Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6588 ( № 8-9 2017) Страница 3

Хозяйство взяли на себя банкиры-«инвесторы», т.е. пришлые собственники. Скупили «паи», на которые был разделён колхоз, и овладели хозяйством. Всё по закону: народ сам отдал. «Инвесторы» нацелились на хозяйство, поскольку оно было одним из приличных.

Едем смотреть. По описа­нию-то оно хоть куда: 1300 га земли, около 700 голов скота. Даже бычков продают. Но описание описанием, а реальность – м-да… «Всё в прошлом» – как на известной картине. «Инвесторы» от своих банкирских прибытков даже совковые полуразвалившиеся фермы не починили. Коровы – неплохие, чёрно-пёстрые с голштинской примесью. Но содержатся в грязи. Кормят их вроде досыта, но, как сказала наша специалистка, корм плохо нарезан, рацион не сбалансирован. Работают 140 человек – чрезмерно для такого поголовья. Директор гордится, что доярки все – русские. Но доярки по виду очень неухоженные.

Единственное современное оборудование – охлаждаемые ёмкости для молока. Остальное – почти антиквариат.

Директор Сергей вдохновенно вещал, что дают молоко высшей категории. Какая уж высшая – когда грязь и кормят кое-как? Выживает хозяйство, вероятно, продажей тёлочек – это возможно.

Я вкрадчиво поинтересовалась: зачем решили продать хозяйство? Это, оказывается, непрофильный актив. Ну-ну!..

И в это хозяйство везти нанотёлочек из Дании–Голландии? Да куры смеяться будут, не говоря о коровах. А такое случается. Интернет полнится историями, вроде «трупы элитных американских коров плавают в реках», «хождение по му-у-укам», «коровий концлагерь». Начинать надо с простого: с кормов, содержания, рационов, компьютерного учёта. Наша руководительница на прошлой работе этими мерами подняла удойность почти вдвое.

Вот когда все простые меры будут исчерпаны, когда трудящиеся научатся уважать свою работу, а руководители подлинно руководить – тогда можно привозить что-то необыкновенное. Вообще главное в современном сельском хозяйстве – руководители. Есть хороший руководитель – дело идёт. Найти такого – очень небанальная задача, пока это штучные люди. Дальнейший подъём сельского хозяйства, на мой взгляд, упирается не в деньги, а в управление. Надо браться за восстановление преемственности руководителей хозяйств. Советские давно разбежались или вымерли. Эффективным животноводам далеко за 60. Так что начинать надо не с коров, а с людей.

Судьба „бунтующего капитала“

Судьба „бунтующего капитала“

Политика / Настоящее прошлое / Век Революции

Жукова Людмила

Промышленник Савва Морозов финансировал революционное движение и отстаивал интересы рабочих

Теги: Февральская революция

От 1905 года – к 1917-му

Рассуждая о причинах русской революции, по сути, начавшейся ещё в 1905 году, как правило, забывают о роли купцов и промышленников – важнейшем государствообразующем сословии России. Кем были эти люди? Как складывались их отношения с властью?

Ярчайший представитель сословия – Савва Морозов – не дожил до 17-го, погиб трагически и таинственно в 1905-м. Его называли в российском обществе «купецким воеводой» – за то, что сплотил промышленников и торговцев в требовании к власти допустить их к участию в управлении страной; «социальным феноменом» – за щедрую помощь большевикам и резкие требования к правительству об улучшении условий труда и быта рабочих, всеобщее обучение, равноправие; «лидером бунтующего капитала» – за протест против иностранного засилья в русской промышленности и банковском деле.

«Мы, купцы, торговые люди, веками Россию на своих плечах несли и теперь несём. Мы – фундамент жизни закладываем. Сами вместо кирпичей ложимся… Теперь нам этажи строить! Позвольте нам свободы действий!» В этих эмоциональных словах литературного героя М. Горького, миллионщика Маякина, списанного с Саввы Морозова, содержится высокая оценка роли своего сословия, но ещё и недовольство его бесправным положением. В чём же, собственно, суть претензий к власти?

Купцов, «выбившихся в люди» преимущественно из крестьян, ремесленников, мещан, власть не жаловала. Даже купцы 1-й гильдии (как правило, миллионеры, владельцы заводов, приисков, рудников, банков) не могли по существующим установлениям быть назначенными губернатором, министром, членом Государственного совета при императоре и даже председателем губернского земства. Могли лишь занимать выборные должности – градоначальника или гласных в думах. А на торжественных приёмах государь прежде шёл в залу, где его ожидало дворянство, а уж после – где томилось с дарами почтенное купечество.

