Юрий Мухин - Когда НАТО будет бомбить Россию? Блицкриг против Путина Страница 30

Но и на солнце бывают пятна, и в этом изобретении Тухачевского было одно маленькое, но непременное условие — нужно было где-то отыскать такого противника, который бы согласился бросать слабые резервы под таранную массу им. Тухачевского, а не окружить ее, перерезав пути снабжения. Сам польских кровей, Тухачевский решил, что таким противником как раз и являются поляки. *

При подготовке первого наступления Западного фронта РККА под командованием Тухачевского на польские войска в мае 1920 года Главнокомандующий Красной Армией, бывший царский полковник С. Каменев предлагал Тухачевскому нанести по полякам сильный удар, с целью окружения их войск совместно с Юго-Западным фронтом. И в принципе такой таранный удар Тухачевский мог нанести вдоль северного края Припятских болот, как и предлагал Главком. Но тогда, надо думать, было бы непонятно, чей гениальный замысел привел к победе — Главкома или Тухачевского? Да и в случае окружения поляков было бы непонятно, за счет чего их победили — за счет окружения или за счет таранной пехотной массы? И 14 мая 1920 г. Тухачевский наносит свой таранный удар в самом северном углу своего фронта — как можно дальше от места, предложенного Главкомом.

«15-я армия (командарм Корк, наштарм Кук), — пишет Тухачевский, — как таран, обрушилась на слабые части Литовско-Белорусской дивизии, занимавшей примерно течение реки Улла. Части этой дивизии были разгромлены и рассеяны в первый же день» и т. д. и т. п. Все было хорошо. Есть основания даже поучить красных командиров, и Тухачевский не упускает эту возможность: «Поэтому, если основная таранная группировка стоит на правильном направлении, правильно обеспечена на фланге и на второстепенных направлениях, то всякий переход противника в наступление является для этих масс не неприятностью, а желанной заветной мечтой. У наступающего победителя всякое активное проявление со стороны противника может вызвать только радость, ибо оно дает ему наконец возможность настигнуть главные поколебленные силы врага и нанести окончательный сокрушительный удар».

Надо сказать, что в это время Первая конная Буденного только шла к Юго-Западному фронту и у Пилсудского имелась возможность помочь земляку в осуществлении «заветной мечты» и доставить ему желанную «радость». Пилсудский снял со своего Южного фронта две дивизии и перебросил их на Северный фронт, и 2 июня, как сетует Тухачевский, «решительный удар поляков на поставском направлении решил участь операции. Части 15-й армии были здесь прорваны, и вся армия была вынуждена к поспешному отступлению». Красной Армии эксперимент Тухачевского обошелся дорого. Когда поляки, тоже не сумев своими слабыми силами окружить таран пехотных масс, перестали за ним гнаться, и таран подсчитал, во что ему обошлось эдакое наступление, то оказалось, к примеру, что в 18-й стрелковой дивизии 4-й армии из 5 тысяч штыков осталось 2 тысячи, а в 53-й дивизии таранной армии Корка и Кука из 3157 штыков осталось 1500.

Оставим в стороне идиотизм этой военной находки Тухачевского, вычленим только идею боевых порядков — «массы» и «таран». То есть войск должно быть очень много, что понятно, — ведь головные войска тарана должны погибнуть. А выстроены войска должны быть в затылок друг другу — эшелонами, иначе это будет не таран. С немецкой точки зрения это полный идиотизм, ведь войска последующих эшелонов не могут вести в этом бою огонь — не могут уничтожать противника. Но с точки зрения захвата рубежей живой силой в этом есть логика — последующие эшелоны могут и добраться до победных рубежей.

И вот этот таран пехотных масс вошел в боевые уставы Красной Армии, по меньшей мере, до Советско-финской войны. На упомянутом совещании высшего командного состава РККА в декабре 1940 года, как я уже писал, уставы подверглись критике теми, кто попытался применить их положения в той войне.

Командовавший в Советско-финской войне 7-й армией генерал армии К. А. Мерецков докладывал на этом совещании: «Наш опыт войны на Карело-финском фронте говорит о том, что нам немедленно надо пересмотреть основы вождения войск в бою и операции. Опыт боев на Карело-финском театре показал, что наши уставы, дающие основные направления по вождению войск, не отвечают требованиям современной войны. В них много ошибочных утверждений, которые вводят в заблуждение командный состав. На войне не руководствовались основными положениями наших уставов потому, что они не отвечали требованиям войны.

