Валентин Свенцицкий - К обществу Страница 3

б) В сфере общинной жизни, т. е. в отношениях между собой верующих и принадлежащих к Церкви, это внутреннее освобождение в силу принципа любви должно принять форму фактического отрешения от частной собственности и установления общения имуществ. И тут нормой должно быть состояние апостольской Церкви, когда «все верующие были вместе и имели всё общее» (Деян. 2, 44).

в) Но эти принципы вполне разрешают социальный вопрос только для тех, кто действительно находится в Церкви и для кого евангельские заветы имеют обязательную силу. Поэтому в отношении тех, кто, не принадлежа к Церкви или служа мамоне больше, чем Богу, не хотят отказаться от частной собственности и, паразитически пользуясь ненормальностями капиталистического строя, безбожно эксплуатируют массы трудового люда и давят неимущих, – Братство не удовлетворится одной пропагандой. Во имя оздоровления тела человечества и приуготовления его стать «женой, облечённой в солнце» (Отк. 12, 1), Братство вместе с существующими рабочими партиями будет фактически обуздывать социальную и экономическую похоть, пользуясь уже испытанными и выработанными формами борьбы[36]: стачками, забастовками и устройством союзов. Принимая эти старые средства (и только эти), Братство наполнит их новым содержанием и духом – духом грядущего в славе и силе Христа, и серую борьбу за экономические интересы превратит в теургическое делание и религиозный долг.

К рабочим

Братья христиане! По всей России началась забастовка[37]. Народ требует свободы. Требует, чтобы чиновники не творили самоуправств; чтобы не расхищали казны; чтобы давали отчёт народу в истраченных деньгах; чтобы можно было сходиться и обсуждать свои нужды; чтобы народ избрал людей, которым доверяет, и на учредительном собрании решил сообща, как править страной[38]. Забастовка одна может принудить чиновников уступить. Забастовщики никого не хотят убивать, не хотят проливать ничьей крови. А правители, забыв Бога и совесть, безоружных расстреливают, невинных избивают шашками. Но им этого мало. Книжники и фарисеи, распявшие Христа, подстрекают ещё и вас бить «забастовщиков», «студентов», «крамольников». Да не будет! Вспомните Бога! Забастовщики идут спасать Россию. Все христиане пусть встанут на их сторону. Последнее средство – мученичество. К мученичеству за Христа мы вас и призываем. Ибо за теми, кто страдает, – Христос, а все те, кто терзает народ, от дьявола.

Примечания

1

По воспоминанию Булгакова, «это была… активная проповедь христианства, борьба с безбожием интеллигенции в её собственном стане – особая задача, выпавшая на долю нашего поколения и разрешавшаяся с посильной искренностью и энтузиазмом, хотя и без решительной победы» (Александр Ельчанинов, свящ. Записи. М., 2001. С. 17).

2

«Вопрос о данном и о должном воплощении христианской идеи в мире, в истории, в человечестве – вот общий вопрос, волновавший умы» (Гиппиус З. Правда о земле // Диалог. 1991. № 18. С. 49).

3

Ср.: «Царство Божие нельзя построить в порядке земного делания, и тем не менее вся жизнь земная должна быть обвеяна мыслью об этом чаемом Царстве» (Новгородцев П. Сочинения. М., 1995. С. 411). «Вся история, как человечества, так отчасти и каждого отдельно, есть только развитие, борьба, стремление и достижение этой цели» (Достоевский. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 20. С. 172). «Вы призваны быть проповедниками, строителями Царствия Божия, нового мира, нового неба и новой земли, где живет правда» (Виталий Боровой, протопр. Проповеди на пассиях в Богоявленском патриаршем соборе (1977 г.) // Православная община. 1994. № 24). «Мир – это не только дар Господа, но и задача человечества. Библия даёт надежду на осуществление мира с помощью Божией уже в пределах нынешнего земного существования» (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2000. VIII.5).

4

«Грехи исторического христианства в социальной области велики и многочисленны, их не надо замалчивать, их надо сознать в целях самоисправления… Эти грехи связаны не только со слабостью или порочностью воли, но отчасти и с односторонним пониманием христианства, с тем, что можно назвать индивидуалистическим гипераскетизмом, устраняющим само понятие истории, а следовательно, исторических задач и обязанностей» (Булгаков С. Два града: исследования о природе общественных идеалов. СПб., 1997. С. 205).

