Алексей Лукьяненко - Темная сторона Англии Страница 30

— Кто это делал? — спросила менеджер.

— Я и мой партнер, — ничуть не смутившись, ответила Катерина.

— Что он заканчивал?

— Ничего, просто всю жизнь занимался бизнесом.

— Это блестящий бизнес-план! — подвела итог разговора чиновница. — У нас таких бизнес-планов по малому бизнесу максимум один-два в год. В остальных написано всего по нескольку цифр. Думаю, что на комиссии у вас не возникнет проблем с кредитованием. Позвоните нам через три дня.

Ответ произвел эффект ледяного душа: «Вам отказано». Разумеется, причины отказа они имели полное право не объяснять. С одной стороны, было обидно, а с другой — мы были рады, потому что через несколько дней нам написали из самоуправления, что торговать «с колес» мы бы все равно не смогли. Все, чем они нам могли помочь, это сдать в аренду свои ларьки на море, а на микроавтобусе подъезжать к пляжам нельзя. При таком раскладе вся идея теряла свой смысл потому, что мы планировали работать сами. А в ларьки надо было сажать людей, платить им зарплаты и аренду самоуправлению. Все это не копеечные расходы, а на государство мы напахались и у себя. Так что спасибо.

— Что будем делать, подруга? — Я видел, что Катерина совсем раскисла и поникла головой. — Не помирать же!

— Ну не знаю. У меня есть кое-какие накопления. Может быть, попробовать торговать через «ebay»? Подниму свои контакты, выберу поставщиков, закуплю, сколько смогу, товара. Надо делать что-то. Под лежачий камень вода не течет.

— Я тоже так думаю. У тебя большой опыт продаж в своей сфере. Ты же бывший оптовый менеджер, а чулки и колготки всегда были в спросе. Регистрируйся как самозанятое лицо и начинай с ма́лого, а там, может, и пойдет. — Я обнял ее за плечи. — И не расстраивайся, что, на них свет клином сошелся, на этих банках? Сами прорвемся. Мы ж не дураки.

Позже поляки объяснили мне, что кредит нам не дали потому, что мы в Англии живем всего полтора года. Реально что-то получить там можно только лет через пять или шесть, при условии, что ты работаешь, а не сидишь на пособии. Они должны убедиться, что ты уже «пустил корни» и, получив кредит, не соберешься домой. Кстати, многие из наших так и делали в начале нулевых, когда английские банкиры даже подумать не могли, что человек так может поступить.

А наши люди могли поступать еще и не так. Совершенно феерическую операцию прокрутил один из эмигрантов, который сумел выжать из английского государства максимум того, что может получить живущий на этой земле.

По приезде в Великобританию он, конечно же, устроился на легальную работу. Друзья проконсультировали его о возможностях английского законодательства, и парень решил не терять время зря. Он уволился и встал на биржу, параллельно не забыв при этом устроиться на работу нелегально, там, где зарплату платят наличкой. Пособие и «черная» зарплата в сумме давали гораздо больший доход, нежели работа «по-белому».

Но и это было не все. Через несколько месяцев он переехал в комнату в маленьком отеле, примерно как тот, в котором я жил первые два месяца в Пуле. С общей ванной, туалетом на лестнице и кухней на весь дом. После этого он вызвал со своей бывшей родины двух своих сыновей, которых поселил в эту же комнату, определил их в местную школу и, подождав две недели, пошел в городское самоуправление. Чиновники пришли в неописуемый ужас. Как так? Вы живете с двумя детьми в одной комнате, да еще и с общим туалетом? Какой кошмар! Детям положена как минимум отдельная от вашей спальня и все удобства! Как же они спят и делают уроки? Почему вы не пришли сразу? Надо же было сказать!

Квартиру с двумя спальнями он получил практически сразу. Но так как он был официально безработным, за квартиру ему официально платить было нечем. Государство вошло в его положение и стало оплачивать ему квартиру, которую само ему и дало. Но и здесь щедрость государства была выжата еще не до конца. Новая квартира находилась слишком далеко от школы, а парень ведь был безработным, и у него не было денег на бензин, чтобы отвозить детей в школу каждый день. Городская управа сжалилась в очередной раз и увеличила ему пособие. Теперь он мог ездить не только в школу, но и на свою нелегальную работу на собственном авто.

Новая удача улыбнулась ему совершенно неожиданно. Как-то утром, выходя из магазина, он потерял сознание и упал. Через пару минут он пришел в себя, но «Скорая» уже была вызвана. От чего он потерял сознание, трудно сказать, но приехавшая бригада констатировала микроинфаркт. В Англии после такого случая легко могут присвоить инвалидность, а это значит, что человек в своей жизни может больше не работать, ну и, конечно, не будет платить ни за что. Даже за автомобильную парковку возле супермаркета, уже не говоря о какой-то оплате за квартиру или коммунальных счетах.