Главный порок наших боевых порядков заключается в том, что две трети наших войск находится или в сковывающих группах, или разорваны.

...При наступлении, когда наша дивизия готовится к активным действиям в составе корпуса, ведущего бой на главном направлении, идут в атаку 16 взводов, причем из них только 8 ударных, а 8 имеют задачу сковывающей группы. Следовательно, в ударной группе имеется только 320 бойцов, не считая минометчиков. Если допустить, что и ударная, и сковывающая группы идут одновременно в атаку, то атакующих будет 640 бойцов. Надо признать, что для 17-тысячной дивизии такое количество атакующих бойцов слишком мало.

По нашим уставам часть подразделений, расположенных в глубине, предназначены для развития удара. Они распределяются так: вторые эшелоны стрелковых рот имеют 320 бойцов, вторые эшелоны стрелковых батальонов — 516 бойцов, вторые эшелоны стрелковых полков — 762 бойца и вторые эшелоны стрелковых дивизий — 1140 бойцов. В итоге получается, что в атаку на передний край выходят 640 бойцов и для развития успеха в тылу находятся 2740 бойцов...

...На войне на Карельском перешейке вначале командующие 7-й и 13-й армиями издавали свои инструкции, а когда появился командующий фронтом, он дал свои указания, как более правильно на основе опыта и прошлой войны, и текущей войны построить боевые порядки для того, чтобы повести их в атаку.

По нашим предварительным выводам, отмена по существу установленных нашими уставами боевых порядков во время атаки линии Маннергейма сразу же дала большие успехи и меньшие потери».

На этом же совещании выступил с большим теоретическим докладом «Характер современной наступательной операции» генерал армии Г. Жуков, в котором предложил организовывать наступление следующим образом.

В первом эшелоне ударной армии непосредственно прорывает оборону «ударная группа: состоит обычно из трех, реже — двух стрелковых корпусов, усиленных артиллерией, танками, инженерными и химическими средствами и средствами ПВО. Корпус может наступать одним и двумя эшелонами». То есть в первом эшелоне, по мнению Жукова, реально должно быть от 6 до 9 дивизий.

Далее — «вспомогательная группа обычно состоит из одного корпуса» — 3 дивизии.

Далее — «в армии может быть две или одна сковывающие группы», — надо полагать, что это еще 3 дивизии.

Далее — «резерв в составе 2—3 дивизий».

Далее — «подвижная группа» с «двумя механизированными, одним-двумя кавалерийскими корпусами» — до 12 дивизий.

Таким образом, Жуков учил, что полководец из имевшихся у него в распоряжении 30 дивизий удар должен наносить силою от 6 до 9 дивизий, а остальные в это время должны находиться во втором и остальных эшелонах. Опыта недавней финской войны для него как бы не существовало.

Выше я дал реальные прорывы советского фронта 2-й танковой группой (армии) Гудериана, в которых по советским войскам били практически сразу все имевшиеся у Гудериана дивизии, а Жуков, как видите, планирует прорыв меньше чем третью сил. Кроме этого, Жукову требуется несравнимо большая масса войск — почти втрое больше дивизий, чем реально было у Гудериана, прорывавшего фронт того же Жукова и уходившего на сотни километров в тылы советских войск.

И это требование массовости, требование от советского народа предоставить им массу солдат и техники, шло от всех теоретиков военного дела СССР. Генералами в «штыковую атаку» посылались не только пехота, но и танки, «трезво» осознавая, что при такой их тактике большое количество танков сгорит, не доехав до противника. Посему нашим генералам требовалось и много-много танков.

В книге Т. Кузнецова «Тактика танковых войск» (М.: Воениздат НКО СССР, 1940) дается такой расчет их потребности:

«При фронтальном наступлении каждый общевойсковой командир в своих расчетах по распределению танков должен исходить из необходимости насыщения ими в первую очередь стрелковых батальонов первого эшелона ударной группы. При этом следует руководствоваться среднеориентировочной нормой усиления пехоты танками — одна рота легких танков на стрелковый батальон, наступающий на фронте 400—600м в первом эшелоне ударной группы. При увеличении фронта наступления стрелкового батальона до 1000м соответственно возрастет и потребное количество танков.