Николай Егоров - Каменный Пояс, 1982 Страница 3

Они принимаются вспоминать этого известного на Урале мастера огненного дела. Его стараниями была поднята температура горячего дутья с 800 градусов, на которой десятилетия держали домны, до 1250. Одновременно пришлось решить массу проблем: реконструировали воздухонагреватели, заменили сопла на более стойкие, обновили весь тракт горячего дутья. Но и сами мои собеседники, я знал, не лыком шиты. Домнин много сил отдал решению сложнейшей для доменщиков проблемы усреднения шихты. Яхонтов занимался и занимается до сих пор решением такой не менее важной задачи, как повышение стойкости огнеупоров.

Но проблем в доменном цехе больше, чем хотелось бы. Они окружают доменщиков на каждом шагу, по всей технологической цепочке производства чугуна, от подготовки шихты до выпуска металла из печи и транспортировки его на следующий передел. Сегодня доменный цех Магнитки проплавляет до 60 тысяч тонн железорудного сырья ежесуточно. Составы с компонентами будущей плавки идут один за другим. Бункерная эстакада была рассчитана всего на четыре печи — теперь их десять. Рудного двора цех не имеет вовсе. Цеху нужен еще один железнодорожный путь. Без решения этих проблем трудно говорить о своевременной и высококачественной подготовке шихты, режимной, а не форсированной загрузке печей.

Конечно, доменщики многое делают, чтобы не стоять на месте. Не случайно уже сейчас проектная мощность домен перекрыта в 2,5 раза. Но, по мнению Домнина, ее можно поднять и еще, если дать печам больше кислорода.

— Такие проблемы можно перечислять и перечислять, — добавляет Домнин. — Чугуновозные и шлаковые ковши, эстакада для обработки шлаков, разливочные машины… Да чего там говорить! На энтузиазме работает Магнитка, на высоком сознании людей. Думаете, деньги имеют решающее значение? Отнюдь. Сейчас 300 рублей, заработок горнового, не такая уж редкость и для других профессий вне комбината. У шофера автобуса, например.

Домнин и Яхонтов рассказывают, что на каждой печи есть свои творческие группы, которые имеют хорошие замыслы по модернизации агрегатов, интенсификации производственных процессов, увеличению производительности труда. Но печи старые, они стоят скученно, свободных промплощадок нет. Развернуть тыловое хозяйство негде. Модернизировать оборудование, тем более внедрить новое, как правило, не позволяют устаревшие конструкции самих доменных печей. А потому условия труда оставляют желать лучшего, рост производительности труда сдерживается.

Домнин рассказывает о своем посещении более молодых доменных цехов страны. Как далеко шагнула там отечественная металлургия. И как отстали от них те предприятия, которые вынесли на себе всю тяжесть самых неотложных нужд страны, но так и не имели возможности передохнуть на марше. Домнин мечтает увидеть обновленным свой цех. Принципиально обновленным. Он с завистью рассказывает о доменном цехе липецкой Магнитки.

— Хотели бы вы там работать? — спрашиваю Домнина.

— Хотел бы иметь такой цех здесь. Магнитка заслужила. Но покидать ее не собираюсь.

Тут я вернусь к Бурдову, ибо он тоже мечтает не о том, чтобы работать где-то в уже сложившихся отличных условиях. Его правило: не искать, где лучше, а делать лучше вокруг себя. Он хочет работать в Магнитке и только в Магнитке, но в современных условиях. Он многое для этого делает, но не в его силах вырваться из плена негативных обстоятельств.

— Не за счет энтузиазма надо повышать производительность труда и выпуск продукции, — считает Борис Порфирьевич, — а за счет модернизации. Новые цехи комбината прекрасны, а старые практически исчерпали все возможности модернизации. Не вписывается у нас новое оборудование. А на старом как дальше работать, если оно из тридцатых годов?

Да что там из тридцатых?! На комбинате есть стан, работающий аж на паровой машине, ему без малого век. Он свое дело сделал, когда-то катал броню для танков. Но не пора ли дедушке на почетную пенсию?

Вот с этой кучей животрепещущих вопросов я и заявился поздним вечером в кабинет заместителя главного инженера комбината Михаила Григорьевича Тихановского.

— Я бы мог вам сказать, что вы опоздали со своими вопросами, как минимум, на шесть лет, — отвечает Михаил Григорьевич. — Но все же сегодня я так не скажу. Хотя и принято решение о полной реконструкции комбината, хотя составлено уже не только технико-экономическое обоснование реконструкции, но и ее технический проект, все же вопросы технического состояния Магнитки актуальны сегодня, как никогда. Ибо от принятия решения до его воплощения — дистанция огромного размера.

