Юрий Нерсесов - Продажная история. «Паленые» мифы о России Страница 30

За это двоюродный брат Павла Данила под руководством отца Трофима — Сергея Морозова зарезал Пашку, а заодно и его младшего брата Федю, как свидетеля. Впоследствии в СССР эту чисто бытовую историю раздули, а Павлика превратили в культовую фигуру для советских детишек, не мстящего бросившему семью пьянице, а сдавшего его органам по идейным соображениям. Но ни один коммунистический агитатор не обвинял Трофима Морозова в убийстве жены, которая, надолго пережив сына, умерла естественной смертью.

Эсэсовка Лени Рифеншталь снимала документальные фильмы с пытками

В чем смысл Победы? Кого победили? Фашизм? В чем содержание? В чем масштаб и статус зла, которое победили? А если статус проблематичен, а масштаб снижен, то как возвысить Победу? Я-то считаю, что статус абсолютен — этой Победе нет равных в человеческой истории. И что масштаб адресует к абсолютной святости. Но кто оценивает это аналогичным образом и на основе чего? Где смысл? И что можно сделать без него? Если Лени Рифеншталь — это уже чуть ли не положительный образ, если эту эсэсовку ленинградцы (в том числе интеллигенция) приветствовали стоя 21 июня 2001 года, в канун 60-летия начала Великой Отечественной войны… Какая Победа? Победа над кем?

Мы в любом фильме 60-х годов требовали образ доброго немца. Началось с этого, а кончилось преступным приемом Лени Рифеншталь 22 июня в Ленинграде, где элита, интеллигенция аплодировала эсэсовке, снимавшей фильмы документальные с пытками и всем прочим. Вот чем мы кончили.

Великий германский кинорежиссер Лени Рифеншталь, приезд которой на петербургский фестиваль документального кино «Послание к человеку» вызвал истерику Кургиняна, никогда не состояла в СС. Расследовавшая деятельность Рифеншталь Судебная палата, признала ее не нарушавшей закон, а в итоговом вердикте следователей подчеркивалось, что подследственная не являлась членом Национал-социалистической рабочей партии Германии и не числилась в составе ни одного из ее филиалов, признанных преступными.

Кургинян не пишет, в какой из картин Рифеншталь имелись документальные съемки пыток, и не зря — их нет. За время работы в Третьем рейхе режиссер сняла четыре документальных фильма. Это «Победа веры» (1933 год) и «Триумф воли» (1935 год) о съездах гитлеровской партии в Нюрнберге, «День свободы! — Наш вермахт!» (1935 год) о военных маневрах и «Олимпия» (1938 год) об XI летних Олимпийских играх в Берлине. Уже из их тем понятно, что никаких пыток там не было и быть не может.

Других документальных фильмов при Гитлере Рифеншталь не снимала, однако известно о выезде ее киногрупп на фронт во время вторжения германских войск в Польшу. Может быть, именно там фроляйн смачно запечатляла на камеру расправы с мирным населением? Она действительно могла наблюдать одну из них, но кино из этой прискорбной истории не получилось, о чем с иронией рассказал в своих мемуарах будущий фельдмаршал, а тогда начальник штаба группы армий «Юг» Эрих фон Манштейн.

«В один прекрасный день у нас появилась в сопровождении свиты кинооператоров известная киноактриса и режиссер, заявившая, что она «движется по стопам фюрера». Она сообщила, что по заданию Гитлера приехала на фронт снимать фильм. Такая деятельность, да еще под руководством женщины, была нам, солдатам, откровенно говоря, крайне неприятной. Однако речь шла о задании Гитлера.

Впрочем, она выглядела очень милой и мужественной женщиной, примерно как элегантная партизанка, заказавшая себе костюм на рю де Риволи в Париже. Ее прекрасные, подобные огненной гриве волосы, ложившиеся волнами, обрамляли интересное лицо с близко расположенными глазами. На ней было нечто вроде туники, бриджи и высокие мягкие сапоги. На кожаном ремне, перепоясывавшем ее стан выше бедер, висел пистолет. Оружие для ближнего боя дополнялось ножом, заткнутым на баварский манер за голенище. Штаб, как я должен признаться, был несколько ошеломлён появлением подобной необычной фигуры. Поэтому я вначале направил ее к генерал-полковнику фон Рундштедту, чтобы она могла сообщить ему о своем задании. Он, как подобает галантному кавалеру, принял ее очень любезно, но вскоре направил снова ко мне. Мне не оставалось ничего иного, как «передать ее по команде». Таким образом, она очутилась у нашего начальника разведки с грубым голосом, в функции которого входило также и все связанное с пропагандой.