За соседним забором у меня жил удивительный сосед. Честно говоря, я до сих пор даже не знаю, как его зовут. Когда он, сидя на улице, закуривал косяк с марихуаной, в квартире было абсолютно нечем дышать. Дети спрашивали, что это так отвратительно пахнет, а я не знал, как им это объяснить. Видимо, так была расположена роза ветров, что весь дым чаще всего шел прямехонько к нам. Сосед все время тусовался в переоборудованном под жилое помещение гараже. Благодаря тому, что выходящая во дворик стенка гаража выглядела как один огромный стеклопакет, мы могли видеть, что он творит внутри.

Это был молодой английский семьянин. Его жена с маленьким ребенком жила в доме, а он туда только ходил ночевать. В остальное время он самореализовывался в гараже. Первое, что он сделал в нем, это оборудовал стенку для болдринга (лазанья по стене). Через какое-то время, видимо освоив ее, он установил такие же панели на потолок и после очередного подкура залезал и подолгу висел на потолке, как австралийский ленивец на ветке эвкалипта.

В один из летних вечеров из гаража неожиданно раздались звуки живой музыки. Я заглянул через забор и увидел, что он и его друг, притащив откуда-то барабаны и несколько гитар, начинают постигать всю красоту и мощь музыкального искусства. Всю неделю из гаража вырывались клубы дыма марихуаны, доносились бренчание на струнах и громкие удары в барабан. Соседские собаки начинали подвывать, еще больше усугубляя дикую какофонию и неимоверную жуть, извлекаемую из музыкальных инструментов. Вскоре, видимо смирившись с неудачей, они бросили эту затею, и музыкальный комплект бесследно исчез.

Следующим проектом был спортзал. Всего за пару часов весь гараж был обставлен тренажерами, к потолку были подвешены груши, и теперь по вечерам молодой человек старательно выжимал штангу, упрямо качал трицепсы, а после этого долго избивал мешок. Кульминацией всего был грохот заведенного лодочного мотора. Молодые дарования откуда-то притащили его, занесли с улицы пустой мусорный контейнер, налили в него воды и полдня мучились, пытаясь завести. В конце концов мотор завелся. С чувством выполненного долга они заглушили его, сняли с мусорника, положили на землю, накрыли тряпкой и оставили лежать до следующей весны.

Глядя на это, я всегда думал: ну ладно, ты вообще не занимаешься своей семьей, это твое дело, но кто же платит за весь этот банкет? Ведь глядя на тебя, приходящего в заляпанной краской одежде, я понимаю, что ты какой-то простой работяга, который все это может купить исключительно в кредит. И скорее всего, все твои развлечения стоили гораздо больше, чем я просил в банке на свое дело. Просто он живет здесь с рождения, а я здесь чужой и это надо понимать.

Прошли три испытательных месяца, и я замер в ожидании контракта. Нареканий на меня не было, поэтому все шансы получить его были налицо. Литовец-финишер, который пришел позже меня, контракт уже получил. С финишерами вечная проблема потому, что у них более тонкая работа и хорошего финишера всегда трудно найти. Ну а в Англии их трудно найти в принципе. Мне дали контракт на месяц позже срока. Не знаю почему. Супервайзер объяснил это тем, что согласие на мой контракт должны подписать четыре начальника. Трое подписали, а четвертый был где-то в отъезде. Наверное, отдыхал. Я сразу вспомнил Уильяма в квадратных очках. Что им еще делать за пятьдесят тысяч фунтов в год? Работа у них такая. Тяжелая. Надо почаще отдыхать. Особенно когда есть на что.

После второго перерыва нужно было наносить цветной гель на форму. Это первый слой корпуса, который определяет цвет будущего корабля. Гель содержит стирол. Это яд. В больших количествах он поражает нервную систему и легкие, поэтому каждый раз перед тем, как начать покраску, внутрь формы опускали несколько гофрированных экстракторов для отсоса воздуха, а наверху врубали огромные вентиляторы. Таким образом предполагался большой обмен воздуха и отсутствие вредных веществ. Сегодня, помимо прочего, бригадиру нужно было снять контрольные замеры стирола и записать их в журнал. Он установил в центре формы датчик, включил его и сказал мне следить за цифрами на экране прибора. Нам подали первые ведра, и работа началась. Буквально через десять минут на приборе загорелась первая красная лампочка и раздался тоненький писк.