В краткой словесной прогулке по комбинату Тихановский обрисовал полную картину технического состояния предприятия.

Ежегодно в модернизацию оборудования цехов комбината вкладываются десятки миллионов рублей. Поворотным моментом для предприятия было внедрение технологического кислорода в плавильном производстве, реконструкция мартеновских печей в двухванные агрегаты, реконструкция многих прокатных станов. Но все это было не более как паллиатив. Повышается производительность труда? Безусловно. Растет производство металла? Да. Эффективность капиталовложений самая высокая в отрасли. Чистый доход приближается к миллиарду рублей в год. Но все же не решен главный вопрос: интенсификация живого труда продолжает оставаться чрезвычайно высокой. Большая часть основных фондов, прослуживших 40 лет, устарела не только морально, но и физически, в прямом смысле слова. Аглофабрики и коксовые батареи изжили себя еще вчера. Доменное производство слабо тылами. А производить 16 миллионов тонн стали на одной промплощадке — где это видано! Мировая практика такого прецедента не имеет. На комбинате нет ни одного прокатного стана, отвечающего требованиям сегодняшнего дня. Дать качественный прокат на них практически невозможно.

— Но мы даем! — восклицает Тихановский. — Высокая организация труда, неукоснительное соблюдение технологической и трудовой дисциплины — вот на чем держимся. Наше счастье, что имеем такой коллектив, что воспитали такого человека, как наш рабочий.

…Он и сам рабочий, Михаил Тихановский. Здесь, на Магнитке, прошел путь, не перескакивая ступенек, от ученика машиниста экскаватора до одного из руководителей крупнейшего в стране промышленного предприятия. Родом он из Белоруссии. В войну остался сиротой. И вот однажды пятнадцатилетний подросток с четырьмя классами образования, босой и полуголый, сел в первый попавшийся поезд, идущий на восток, и поехал, куда глаза глядят. Судьба привела его в Магнитогорск, о котором он и слыхом не слыхивал.

— Говорят, фортуна слепа, — улыбается сейчас Тихановский. — В моем случае она глядела за меня хорошо И далеко. Самой главной своей жизненной удачей считаю, что попал сюда. Однажды и навек.

Словам этим верить можно. Не раз Тихановскому предлагали должности и повыше, чем нынешняя, в других городах, в том числе и в столице. Но он не мог оставить Магнитку, которой отдал сердце и душу.

Полуголый и босой подросток был принят в Магнитке как сын. Обут в прочные рабочие ботинки. Одет в теплый рабочий ватник. Накормлен и приставлен к ремеслу, посажен за парту, чтоб знаний набирался для большой жизни, чтоб шел далеко.

Вот говорят — «сын полка». И мы понимаем, что это ребенок, лихолетьем занесенный на фронт, где о парнишке заботятся тысячи взрослых мужчин, считая его своим сыном. А «сын города» — так мы не говорим. Думаю, зря. В Магнитке десятки тысяч таких сынов, которым она стала взыскующей и заботливой матерью, которых вывела в люди. Тихановский из них. И он — благодарный сын…

Наше лирическое настроение прервал деловой звонок: директор сообщал, что на сегодня дела, кажется, закончены и лично он поехал домой. Тихановский доложил, что еще немного посидит с корреспондентом. Я посмотрел на часы — было девять вечера. Завтра в семь утра все командиры Магнитки будут в своем штабе… Так принято, так надо.

— Когда-то у наших командиров был семичасовой рабочий день: с семи до семи, — пошутил Тихановский, но уже серьезно добавил: — Теперь мы его, кажется, увеличили…

Мы вернулись к деловому разговору, к постановлению о реконструкции и дальнейшем развитии Магнитогорского металлургического комбината, принятому Советом Министров в начале 1975 года.

Постановление предусматривает мероприятия: увеличение производства чугуна, стали, проката, повышение качества выпускаемой продукции и расширение сортамента, намечает замену устаревших агрегатов современным высокопроизводительным оборудованием с максимальной автоматизацией технологических процессов, определяет широкое социально-культурное и бытовое строительство для улучшения условий жизни и труда металлургов.

Что же сделано?

Вроде бы и немало: построен цех гнутых профилей, реконструированы доменная печь № 2 и стан «2500» горячего проката; вошла в строй коксовая батарея 8-бис, огромный коксохимический завод мощностью в миллион тонн остродефицитного сырья в год и стоимостью в 23 миллиона рублей.