Станислав Славин - Космическая битва империй. От Пенемюнде до Плесецка Страница 30

Полёт, впрочем, прошёл нормально. Приключения начались после приводнения корабля в Атлантике. Американцы ведь в отличие от нас предпочитали спускать свои аппараты на парашютах в воду, а не на сушу. Полагали, что посадка в водную среду проходит мягче.

Так вот, благополучно приводнившийся Гриссом, готовясь к переходу на борт авианосца «Рэндольф», спешившего к месту посадки астронавта, вытащил предохранительную шпильку, которая фиксировала кнопку подрыва пиротехнических болтов входного люка. Затем спокойно откинулся на спинку кресла в ожидании спасателей. Но тут раздался глухой хлопок взрыва, и астронавт увидел, как крышка люка вылетела наружу.

Потом, при разборе этой ситуации в НАСА, Гриссом клялся, что он не дотрагивался до кнопки подрыва болтов. Но ему сказали, что он мог сделать это непроизвольно, незаметно для себя, зацепив её, например, локтем скафандра.

Так или иначе, но люк открылся раньше времени, и первая же морская волна ворвалась в кабину, а вторая наполнила её до краёв. Гриссом кое-как выбрался через люк наружу. К счастью, над ним уже висел вертолёт из группы поиска и спасения.

Астронавт отплыл подальше от тонувшей капсулы, чтобы та не утянула и его на дно океана. Однако несчастья на том не кончились. В суматохе аварийного вываливания из капсулы Гриссом забыл закрыть воздушный вентиль, и вода через него стала заполнять скафандр. Когда астронавт понял, в чём дело, было уже поздно — наполненный водой скафандр тянул его на дно. Борясь из последних сил за свою жизнь, Гриссом отчаянно замахал рукой: дескать, спасайте. Но лётчики были в полной уверенности, что он приветствует их, и принялись… его фотографировать.

Лишь спустя пару минут они догадались, что дело неладно, и бросили ему спасательный конец с карабином, который Гриссом кое-как зацепил за кольцо скафандра. Так его и выдернули из воды лебёдкой.

А вот капсулу, к сожалению, спасти уже не удалось, она ушла на дно Атлантики.

(Но от судьбы, как говорится, не уйдёшь. Спустя шесть лет Гриссом погиб при довольно странных обстоятельствах во время очередной тренировки. В отличие от него Алан Шепард в 1974 году благополучно вышел в отставку по возрасту в чине контр-адмирала ВМС и занялся бизнесом.)

ВЕЧНО ВТОРОЙ. Так получилось, что Герман Степанович Титов практически всю жизнь провёл в тени. Дублёр Ю.А Гагарина, космонавт № 2, первый в мире проведший в космосе целые сутки, затем как-то начисто исчез из поля зрения прессы.

Ходили даже слухи, что он весьма опасно болен, нахватавшись излучения во время своего полёта в радиационных поясах Земли, о существовании которых в то время не знали.

Однако существует и другая версия: дескать, на самом деле он просто был занят делом, о котором в то время было не принято говорить публично. Мало кто знает, что до «Шаттла» и «Бурана» у нас разрабатывалась система «Спираль», предусматривающая челночные полёты в космос. Вот Герман Степанович Титов ею и занимался. Мечтал, как он говорил, «полететь в космос на крылышках».

Но эта программа так и не была завершена. Первый раз тема «Спираль» была прикрыта в 1970 году — военное руководство не поняло тогда перспективы развития этой темы: «У американцев такого нет. А нам зачем надо?»

Когда же спохватились, узнав, что американцы работают над системой «Шаттл», оказалось, что Артём Иванович Микоян — так сказать, вдохновитель и разработчик этой темы — уже умер… Другие люди начали работы по «Бурану».

Впрочем, о многоразовых воздушно-космических кораблях мы поговорим позднее. Пока же скажу, что была в биографии Г.С. Титова и ещё одна мало кому известная строка: говорят, Л.И. Брежнев предлагал ему полететь на Луну. Случилось это в 1967 году, накануне 50-летия Октябрьской революции. Титов был на аэродроме, собирался лететь на полигон, где велись лётно-испытательные работы по «Спирали», когда его вызвал к себе тогдашний начальник Центра подготовки космонавтов, генерал Н.П. Каманин.

Он-то и сообщил космонавту № 2, что принято постановление Центрального Комитета и правительства: в 1967 году будет восемь пилотируемых облётов Луны.

«Нам некого назначать командирами этих кораблей, — сказал генерал. — Поэтому бросай тему, которой занимаешься, и переходи на программу Л-1».

