Валерий Брюсов - Том 7. Статьи о Пушкине. Учители учителей Страница 30

Другие системы, спираль, цепь, квадрат и т. п., в сущности, — комбинации трех основных. Не останавливаясь на них, приведем только один пример того, как вообще системы аллитераций тонко и отчасти причудливо располагаются в ряде стихов у Пушкина или, говоря терминами, в последовательной системе звукорядов:

Настанет ночь; луна обходитДозором дальний свой небес,И соловей во мгле древесНапевы звучные заводит.Татьяна в темноте не спитИ тихо с няней говорит.

Если взять только те звуки, которые нами отмечены (из числа начинающих слово или ударный слог и кончающих одновременно слово и ударный слог), получатся следующие ряды:

н, н, — н —,

д, д, — д; с, д — с;

с — в, в, — в — с;

зв, з — в;

т — т, т — т, н, с — т;

т, с, н, — т.

Однако явно, что в общей звуковой гармонии участвуют и другие звуки, например, н в слове «небес» (что образует рондо в двустишии: «Настанет… небес»); д в слове «древес» (другое рондо в двустишии: «Дозором… древес») и др.; кроме того, гармонии много способствуют рядом повторяющиеся гласные о (обходит, дозором, свод), а (настанет, луна), е (соловей, мгле, древес), и (спит, тихо) и др., но эта игра на гласных относится уже к другому отделу евфонии, к «учению об инструментовке».

Вообще те явления, которые мы здесь рассматриваем, ни в коем случае не ограничиваются пределом одного стиха. В системах звукорядов, т. е. в ряде стихов, в строфе, в целом стихотворении звуки располагаются, в частности у Пушкина, по тем же законам. Вот несколько простейших примеров того, как Пушкин принимал во внимание звуки слов, строя стихотворные периоды.

Таковы анафоры, стоящие в начале полустиший или в начале отдельных стихов:

Своею кистию свободной и широкой…

Пророческих очей не простирая в даль…

Который МельпоменыКотурны и кинжал…

Порхая над травой,Пастушка робко дышит…

Господский дом уединенный,Горой от ветров огражденный…

Померкни, солнце Аустерлица,Пылай, великая Москва…

Эпифорами можно считать все рифмы; но, помимо них, встречаются эпифорические аллитерации, даваемые звуками сходными, но не тождественными:

И плюет на алтарь, где твой огонь горит…

Но как вино печаль минувших дней…

Сердечной ревностью горя,Он взором опытным героя…

Но дни младые пролетят,Веселье, нега нас покинут…

Зевгмами являются все случаи срединной анафоры, перед цесурой и после цесуры, а в ряде стихов анафоры конечного слова одного стиха и начального другого:

Скажи, как в двадцать лет любовник под окном…

Веселый Бомарше блеснул перед тобой…

Исполнен отвагой,Окутан плащом…

Как ждет любовник молодойМинуты сладкого свиданья…

Но не бесчестишь сгорячаСвою воинственную руку…

Рондо может принимать различные формы; Пушкин особенно любил начинать и кончать стих одним и тем же звуком; встречаются также сходные звуки в начале и конце двустишия или еще в начале слов, стоящих в начале и конце стиха или двустишия (анафорическое рондо):

Как сей увянувший цветок…

Не любит споров властелин…

Того царя в живых уж нет…

Невозмутимый вечный сон..

Вечор она так величаво…

Мы не напомним ныне им…

На печальные поляныЛьет печальный свет она…

Привык я думой провождать…

Красавиц наших бледный круг…

Смеркалось; на столе блистая,Шипел вечерний самовар…

В целом стихотворении такие аллитерации также образуют целые системы. Простейшим примером могут служить многократные анафоры в начале ряда стихов: например, в стихотворении «Пророк» из 30 стихов 16 начинаются звуком и.

Добавим, что, кроме повторов звуковых (аллитераций), важное значение в поэтическом языке имеют повторы словесные, располагающиеся по тем же формам анафоры, эпифоры, зевгмы и рондо. Естественно, что они в то же время дают и повторение звуков. Повторы смысловые уже выходят из пределов евфонии.

Мы подошли теперь к наиболее замечательной стороне пушкинской евфонии, — к тому, что технически называется «разложение аллитераций».

Под «разложением» понимается такое явление, когда в одно слово входит комплекс каких-либо звуков, и те же звуки в отдельности встречаются в словах смежных или близстоящих. То слово, где эти повторяющиеся звуки соединены в комплекс, может стоять после слов, где те же звуки встречаются в отдельности, и тогда разложение называется суммирующим, или — раньше, и тогда разложение называется детализирующим, или, наконец, в середине (редкий случай), и тогда получается разложение амфибрахическое. Разложение притом может быть прямое, когда звуки повторяются в том же порядке, как и в комплексе, обратное, когда — в обратном порядке, и метатесическое, — когда порядок изменен.

Пушкин извлекает изумительнейшие результаты из этих приемов, с одной стороны — простых, с другой — как будто бы налагающих нестерпимые путы на свободу художественного творчества.

Вот несколько примеров прямых разложений, сначала суммирующих, потом — детализирующих, в конце — амфибрахических:

Стою над снегами у края стремнины…

В кустах рассыпались стрелки…

Все хлопают; Онегин входит…

Душа твоя жива для дружбы, для любви…

И песен и любви последним вдохновеньем…

Каких встречаем всюду тьму…

С престола пал другой Бурбон…

Полезный промысел избрав…

Вот еще несколько примеров разложений обратных и метатесических:

Сквозь них, низвергаясь, шумят водопады…

Сквозь сон встречает утро года…

Вновь наши вторглись знамена…

Ты слезы будешь лить, ты сердцем содрогнешься…

Твоя краса, твои страданья…

То стан совьет, то разовьет…

К разложению аллитераций относится еще ряд приемов, применяемых Пушкиным очень часто: пролепс, когда один звук из сложной (комплексной) аллитерации встречается раньше; силлепс, когда такой звук встречается позже; интеркаляция, когда такой звук стоит между двумя повторяющимися комплексами звуков, и т. п. В то же время эти приемы разнообразнейшим образом комбинируются с основными формами разложения и с построением систем.

Вот примеры таких пролепсов, силлепсов, интеркаляций:

В густой грязи погружена…

Люблю войны кровавые забавы…

На звонкое дно…

И ветер, лаская листочки древес…

И он промчался пред полками…

И скроется за край окружных гор…

Потребны тяжкие труды…

Не требуй от меня опасных откровений…Треща горит костер, и вскоре пламя, воя…

Строптиву Греку в стыд и страх…

Существуют еще другие разновидности этого приема. Среди них наименее заметен при беглом чтении, но производит наибольшее звуковое впечатление — тоталитет: случай, когда одно слово объединяет в себе звуки, в других словах или в другом слове стоящие разрозненно. Естественно, что и тоталитет может иметь несколько видоизменений, в зависимости от того, стоит ли это объединяющее слово раньше других или после них, заключает ли оно в себе добавочные звуки или нет, и получают ли эти добавочные звуки также свой отзвук в дальнейшем (в последнем случае можно сказать, что тотализующее слово стоит в середине между объединяемыми звуками). Слух читателя воспринимает эту особенность звукового строя совершенно бессознательно, но ряд звуков получает какую-то особую законченность. Вот разнообразные примеры такого приема: