Кесри Сингх - Тигр Раджастхана Страница 30

Лично я в период засухи старался избегать такого рода охоты даже на леопардов и тигров. И все же однажды мне пришлось убить у водопоя тигра. Это был исключительно хитрый людоед и иного выхода у меня не оставалось.

Тигр был слишком осторожен и опасен для того, чтобы использовать против него загонщиков, и слишком хитер, чтобы привлечь его живой приманкой. Вид привязанного и брошенного на произвол судьбы животного сразу же вызывал у него подозрение. Он никогда не подходил к приманке. Даже когда на его дороге к водопою специально привязали теленка, тигр ушел и вообще стал держаться подальше от воды. Тем не менее я был уверен, что спустя некоторое время он все же вернется на водопой, и решил подкараулить его.

Однако это было легче сказать, чем сделать. У воды не было не только подходящего дерева для сооружения махана, но даже камня или кустарника, который мог бы обеспечить хотя бы минимальное прикрытие. После небольшого размышления я решил, что самое лучшее — это вырыть круглую яму четырех футов глубиной и трех в диаметре, а сверху на трех плоских камнях укрепить тяжелое деревянное колесо от повозки.

Вечером я залез с винтовкой в свою нору. Между колесом и землей оставался просвет высотой в девять дюймов, сквозь который я мог стрелять. Шикари тщательно замаскировали крышу моего убежища листьями и ветками кустарника. Потом все ушли, и я остался один.

Ночь была безлунная. Хотя стоял уже ноябрь, звезды сверкали, как бриллианты. Темнота мешала мне увидеть тигра, спускавшегося к воде. О том что тигр подошел к воде и находится в трех–четырех ярдах от меня, я догадывался лишь по громкому хлюпанью: зверь лакал воду. Напрягая зрение, я стал всматриваться в направлении звука и увидел неясный силуэт. Медленно подняв винтовку, я прицелился и включил фонарь, прикрепленный к стволу.

Да, прямо у воды стоял тигр собственной персоной. Как только вспыхнул свет, он повернулся и приготовился к прыжку. Глаза зверя горели в лучах света словно лампочки. Мне не оставалось ничего другого, как прицелиться, нажать на спуск и понадеяться на свое счастье. Мне повезло. Хотя лоб тигра не такое уязвимое место, как затылок или плечо, но в этот раз выстрел оказался смертельным. Тигр рухнул как подкошенный.

Я взял с собой фляжку и кое–какую еду для ночного бдения, так как решил остаться на месте до утра. Время от времени я направлял свет фонаря на мертвого тигра, чтобы отпугнуть шакалов. Но ни один из них не появился. Утром, когда за мной пришли шикари, шкура, верно служившая тигру–людоеду, была снята с него совершенно неповрежденной.

Ранее я уже упоминал, что тигры–самцы иногда на свою беду подходят к клеткам зоосада, где томятся тигрицы. Самца возбуждает и привлекает запах самки в период течки. Складывается впечатление, что чутье тигра — дар, более предназначенный для сношений с противоположным полом, чем для охоты или борьбы с противником.

На этой слабости тигра иногда играют охотники, используя растение, известное под названием балчар или индийский нард [34]. Его запах тигры, по–видимому, не отличают от запаха тигрицы.

Покойный махараджа Датия получил однажды у махараджи Гвалиора разрешение поохотиться на тигра во время двухдневного визита в Гвалиор. Как раз накануне поступило сообщение о том, что в двух милях южнее Такинпура бродячий тигр, давно уже снискавший себе дурную славу похитителя домашнего скота, растерзал корову. Не теряя времени, я сел в машину, чтобы осмотреть район и выбрать подходящее место для за–сидки.

На следующий день в сопровождении махараджи Датия и двух шикари я отправился в дорогу. С собою мы захватили домашнюю свинью, два небольших мешочка балчара и переносный махан. Уже в Такинпуре нам стало известно, что тот же самый тигр совершил еще одно нападение. Значит, он продолжает бродить в этом районе и можно надеяться на удачную охоту. Останки коровы по моему распоряжению были сохранены; их оставили лежать на открытом месте, в ста ярдах от которого рос большой баньян, окруженный густым кустарником. Там я укрепил переносный махан, тщательно замаскировав его. Тем временем мешки с балчаром замочили в воде. Когда они намокли и стали пахнуть тигрицей, два шикари потащили их на веревке — один на север, другой на юг. Я велел им протащить мешки хотя бы на милю, а затем вернуться по той же дороге. Убедившись в том, что свинья крепко привязана на открытом месте (в тридцати ярдах от махана), я отправился в гостиницу за махараджей.

