Живой Журнал. Публикации 2017, октябрь-декабрь - Владимир Сергеевич Березин Страница 30

Однако странное движение привлекло внимание Карлсона: кто-то сидел на шпиле кафедрального собора.

Карлсон снизился и увидел, как некто, затянутый в чёрную кожу, с чёрным зонтиком под мышкой, пилит крест на соборе. Кожаный человек, орудуя пилкой для ногтей, почти достиг желаемого: крест держался на честном слове.

В этот момент Карлсон схватил кожаного за руку. Это был его город, его район, это был тот базар, за который отвечал Карлсон перед мирозданием.

Но тут же летающий герой получил удар зонтиком в лицо. Еле увернувшись, он пошёл в атаку. Завязалась борьба не на жизнь, а за честь. Вдруг Карлсон сорвал с головы кожаного человека его страшную маску. Перед ним была девушка несказанной красоты, очень похожая на совратившую его в детстве няню.

— Как тебя зовут, — хрипло крикнул он, переводя дыхание. — Откуда ты, прелестное дитя?

— Зови меня Мэри.

Они стояли над городом, не размыкая смертельных объятий.

— А зачем тебе крест? — прервал он затянувшееся молчание.

— Люблю всё блестящее… — ответила она и потупилась.

Добравшись до замка Карлсона, они прошли по гулкой анфиладе комнат — мимо гобеленов ручной работы и животных, изображённых на китайских вазах кистью неизвестного маляра.

— А кто это стучит? — спросила внезапно Мэри.

Действительно, вдали раздавался стук топора.

— А! — Карлсон рассмеялся — Это мой хороший друг и младший приятель, товарищ детских игр Малыш. Он у меня мотоциклы чинит. Если починит шестьсот шестьдесят шесть мотоциклов, то сможет отбросить коньки и конечность в придачу.

Над городом шёл вечный дождь, молнии били там и тут, электризуя влажный и душный воздух большого города.

Но этого Мэри и Карлсон не замечали.

Простыни были смяты и влажны. Штаны Карлсон повесил на люстру, и пропеллер, жужжа, исполнял роль вентилятора. Вещи Мэри были разбросаны по всей комнате, а зонтик воткнут в цветочный горшок.

Он обнял её всю, и его губы были везде. Карлсон жадно целовал Мэри в трогательную ямочку на подзатыльнике, и она вскрикивала, смыкая ножки на его спине… И вот уже утомлённая голова Мэри лежала на груди Карлсона — всё было как в настоящих романтических романах-лавбургерах.

Карлсон погладил её гладкие и блестящие, как у куклы, волосы и, глядя в потолок, спросил:

— Это ведь на всю жизнь, правда?

— Конечно, на всю жизнь, — согласилась Мэри. — По крайней мере, пока ветер не переменится.

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

18 октября 2017

Зелёные паруса (2017-10-18)

В далёком-далёком городе Стокгольме жила себе маленькая девочка, которую звали Сусанна. Наверное, так и прошла бы её жизнь — по-стокгольмски тихо и незаметно. Но однажды, когда она лежала в кроватке и готовилась заснуть, над ней склонились двое.

Она проснулась и заплакала. Тогда неизвестные гости по очереди взяли её на руки и напоили небесным молоком.

Лица их были размыты, слова нечётки, но уже тогда она понимала, что происходит нечто важное.

Сусанна почувствовала, как что-то очутилось в её руке. Это был кружок колбасы.

— Плюти-плюти-плют! — сказал один из них. — До свиданья, Гюльфия!

Прошло ещё много лет, пока вдруг, играя во дворе, она не поняла внезапно, кто к ней приходил. Тогда Сусанна порвала с верой предков, покрыла голову чёрным платком и вместе с истинной верой приняла имя Гюльфия.

Сверстники смеялись над ней, но ещё больше они смеялись бы, узнай, что каждое утро она подходит к окну и призывно машет бутербродом с колбасой. Именно там, в небесной синеве, скрылись два ангела, что приходили к ней.

Оттуда они и возникнут — на чудесном корабле под зелёными парусами.

Гюльфия знала, что рано или поздно они прилетят, они придут на запах колбасы из заоблачной выси. Прилетит небесный корабль под зелёными сверкающими парусами, и капитан, склонившись через борт, подаст ей руку.

Но однажды она проговорилась об этом подруге, а, как известно, то, что знают двое, знает и нечистое животное свинья. На Гюльфию обрушился новый поток издевательств — её теперь звали не иначе как Асс-хлеб-соль. Но и это прошло.

Прошло также и много лет. Гюльфия уехала далеко от дома, за океан. Она работала в каменном городе, но по-прежнему каждое утро открывала огромное окно на сороковом этаже, где находился её офис. Она открывала окно и, сев на подоконник, призывно махала бутербродом.

И вот в главный день её жизни она услышала жужжание в глубине неба. Там, вдалеке, родилась чёрная точка и начала расти. За ней приближалась другая. Не один пропеллер, а четыре сверкали в солнечных лучах — как мечи посланцев Всевышнего.

Последнее, что она успела увидеть, улыбаясь и прижав руки к груди, были ласковые глаза маленького человечка. Он протягивал ей руку, будто приглашая взобраться на борт своей летающей лодки, когда он причалит.

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

18 октября 2017

Как это делалось в Стокгольме (2017-10-19)

Тем, у кого в душе ещё не настала осень и у кого ещё не запотели контактные линзы, я расскажу о городе Стокгольме, который по весне покрывается серым туманом, похожим на исподнее торговки сушёной рыбой, о городе, где островерхие крыши колют низкое небо и где живёт самый обычный фартовый человек Свантессон.

Однажды Свантессон вынул из почтового ящика письмо, похожее на унылый привет от шведского военкома. «Многоуважаемый господин Свантессон! — писал ему неизвестный человек по фамилии Карлсон. — Будьте настолько любезны положить под бочку с дождевой водой…» Много чего ещё было написано в этом письме, да только главное было сказано в самом начале.

Похожий на очковую змею Свантессон тут же написал ответ: «Милый Карлсон, если бы ты был идиот, то я бы написал тебе как идиоту. Но я не знаю тебя за такого и вовсе не уверен, что ты существуешь. Ты, верно, представляешься мальчиком, но мне это надо? Положа руку на сердце, я устал переживать все эти неприятности, отработав всю жизнь, как последний стокгольмский биндюжник. И что я имею? Только геморрой, прохудившуюся крышу и какие-то дурацкие письма в почтовом ящике».

На следующий день в дом Свантессона явился сам Карлсон. Это был маленький, толстый и самоуверенный человечек, за спиной у которого стоял упитанный громила в котелке. Громилу звали Филле,