Русская доля - Сергей Львович Григоров Страница 30

Азии с далекой древности существовал неукоснительно соблюдаемый обычай с радостью встречать любого гостя и ни в коем случае не наносить ему вреда. Признаком хорошего тона среди золотой молодежи считалось отправиться в далекое странствование для завершения образования. Жизненный опыт, необходимый для занятия той или иной руководящей должности в своей общине, человек приобретал, лично сравнивая свой уклад жизни с бытом далеких народов.

Так было, и подтверждений тому масса. Как атавизм прошлого в наши времена существует институт паломничества к святым местам, сохраняется традиция проводить отпуск вдали от дома. Никогда уважающие себя люди не сидели сиднем на месте. Бесконечная дорога – одна из главных тем всех художественных произведений. Купец-странник – необходимый элемент древнего хозяйства. Вот только один конкретный исторический пример.

Месторождения олова чрезвычайно редки. С четвертого по первое тысячелетия до нашей эры этот металл добывали фактически только в одном месте Ойкумены – в афганских горах. Из-за колебаний климата в некоторые столетия окрестности рудников превращались в выжженную солнцем пустыню, и рабочим приходилось издалека подвозить буквально все, в чем они нуждались, – воду, пищу, одежду, дрова. Тем не менее, из года в год там добывали тонны драгоценного металла. Если б не афганские месторождения, бронзовый век на Земле не наступил бы. Из одной точки олово растекалось по всей огромной Евразии, что требовало функционирующей как часы общематериковой транспортной системы. Организации взаимовыгодного обмена на расстояния в тысячи и тысячи километров. Правильно? Заметьте при этом, что многовековая эксплуатация афганских оловянных месторождений, конечно же, не причина, а следствие дальних путешествий. Человек мог прожить и без бронзовых орудий.

Кому-то, возможно, не понравится категоричность прозвучавшего утверждения о древнейшей потребности к перемене мест. Он вспомнит дикие порядки, царившие сравнительно недавно в отдельных местах Европы. В девятнадцатом веке, например, в Англии еще действовали законы, разрешающие шерифу без лишних проволочек повесить любого «бродягу», то есть человека, оказавшегося в его округе без рекомендательных писем или иных документов, а главное – без достаточной суммы денег. Но этот казус скорее исключение, подтверждающее общее правило. Введение подобных законов просто немыслимо было на Руси и во всей Азии. Да и в самой Англии во все времена находились люди, совершающие длительные путешествия.

Однако странствия – достаточный, но не необходимый повод для переселения в чужие края. Должны существовать еще какие-то причины для массовой

Миграции древних народов

Первым делом отметим, что под миграциями народов, происходивших в глубокой древности, следует понимать просто их перемещения из одного географического района в другой. Разве что в Европе, как говорилось выше, не все было благополучно, однако в иных местностях войн и массовых человекоубийств, как правило, не было. Моря крови и горы черепов, отмечающих путь переселенцев, – это выдумки европейцев, подправляющих действительность под свое мироощущение. Нечему здесь удивляться: даже в эпоху Возрождения библейские персонажи они изображали в той одежде, которую сами тогда носили. Символ созидания и мирного труда – мотыга, нарисованная занесенной над городской стеной в древнейших письменных источниках, – западноевропейским ученым показался изображением орудия уничтожения. И долгое время они зудели, что объединение Верхнего и Нижнего Египта сопровождалось разрушением старых городов. Только под гнетом неоспоримых фактов с превеликой неохотой согласились, что фараон-объединитель Менес не стирал, а основывал новые города. Аналогично – сейчас науке пришлось отказаться от прежней удобной теории, будто бы арии при движении в Индостан разрушили древние центры дравидийской цивилизации. Непредвзятая интерпретация археологических находок однозначна: и Мохенджо-Даро, и Хараппа действительно погибли, но арии здесь ни при чем.

Более-менее надежные письменные источники, сохранившиеся до сегодняшних дней и содержащие данные о переселении народов, датируются концом третьего тысячелетия до нашей эры. Как Евразия бурлила раньше, реконструируется по косвенным данным, ныне – главным образом на основе выводов исторической лингвистики. В предыдущем этюде, вспомните, говорилось, что язык каждой обособленности людей развивается по-своему, а когда разноязыкие народы начинают контактировать между собой, то в качестве средства общения создают нечто качественно новое. Именно таким путем образовалось мировое многоязычие.

К настоящему времени историческая лингвистика накопила приличное количество фактов, касающихся сходства и различий, динамики развития и результатов взаимодействия различных языков. Предполагается, что изначальный язык севера Сибири был единым для всех гомо сапиенсов и близким к так называемому ностратическому. Группы мигрантов одна за другой уходили в туманную даль и начинали коверкать прежний язык, говорить на каком-либо его диалекте. Постепенно различия накапливались. Если ж одну группу переселенцев через несколько веков, а то и тысячелетий, догоняла другая, потомки бывших земляков уже совсем не понимали друг друга. В результате их ассимиляции вырабатывался новый язык, мало или совсем никак не похожий на исходные.

Согласно выводам лингвистов, искажение изначального языка выходцев из Хартленда происходило в результате их контактов с группами людей, отправившими в странствия с Восточно-Европейской равнины либо раньше, либо двигающихся из района Алтая, либо с теми, кто ушел в стародавние времена еще из самой Сибири, из Истока Ойкумены.

Наиболее значительные миграции из Хартленда происходили в благодатном седьмом тысячелетии до нашей эры. Накопившееся избыточное население нестройными колоннами двинулось на юг осваивать удобные для обитания земли, рассеялось по всей Передней Азии и Северной Африке. Проходя мимо малочисленных поселений Междуречья и Малой Азии, мигранты не сумели сохранить язык предков и заложили основы афразийской, или семито-хамитской языковой семьи. Обмен хозяйственным опытом при бурной международной жизни способствовал также повсеместному одомашниванию мелкого рогатого скота и зарождению на юге маленьких очагов земледелия.

Засушливое шестое тысячелетие до нашей эры приостановило массовые перемещения людей на юг, что позволило высвободить время и силы для ускорения научно-технического прогресса в самом Хартленде. Были разработаны микролитические технологии изготовления различных приспособлений для хозяйствования и убийства себе подобных – появились так называемые составные орудия. Усовершенствованный лук со стрелами превратился в самое грозное человеческое оружие. Были изобретены плетение, прядение и ткачество, гончарное дело и керамика. Несказанно эволюционировало строительное искусство. Был одомашнен крупный рогатый скот и осуществлены первые робкие попытки использования плуга и сохи. Значительные изменения произошли в общественной жизни: начал доминировать парный, моногамный брак и окончательно восторжествовал родовой строй.

Тонкие народные ручейки в ту эпоху все же текли с Восточно-Европейской равнины на восток. В результате смешивания в районе Урала с племенами, которые жили там с незапамятных времен – возможно, они уходили еще из сибирской прародины человечества – языки пришельцев превратились в угро-финские.

Следующие волны переселенцев потянулись из Хартленда на запад и на юг в благоприятном по климатическим условиям четвертом тысячелетии до нашей эры.

Лингвисты полагают, что мигранты той генерации вначале разговаривали на одном