В семь часов мы заняли места на махане. Вскоре взошла луна. Видимость стала прекрасной. До десяти часов не произошло ничего, что нарушило бы тишину и спокойствие на лужайке. Однако свинья начала проявлять признаки беспокойства и вскоре дико завизжала: тигр пересек открытое пространство и бросился на нее. Бедное животное не могло, естественно, оказать сопротивления. Визг прекратился. Тут мой спутник выстрелил и сразил тигра пулей в плечо, прежде чем тот успел исчезнуть с добычей.

Зная повадки тигра, я не сомневался в том, что именно след от балчара привлек его к приманке.

Тигры и привидения

С тиграми связана масса легенд и страшных историй о привидениях. Иначе и быть не могло. Во всем мире самые крупные и самые опасные звери в глазах простого человека олицетворяют собою силы дикой природы и, естественно, вызывают страх и повышенный интерес. Но тигры окружены ореолом особой таинственности благодаря той легкости и быстроте, с которой они появляются и исчезают. Несмотря на свои большие размеры, тигр может остаться незамеченным даже на близком расстоянии. Его способность маскироваться просто фантастическая. Тот, кто видел тигров только в неволе, вряд ли способен представить себе, что полосатая шкура зверя, так резко бросающаяся в глаза, становится невидимой на фоне темных джунглей, высокой травы, кустарника или леса. Тигры обладают искусством буквально застывать на месте так, что даже усы у них не шевелятся. До тех пор, пока хищник стоит неподвижно, даже опытный охотник может не различить его. Не раз случалось, что охотник раньше улавливал запах тигра, чем замечал самого зверя.

Я вспоминаю, как неожиданно закончился загон, организованный для махараджи Гвалиора. Загон должен был идти по оврагу. Дерево, которое росло среди зарослей кустарника в овраге, ближе к его правому склону, покрытому лишь песком, как никогда подходило для устройства махана. До начала охоты я соорудил на ветвях махан, достаточный для размещения троих охотников. В день охоты я распорядился перебросить лестницу между краем оврага и маханом так, чтобы махараджа и оба его спутника могли спокойно занять свои места, не продираясь сквозь кустарник. Когда охотники расположились на махане и убрали лестницу, махараджа, посмотрев на часы и убедившись, что до сигнала о начале загона осталось еще полчаса, закурил сигарету. Он был страстный курильщик, но курить, когда ждешь зверя — рискованное дело. После нескольких затяжек охотник выбросил сигарету. Но разве мог он ожидать, что тлеющий окурок упадет на спину тигра, спокойно лежавшего в кустарнике прямо под маханом! Рассерженный зверь с диким рычанием выскочил из кустарника и бросился в джунгли. Так как ни одна из винтовок даже не была заряжена, никто, естественно, не смог выстрелить по убегающему зверю.

Все трое мужчин, сидевших на махане, были прекрасными охотниками. Они, казалось, должны были бы сверху сразу обнаружить тигра. Тем не менее пока он не двинулся с места, никто из них и не подозревал о его присутствии.

Примерно такой же случай произошел спустя несколько лет в Рамгархе, куда махараджа Джайпура пригласил на охоту лорда Уэйвелла. Я стал готовиться к загону и выставил в разных местах приманки. За ними наблюдали шикари.

Ночью накануне приезда гостя тигр убил приманку довольно близко от охотничьего домика. Наши шансы на успешную охоту повысились. Но примерно за час до начала загона я заметил среди обитателей джунглей признаки какого‑то беспокойства. Уже за границей района охоты подняли шум обезьяны. Обычно они ведут себя так, когда к ним приближается крупный зверь. Напрашивался вывод, что тигр уже ушел от убитого животного.

Охотники заняли места, секторы стрельбы были определены, загонщики и проводники проинструктированы. Стало уже невозможно быстро изменить наши планы, хотя незнание обстановки могло привести к несчастным случаям. Осталась лишь надежда на то, что обезьян напугала пантера или какой‑либо другой тигр. Поэтому я решил пойти в джунгли, в глубь района, предназначенного для загона, и попытаться хотя бы мельком взглянуть на зверя, схватившего приманку. Риск состоял в том, что, действуя подобным образом, я мог спугнуть тигра. Но это была единственная возможность узнать, не ушел ли зверь. Во всяком случае я не мог проводить загон на пустом месте, в то время как тигр сидел за спиной загонщиков. Расставив сигнальщиков и посвятив их в свои намерения, я вошел в джунгли и начал очень медленно двигаться к зарезанному буйволу.