Книжка-подушка - Александр Павлович Тимофеевский Страница 3

Наверное, так могли бы вести себя немцы, если бы не разобрались с прошлым, если бы объявили себя „суверенной демократией“ с особым германским историческим путем, и как символ этого пути на окраине процветающей европейской державы по-прежнему дымил бы Освенцим-light.

А теперь вернемся в гламурный ресторан „Варвары“, где с подругой Романовой мы коротаем ветреный мартовский денек».

Вернемся, конечно, отчего ж не вернуться? Но хотелось бы понять, автор ищет своему антибытию беспомощные оправдания или коротает мартовский денек в гламурном ресторане? А может быть, это один и тот же процесс? – глубокие проваливающиеся кресла, деликатное освещение оттеняет зрелую красоту подбородков и шей, приглушенный звук не мешает журчанию речи, но всех почему-то тошнит, воздух насыщен ароматами, невдалеке дымит Освенцим-light.

На самом деле хорошо быть с Церковью, спокойно, надежно и на душе легко. И есть вещи, которые мне, в сущности, безразличны. Ни мерседесы с майбахами, ни табачно-алкогольные акцизы, ни часы-трусы, ни даже кагэбэшное прошлое меня не трогают, почти не смущают – не моего ума это дело, что там и почему было, Бог разберется, не мне судить. Но ХХС – главный храм страны, куда ходит «весь деловой и политический истеблишмент», то есть не жулики и воры, а воры и убийцы. Они верят только в бабло и, мучительно страдая, выстаивают подсвечниками службу, потом равнодушными губами дотрагиваются до икон, пачкая их следами своего сильно сытного и немножко кровавого обеда, – это благолепно, это по-православному. А девицы, три минуты подрыгавшие в церкви ногами, беззвучно, как рыбы, открывая рот, – это надругательство, немыслимое кощунство и святотатство. Тут надо бежать и переосвящать храм. Если это не фарисейство, то, что тогда фарисейство? – я, правда, не понимаю.

Книгу Аркадия Ипполитова «Особенно Ломбардия. Образы Италии XXI», выпускаемую сейчас издательством «Азбука Аттикус», никак не назовешь путеводителем, хотя все мало-мальски значимые ломбардские города сюда вошли. Название отсылает к классическому труду Павла Муратова, но к диалогу с ним книга не сводится. С художественной свободой романного повествования Ипполитов соединяет далекое, не зная границ ни во времени, ни в пространстве: певица шестидесятых годов Мина, «кремонская тигрица» с ее «Bang Bang», сливается у него с другой тигрицей, Катериной Сфорца, современницей Леонардо; пьячентинский день возникает под накрапывающий дождик на платформе станции, которая «стояла в голом поле, унылая и нищая, как социализм», чтобы потом на сырых улицах Пьяченцы медный Алессандро преследовал местного Евгения, а в мантуанском Палаццо Те, в зале Амура и Психеи кисти божественного Джулио, с потолка посыпались и бедная Лиза, и Лиза из «Дворянского гнезда», и родственная ей героиня «Чистого понедельника», и набоковская Машенька.

Книга Ипполитова о Ломбардии – это, конечно, книга о романе русской культуры с Италией. На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна. И не одно столетие грезит о пленительном пластическом юге. Этот сон, сегодня почти неуловимый, бессвязный, распавшийся на ассоциации, Ипполитов – в поисках утраченной культуры – собирает с помощью синтаксиса. Пока жива русская речь, пока она льется и вьется, ничто не утрачено, все восстановимо.

Вякнул против борьбы с георгиевскими ленточками, и мне тут же заметили, что «это протест против пошлости, не более». Пошлости и в самом деле хватает, чего уж там. Уже несколько лет в интернете гуляют фотки молодых людей со шнурками на ботинках из георгиевских ленточек – «наши» или какая-то в этом роде дрянь. Ну и что с того? – пожми плечами и пройди мимо. Но шнурки из ленточек делаются символом фальшивого праздника, как будто за ним больше ничего и нет. И сразу выясняется, что ничего больше и нет: Путин да «наши», вот вам все 9 мая. Логика борьбы захватывает, и шаг за шагом обнаруживаются новые определяющие подробности: и ветераны – как один, сталинисты, и победа их принесла только вред, пол-Европы советская власть на дурачка отхватила, и Власов – единственный герой, и вообще было бы лучше, если б умная нация завоевала очень даже глупую-с. Так, зажав в кулачке свою маленькую правду про пошлость ленточек, интеллигент или – как там нынче его зовут? – креативный класс превращается в Смердякова. По мне так это гораздо плачевней, чем пустоголовые «наши» с их шнурками для ботинок.

Белые ленточки Болотной сигнализируют слабость. Они миролюбивы, они пассивны. В них нет ни твердости, ни воли, ни даже простого упорства, одна мольба о пощаде. С белым не идут в бой. С белым бой сдают. Тот конец Болотной, который сейчас очевиден, был в белых лентах заложен. Какое там шествие миллионов, даже обсуждать неловко. А оно ведь могло состояться.

Для этого нужна была одна малость – вместо белых лент взять георгиевские. Почему это никому не пришло в голову? Там же креативный класс, все московские пиарщики.

Неужто из боязни смешаться с чужими, которые по весне себя этими ленточками украшают? Но это как-то совсем глупо. Смешаешься с чужими – своих станет больше. Уж не говоря о том, что политические люди, даже обуянные смешными высокомерными фобиями, ради пользы дела умеют засовывать их себе в жопу. Или потому, что Победа = Путин? Но это ведь не так. Ни Путин, ни Кремль никаких эксклюзивных прав на Победу не имеют. На нее никто из живущих прав не имеет. Она за давностью лет стала бесхозной. А значит, ее надо брать и приватизировать.

Игра в георгиевские ленточки это приватизация победы. Она потому и сделалась массовой, что язык Победы – единственный общий язык для населения. Болотная не захотела с ним брататься, не стала так разговаривать. Последствия сказались сразу. Никакой Поклонной никогда бы не образовалось, если б Болотная была в георгиевских ленточках. И конструкции «трудовой народ vs. продажные элиты» никогда бы не возникло. Зато возникло бы нечто весьма интересное.

Болотная разворачивалась в декабре. Тогда всем было известно, что восшествие на престол следующего президента произойдет 6 мая. И то, что георгиевскими ленточками в эти дни украсится широка страна моя родная, было такой же несомненной данностью, как имя этого президента. И, следовательно, сколько людей придет на Болотную, уже не так важно: вся Россия в день инаугурации стала бы Болотной.

Я не знаю, какой адекватный ответ могла бы придумать власть, если б болотные в декабре надели георгиевские ленточки. Нет такого ответа. Но они надели белые, креативщики наши.

«Известия» сообщают, что «Президент России Дмитрий Медведев и глава правительства Владимир Путин отметили День весны и труда в пивном ресторане на Арбате… Президент решил пообедать треской с вареным картофелем, а премьер-министр – жареной картошкой и колбаской из баранины».

Прямо видишь, как пиарщики, давясь от хохота, сочиняют эти рецепты, чтобы придать вождям «теплинки»