Этот офицер, чудесный, брызжущий юмором баварец, не пошел по моим стопам (я пытался отсоветовать даме совершить поездку по фронту). Он отнесся к этому делу, не обращая внимания на пышный костюм актрисы, чисто по-служебному, сухо и трезво. Он принял даму чрезвычайно корректно, выслушал ее дело, проверил документы, принадлежавшие ей и ее спутникам, затем поднял телефонную трубку и вызвал офицера-медика. Положив трубку на рычаг, он деловым тоном сказал: «Вам сначала нужно сделать прививку. Я вызвал врача. Пожалуйста, раздевайтесь!» В пользу нашей гостьи говорит то, что она не вскипела, а только засмеялась и отказалась подвергаться прививке. Лишь ее киноспутники должны были подвергнуться этой процедуре, вернее говоря, один оператор. Он подошел, щеголяя своим коричневым загаром, врач поднес шприц, и несчастный на глазах у злорадствующих зрителей тут же упал в обморок.

Начальнику разведки пришла в голову блестящая идея направить эту экспедицию к генералу фон Рейхенау, который хорошо знал эту даму и казался нам подходящим покровителем. Она направилась с сопровождающими ее лицами в Штаб 10-й армии в Конске. Вскоре, однако, она оттуда возвратилась. При занятии Конске еще и раньше несколько раз происходила перестрелка, в которой приняли участие и гражданские лица. Вследствие нервозности офицера-зенитчика на рыночной площади, где собралось много народа, возникла ничем не оправданная паника, была открыта бессмысленная стрельба, повлекшая за собой много жертв. Киногруппа была свидетельницей этой достойной сожаления сцены, и наша гостья, потрясенная случившимся, решила вернуться».

Нет документальных пыток и в художественной картине «Долина», которую отказавшаяся от поездок на поле боя Рифеншталь снимала в 1940–1944 гг. В отличие «Триумфа воли», «Долина» — это даже не нацистский фильм, а не слишком удачная мелодрама по опере немецкого композитора французского происхождения Эжена Д’Альбера, которая, в свою очередь, поставлена по пьесе испанского драматурга Анхеля Гимеры. Сюжет простейший: богатый помещик Себастьян собирается жениться на невесте из богатой семьи, но куда девай, любовницу — цыганку-танцовщицу Марту? Сначала обещавший взять ее в жены, Себастьян решает выдать красавицу за пастуха Педро и посещать тайком от жены, используя мужа в качестве прикрытия. Марта сначала при ходит в ужас, но потом они с Педро влюбляются друг в друга. Взбешенный Себастьян кидается на Педро с кинжалом, но тот, к удовольствию прочих поселян, душит злого сеньора и уходит с молодой женой…

На чем тогда основан бред Кургиняна? Дело в том, что в качестве статистов в «Долине» снимались несколько десятков цыган, ранее заключенных в концлагерь Максглан. По данным германской цыганской организации «Ром», после окончания съемок 20 из 48 статистов были отправлены обратно в лагерь, и часть из них впоследствии погибла в Освенциме. Судебные разбирательства по этому поводу длились едва ли не до самой смерти Рифеншталь, которая скончалась 8 сентября 2003 гола. Суд установил, что режиссер ничего не знала о судьбе своих статистов после съемок и потому не несет ответственности за их дальнейшую судьбу. С тем же успехом зэки, использованные Эльдаром Рязановым в массовке фильма «Вокзал для двоих», могли бы подавать на него в суд за действия начальника колонии.

Но и Кургиняна понять можно — профессиональная ревность штука страшная. Обидно осознавать, что люди будут восхищаться «Олимпией» и «Триумфом воли» спустя века. Когда твой собственный погорелый театр давно забудут вместе с создателем.

Кроме того, человеку по должности надо периодически клеймить фашизм, но ругать очередных скинов, запинавших таджикского дворника, скучно. Возмутиться Владимиром Путиным и «Единой Россией», которые уже второе десятилетие организуют визиты в суворовские и нахимовские училища ветеранов власовской армии, боязно. Связываться с тогдашним заместителем главы президентской администрации Владиславом Сурковым (в раннем детстве Асламбеком Дудаевым) тоже неохота. Хоть Сурков и пригласил для работы с юными путницами украинского нациста Дмитро Корчинского, который воевал против России в Чечне и в своих мемуарах особенно смачно разъяснил, как надо резать горло русским пленным, но тот, кто об этом лишний раз вякнет, сразу из телевизора вылетит. Поневоле приходится демонстрировать антифашистский темперамент на столетней старушке.