не приходится.

Что имеет место на самом деле? Некоторые люди, которые считают себя «фашистами» или «национал-социалистами» (или называют себя таковыми — исповедуя вместо настоящего национал-социализма некие собственные фантазии на эту тему, о причинах этого см. выше), выражают симпатии к русским националистам и участвуют в наших акциях. Не мы идем к ним — но они идут к нам.

Хорошо ли это? С точки зрения авторитарного, агрессивно-оборонительного сознания — свойственного, увы, многим — это, конечно, ужасно. Если на митинг или пикет приходят не те люди, их надо гнать, даже если они настроены дружественно, и даже особенно, если они настроены дружественно. Кто не подписал кровью партийную программу из тысячи пунктов, не принес присягу на верность всем нашим кумирам и не проклял всех наших врагов — тот да будет изгнан из наших рядов… Мы хорошо знаем эту логику, не так ли?

Но нет. Мы, русские националисты, не хотим и не будем вести себя подобным образом. Русское движение — не секта, не сборище параноиков и не проплаченная тусовка. Мы никого не боимся — и поэтому зовем к себе всех, в том числе и представителей самых крайних взглядов. Пусть они — фашисты, либералы, демократы, консерваторы, коммунисты, верующие, неверующие — приходят к нам, пусть участвуют в наших делах, пусть становятся русскими националистами. Мы готовы взаимодействовать со всеми, кто не настроен враждебно к русским интересам и открыт для диалога.

5. Являются ли русские националисты антисемитами?

  Да, конечно, среди русских националистов можно найти антисемитов. Можно их найти, наверное, и среди либералов, и среди коммунистов, и даже среди поклонников Ктулху. Антисемиты, представьте себе, встречаются даже среди евреев.