Не им, фактическим столпам хозяйственной жизни страны, предоставлялась «зелёная улица», а иностранцам: на нефтяных промыслах в Баку – братьям Нобелям, Ротшильду и др., в строительстве первых малых электростанций – Сименсу, Гальске, Шуккерту, в угольной промышленности Донбасса или на золотых приисках Сибири – немецким бизнесменам...

Великий энциклопедист и радетель за Россию Дмитрий Менделеев с тревогой предупреждал: «Всякий, проживший 60–70-е годы, чувствовал, что страна не богатела, что надвигается что-то неладное. Корень зла был экономический и связанный с ошибочною торгово-промышленной политикой, выражающейся в необдуманном таможенном тарифе (благоприятствующем импорту в Россию. – Л.Ж. ). Крепостная, в сущности, экономическая зависимость миллионов русского народа от русских помещиков уничтожилась, вместо неё наступила экономическая зависимость всего народа от иностранных капиталистов…»

Купец 1-й гильдии Павел Бурышкин, издавший в эмиграции фундаментальный труд по истории третьего сословия «Москва купеческая», вспоминал: «Неприязнь между «аристократами крови» и «аристократами капитала» к концу ХIХ века переросла в хроническую вражду. Весьма сильно сказывалась в торгово-промышленных кругах Москвы непопулярность царской семьи». Попытки купцов перебежать к дворянам резко осуждались. П. Рябушинский, выходец из упрямых староверов (как и многие в сословии), запустил крылатый призыв: «Не надо гоняться за званием выродившегося дворянина!» Но у «выродившихся дворян», как будто бы упразднённых реформой 1861 г., власть осталась, к буржуазии не перешла.

Действия предпринимателей в России регламентировались государством весьма сурово. Учреждённые ещё Петром Великим коллегии (министерства) имели право разрешать или запрещать строительство заводов, фабрик, открытие рудников, контролировать производство и даже сбыт товаров. Держали административную и судебную власть над заводчиками и рабочими. Но мздой и подношениями вскоре стало возможно «порешать» любой вопрос.

Чтобы открыть в селе Родники при знаменитой фабрике, выпускающей ткань цвета хаки для обмундирования армии, техническое училище, владелец её, Николай Красильщиков, письменно убеждал чиновников Костромского губернского присутствия «в большей продуктивности труда грамотных рабочих сравнительно с неграмотными…», что «поспособствует улучшению материального положения рабочих, а следовательно, посодействуют общему прогрессу промышленности страны».

Засилье иностранного капитала в России, тащившего за собой в Россию своих инженеров, техников, мастеров, вызывало гневный протест Саввы Морозова, внука крепостного крестьянина. На открытии знаменитой Всероссийской промышленной Нижегородской ярмарки 1896 г. в присутствии министра финансов Витте «купецкий воевода» произнёс речь: «Богато наделённой русской земле и щедро одарённому русскому народу не пристало быть данниками чужой казны и чужого народа… Россия, благодаря своим естественным богатствам, благодаря исключительной сметливости своего населения, благодаря редкой выносливости своего рабочего может и должна быть одной из первых по промышленности стран Европы».

О «редкой выносливости» русского рабочего Савва Тимофеевич знал не понаслышке – знаменитая первая массовая рабочая стачка на фабрике его отца вошла в историю под названием «Морозовской», как протест против непосильных штрафов, оставлявших рабочему иногда лишь копейки на «харчи». На выпускника Московского университета 23-летнего сына фабриканта Савву Морозова произвёл огромное впечатление суд над арестованными зачинщиками, на котором старый отец, услышав крики из зала: «Изверг! Кровопийца!» – упал навзничь. Присяжные вынесли оправдательный приговор, а молодой Савва Тимофеевич, войдя после смерти отца в совет директоров, начал с того, что отменил штрафы, установил английское более производительное оборудование, начал ратовать за производство оте­чественного, создал систему обучения квалифицированных кадров. Эти меры позволили поднять и прибыли, и заработки рабочим, строить школы, больницы, библиотеки, театры, здания с паровым отоплением, где впервые для рабочих обустраивалось пусть и небольшое, но всё-таки отдельное жильё. На трудных участках производства снижал рабочий день, по некоторым сведениям – до 9 часов. Выстроил первую в России фабричную электростанцию. И до самого 1905 бунтарского года не было больше стачек на фабриках Саввы Тимофеевича, открыто заявлявшего, что он поддерживает стачки с экономическими требованиями рабочих, потому что «они справедливы».