Публикации на портале Rara Avis 2015-2017 - Владимир Сергеевич Березин Страница 30

Фраза эта яркая, но несколько заносчивая.

Честному обывателю бояться всё же надо.

Отставив в сторону неприятную историю с ДДТ, я приведу старый пример, родом из двадцатых-тридцатых, когда ещё не было радиофобии.

В 1927 году был получен патент на так называемый педоскоп. То есть рентгеновские аппараты, куда посетитель совал ногу, чтобы посмотреть со стороны, как сидит на ней ботинок. Дело было ещё в том, что дети часто не могли объяснить, хорошо ли сидит ботиночек, а тут родители смотрели в окуляр или получали снимок и видели всё. Говорят, что по всему миру стояло тысяч десять этих аппаратов, а один даже на Красной площади — в обувном отделе ГУМа.

И всё это понималось, как прогресс, пришедший на помощь к честному обывателю.

Урон от этой истории обывателю был велик, кому-то отрезали ноги, и непонятно, помогал ли ему лечащий психиатр. Аппараты были уничтожены, но они проработали несколько десятков лет — до пятидесятых-шестидесятых годов прошлого века.

Честный обыватель понимает то, что он не обладает сам механизмом проверки, и всё время делегирует ответственность за рычаг боязни. Нас стали окружать проблемы, которые мы вообще не можем сами проверить — читая или не читая источники, придя на семинар.

И он делегирует ответственность учёному, как богу.

В незамутнённом народе есть мифология, но и человек, условно говоря, с образованием должен отдавать себе отчётв том, что в какой-то момент имеет дело с непроверяемым.

А тут уж не психиатру, а к духовнику.

Что делать? Интересоваться, сравнивать аргументацию, доверять и проверять — о методике проверки в самой науке Казанцева много пишет.

Хоть книга «В интернете кто-то неправ!» и сосредоточена на биологических вопросах, но в ней есть особый общественный акцент.

Тот самый честный обыватель, чтобы понять, можно ли делать эксперименты на зверушках и поможет ли гомеопатия, должен сам провести некоторое исследование. Но для него это, хоть интересный, но никем не оплачиваемый труд. На этом пути он часто враг самому себе: узнав что-то вчерне, услышав только часть ответа, он бросается в бой с себе подобными и начинает доказывать до конца не понятые вещи. Он хочет доказать в Интернете, тем более, что эта возможность есть почти у всех, свою правоту. И, становясь заложником своих же поспешных выводов, испытывает унижение. Или, что ещё хуже, закрепляется в мифологическом знании, найдя заединщиков-единомышленников.

Это ничем не отличается, впрочем, от опасностей на пути обычного учёного.

Тут, правда, есть одно сложное место. В одиннадцатой главе этой книги Казанцевой, которая называется «Пропаганда сделает вашего сына геем!», содержится тот же пафос, что и в других. Дескать, вот миф, и мы его сейчас развенчаем. Вот суждение необразованного человека, и сейчас мы объясним, отчего он не прав.

Тут особенная «флеймогонная» точка схождения всего сразу — традиционного сознания, науки, политики и всего остального. В моём любимом сериале «Южный Парк» Иисус Христос, которого дети спрашивали об эвтаназии, отвечал туманно: «Есть темы, которых я не хотел бы касаться даже семиметровой палкой».

То есть, что ни скажи, кто-то всенепременно обидится, оттого рассудительный человек предпочитает об этих вопросах публично не говорить, чтобы не рассориться с дальними и ближними.

Гомосексуализм, как бы его не называли, тема чрезвычайно неловкая, как и все этические темы. И как писал Венедикт Ерофеев: «У публики ведь что сейчас на уме? Один только гомосексуализм. Ну, еще арабы на уме, Израиль, Голанские высоты, Моше Даян. Ну, а если прогнать Моше Даяна с Голанских высот, а арабов с иудеями примирить? — что тогда останется в головах людей? Один только чистый гомосексуализм»[64]. Перспектив на примирение арабов с иудеями мало, а вот в области генетики есть непротиворечивая такая идея о том, что сексуальная ориентация заложена в людях генетически.

А уж если это заложено генетически, то — руки прочь, отстаньте от лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Казанцева пишет: «На ваше сексуальное поведение, конечно, влияет социальная среда, но вот первоначальная склонность испытывать интерес к мужчинам или к женщинам, по-видимому, находится под существенным влиянием врожденных факторов»[65]. Правда, автор тут же оговаривается, что вовсе непонятно, как гомосексуальность считать — где она осознанная, где из любопытства, где ещё какая: «Если вы женщина, живете в обыкновенном браке, но пару раз в год затаскиваете в вашу супружескую постель какую-нибудь симпатичную легкомысленную подружку, чтобы разнообразить впечатления, то вы уже бисексуальны? А если никого вы сейчас не затаскиваете, но зато в подростковом возрасте пару раз спали с людьми своего пола на безрыбье? Или у вас изредка случаются нежные платонические романтические влюбленности в людей своего пола?» — замечу, тут есть ещё масса вариантов.

Понятно, от тюрьмы не зарекайся, но не оперировать же тюремными методами.

В итоге автор довольно убедительно для стороннего наблюдателя, доказывает, что: «Влияние генетических факторов на формирование сексуальной ориентации существует». Там, между делом, говорится, что «Мозг либерала отличается от мозга консерватора»[66], — тут бы хотелось подробнее, но повествование всё же придерживается темы именно сексуальной ориентации. Наконец, автор говорит: «Можно было бы еще разобрать множество аргументов в пользу идеи о том, что сексуальная ориентация — это врожденное свойство»[67].

Но налицо некоторая подмена — от точки зрения «по-видимому, находится под существенным влиянием врожденных факторов» к чёткому «сексуальная ориентация — это врожденное свойство». То есть от совокупности факторов мы пришли к одному.

Этот переход неубедителен — хорошо, сексуальная ориентация — продукт, в большей степени заложенный генетически и во время утробной жизни. Но тогда что значит «больше?» — наука ведь оперирует числовыми характеристиками. И разве можно вовсе исключить фактор пропаганды (то есть среды, культуры и чего угодно в социальном смысле) для того, кто делает выбор сам? К тому же всё время оговаривается, что результаты косвенные, мировой опыт сложен, статистика разнообразна.

Выходит, вместо того, чтобы отстаивать право взрослых людей жить как они хотят, некоторое количество других людей (или тех же) придумывают «научный аргумент», как бы ограничивающий свободу выбора первых — будто он поможет им в борьбе.

Мы помним много случаев, когда наука служила подпоркой для какой-либо идеологии. Но благие намерения потом оборачивались общественными неудобствами и вовсе даже неприятностями. «Может ли пропаганда сделать вашего сына геем?» — да может (хотя мы так и не описали и не отграничили точно это состояние). Многое может, и пропаганда — тоже. И общество. Только к счастью вашего и любого другого сына это имеет опосредованное отношение.