5

Ср. почти буквальное повторение полвека спустя: «Мы имеем в виду столь распространённый в позднейшем христианском мире религиозный индивидуализм, всецело сосредоточенный на идее спасения индивидуальной человеческой души и мыслящей спасение только как спасение поодиночке отдельных душ, как таковых. Такой индивидуализм решительно противоречит религиозному универсализму евангельского сознания. Он приближается в пределе к лозунгу: «спасайся кто может!»… Такого рода представления, как бы широко они ни были фактически распространены в мире, именующем себя христианским… некая тёмная антихристианская мифология – порождение непросветлённого человеческого эгоизма» (Франк С. Свет во тьме. М., 1998. С. 135–136).

6

Соответственно догмату, принятому Церковью на IV Вселенском (Халкидонском) Соборе, свт. Филарет Московский в «Пространном христианском катехизисе» (1823) говорит, что в Иисусе Христе «находятся нераздельно и неслиянно два естества, Божественное и человеческое… и не два лица, но Одно лицо, Бог и человек вместе, одним словом – Богочеловек» (пп. 180, 181).

7

1 Фес. 5, 23; Еф. 5, 26.

8

Вероятно, предположение об авторстве основывалось на неподтверждённом свидетельстве Эрна (см. гл. 3.II работы «Христианское отношение к собственности»); термин же активно применяли свт. Афанасий Великий («Contra Arianos») и прп. Максим Исповедник («Мистагогия»), учению которого Свенцицкий чётко следует.

9

1 Ин. 2, 16.

10

Рим. 13, 14.

11

1 Кор. 15, 50–53.

12

Отк. 21, 2, 9; Ин. 3, 29.

13

2 Кор. 3, 6; 1 Тим. 6, 13.

14

Гал. 4, 19.

15

1 Кор. 15, 28.

16

Ср.: «Церковь призывает своих верных чад и к участию в общественной жизни… Недопустимо манихейское гнушение жизнью окружающего мира… Церковь призвана принимать участие в устроении человеческой жизни во всех областях, где это возможно» (Основы социальной концепции… I.3, III.8).

17

Еп. Михаил (Космодемьянский) также впоследствии считал, что самодержавный режим «придушил всякую самость, свободу и творчество многомиллионного нашего народа» (Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году / 2-е изд., испр. и доп. М., 2008. № 109).

18

«Человек захотел иметь свободу совершенно неограниченную, как Бог, и дерзнул преступить предел, положенный заповедью Божию» (Филарет Московский, свт. М., 2004. С. 270). «Суверенная, неограниченная и самодовлеющая государственность во всех её исторических формах, прошлых и будущих, есть результат обоготворения воли человеческой, одного, многих или всех, подмена абсолютной божественной воли относительной волей человеческой, есть религия человеческого, субъективно-условного, поставленная на место религии божеского, объективно-безусловного» (Бердяев Н. Новое религиозное сознание и общественность. СПб., 1907. С. 41). «По учению Церкви, сама власть также не вправе абсолютизировать себя, расширяя свои границы до полной автономии от Бога и установленного Им порядка вещей, что может привести к злоупотреблениям властью и даже к обожествлению властителей… Переход к монархии свидетельствовал об ослаблении веры, отчего и возникла потребность заменить Царя Незримого царём видимым» (Основы социальной концепции… III.2, 7).

19

Этот пункт опровергает утверждение Булгакова и позднейших исследователей о воодушевлённости Братства идеалами социализма. Ср. также: «Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 1994 года подчеркнул правильность позиции о непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин» (Основы социальной концепции… III.7).

20

«…Настоятельно необходимо, чтобы Церковь возвратила себе всю силу плодотворного влияния на все стороны жизни человеческой и всю мощь своему голосу. А для этого она должна возвратить себе прежде всего свободу, искони ей принадлежащую и определённую строем священных канонов, пренебрегаемых и забываемых, но не могущих утратить своей исконной для неё обязательности» (Мнение 32-х столичных пастырей о необходимости перемен в русском церковном управлении // Миссионерское обозрение. 1905. С. 803).