Но Титов заупрямился, резонно решив, что, если хоть один из полётов к Луне окажется успешным, вряд ли кто назначит в том же году второй — расходы-то ведь на него огромные. Значит, речь идёт не о восьми, а об одном полёте. Остальные — дубли.

«Роль дублёра меня не устраивает, — прямо сказал Титов. — Можете мне гарантировать, что я назначаюсь первым и единственным командиром облёта Луны? Нет? Тогда со своей программы я не уйду».

Герман Степанович подозревал, что с лунной программой далеко не всё обстоит так благополучно, как то хотелось бы руководству. И оказался, как известно, прав.

И Титов продолжал заниматься военно-космическими проблемами. Готовил к старту военную орбитальную станцию «Алмаз», участвовал в программе противодействия «звёздным войнам». Именно он с коллегами пришёл к выводу, что программа СОИ — чрезвычайно сложная и чрезвычайно дорогая система — вряд ли будет реализована на практике. И Советскому Союзу незачем тратить средства на такую же. Если помните, как-то Михаил Сергеевич Горбачёв, будучи в США, сказал, что у нас есть ответ адекватный и асимметричный, то есть мы не будем создавать свою СОИ. У нас есть другой вариант ответа на эту самую стратегическую оборонную инициативу.

Что именно представлял собой этот вариант, и поныне составляет военный секрет. В общих чертах можно лишь сказать, что рассматривались возможность уничтожения ракет противника мощными лазерами прямо с земли и некоторые другие возможности…

Но вообще-то Г.С. Титов полагал, что будущее космонавтики — в международном сотрудничестве. Вопреки мнению многих своих коллег, полагавших, что нам надо продолжать держаться за свой «Мир» до последнего, космонавт № 2 как-то сказал, что станция «свои задачи уже десятикратно выполнила! С её помощью мы такой космический опыт получили, которого ни у кого нет в мире. Зачем американцы на эту станцию летали? Зачем другие на неё стремились? Теперь полученный у нас опыт они перенесут на Международную космическую станцию. Ну, и слава Богу».

А вообще Герман Степанович вместе с Юрием Алексеевичем мечтал слетать на Марс.

«Моя давнишняя гипотеза состоит в том, что мы прилетели с Марса, — говорил Титов. — Он в своё время начал интенсивно терять атмосферу, и встал вопрос: куда переселяться? Посмотрели марсиане — Земля более или менее подходит. И вот они создали космические корабли и переселились на землю… Когда мы прилетим на Марс, то найдём там следы своих предков. Думаю, это случится около 2015 года. Если, конечно, на Земле будут мир и сотрудничество.

Я всегда говорю: мы, люди, все родом из космоса. Космический корабль называется Землёй, и он несётся в вакууме. Это надо понимать, это надо осознать. Поэтому и отношения нам надо строить так, как строят отношения международные экипажи на наших станциях или вот сейчас на международной космической станции, как они работают, как они понимают друг друга, сотрудничают. Тогда человечество многого добилось бы. Нужно интегрировать усилия во всём мире.

Когда мы с Юрием Алексеевичем Гагариным после первых полётов размышляли о дальнейшей космической судьбе, почему-то оба сходились во мнении, что наша космическая карьера закончится на Марсе, что нам хватит жизни, сил, здоровья для того, чтобы осуществить полёт на эту планету. Так мы думали в начале 60-х годов. Но не вышло…»

…Он ещё многое собирался сделать для развития и пропаганды нашей космонавтики. Хотел, чтобы нынешние мальчишки и девчонки, как школьники 60–70-х годов XX века, снова рвались в космонавты. Старался в меру сил помочь новому поколению нашего космического корабля под названием «Земля» взять в будущее всё лучшее, что имели первые космонавты.

Теперь эту эстафету предстоит нести другим. Он прожил 65 лет и целую эпоху…

Начал же он свою космическую биографию в составе первой шестёрки космонавтов. И втайне надеялся, что первым будет именно он. Когда же ему отвели роль дублёра, стал дожидаться своей очереди. И дождался.

Но он, наверное, не ожидал, что задание, которое ему поручат, будет таким сложным.

А получилось так… Американцы уже наступали нам на пятки. И в середине июля 1961 года Н.С. Хрущёв пригласил к себе на ялтинскую дачу С.П. Королёва. Они вместе купались, загорали, но с «прогулки» в Крым главный конструктор вернулся с новым заданием — подготовить в начале августа запуск космонавта на сутки.

Отказаться от осуществления такого полёта Королёв не решился. Н.С. Хрущёв уже не раз намекал ему, что в любое время может заменить его на посту Главного конструктора В.Н. Челомеем, к которому относился с особой симпатией и у которого работал его сын.