Андрей Буровский - Наполеон - спаситель России Страница 31

И Сталин, и Наполеон были порождениями революций, и оба они покончили с революциями.

И Сталин, и Наполеон готовы были давать любые посты в своей империи и бывшим белым, и бывшим красным — лишь бы они честно служили ему и были бы полезны. Мож­но привести много примеров карьер, сделанных при Ста­лине «бывшими», — лишь бы они не рекламировали своего происхождения. Такие карьеры описаны и в литературе[44]. А в некоторых областях жизни (в науке, например) делали карьеры и не скрывая, что происходят из дворянства или старой интеллигенции.

Эмигранты при Сталине никак не были задействованы, многие из них воевали против Сталина и СССР во Второй мировой. Но ведь и французские эмигранты воевали с На­полеоном и вернулись во Францию только в обозе побе­дителей или в составе их армий. Но один брат мог быть в эмиграции и умереть в Париже или в США, а другой стать генералом или профессором в СССР. Точно так же было при Наполеоне.

Оба сравниваемых могли поддерживать людей совсем «не своих» убеждений, но для чего-то полезных. Сохрани­лась легенда о диалоге Лапласа и Наполеона:

—  Вы написали такую огромную книгу о системе мира и ни разу не упомянули о его Творце!

— Сир, я не нуждался в этой гипотезе[45].

Наполеон не был атеистом. Но что характерно, награ­дил Лапласа титулом графа империи и всеми мыслимыми орденами и должностями. Он даже пробовал его на посту министра внутренних дел, но спустя 6 недель предпочел признать свою ошибку. Лаплас внес в управление, как выразился позднее Наполеон, «дух бесконечно малых», то есть мелочность.

Лаплас процветал при Наполеоне, а титул графа, дан­ный ему в годы империи, Лаплас сменил вскоре после реставрации Бурбонов на титул маркиза и члена палаты пэров. Умер он в своем имении под Парижем в 1827 году в возрасте 78 лет.

Так и Сталин явно не разделял убеждений одного из основателей партии кадетов Владимира Вернадского. Но при нем Вернадский был академиком, и хотя его сын писал и публиковал в Германии и в США книги о евразийстве, ни­когда Вернадского не трогал. При том что Владимир Ива­нович не был Сталину лично предан.

Наполеон не мог да и вряд ли хотел отказаться от ре­зультатов революции. Но ее реальные результаты он четко отделял от идеологических. Никакой утопии он строить не хотел и проявил себя как величайший прагматик. Ни ко­ролевская Франция и не якобинский кошмар, а нечто тре­тье. Такое «третье», в которое сможет войти все лучшее и из королевской Франции, и из революционной. И ему это удалось.

Он оболванивал массы своей прессой, строил помпез­ные сооружения и пафосные памятники, лавировал и лгал. Но железной рукой объединял нацию, строил империю, поднимал экономику, поддерживал науки и искусства.

Но точно то же самое делал и Сталин! При нем строи­лись «советские небоскребы» в Москве, а «сталинки» сде­лались заметными и значительными элементами наших го­родов. При Сталине пресса лгала, фильмы рассказывали сказки о богатстве кубанских казаков, писались картины «Они видели Сталина» и «Незабываемая встреча» (со Ста­линым, разумеется). Но какой бы миф ни создавался, была ведь и реальность: точно так же создавалась империя, объединялась вокруг новых задач нация, вырастала гро­мадная по значимости наука, поднималась экономика.

Это тоже было «качественное третье», не царская Рос­сия и не революционная Россия 1919 года. И тоже вклю­чавшее в себя лучшее из прежних эпох.

Создавался культ личности Сталина, Вождя и Учителя. Да, и культ личности Наполеона. Вокруг этих фигур про­исходило новое собирание и народа, и его жизненного пространства.

Глава 2.

ИМПЕРИЯ НАПОЛЕОНА

Убивал много людей, потому что был очень гениальный.

Граф Л. Н. Толстой

До сих пор спорят, где граница революционных войн и наполеоновских войн. Для современников это было не так важно. Проклятый Буонапарте-Бонапарт и на тро­не нового императора нес зловредные идеи Просвещения. И эти идеи приходилось принимать всерьез, как факторы международной политики. Якобинец на троне.

Вся история правления Наполеона — это история войн.

Первая Итальянская кампания (1796-1797).

Египетский поход Бонапарта (1798-1799).

Вторая Итальянская кампания (1800).

Первая австрийская кампания (1805).

Прусская кампания (1806).

Польская кампания (1806-1807).

Испано-Португальская кампания (1807-1808).

Вторая Австрийская кампания (1809).

Русская кампания (1812).

Саксонская кампания (1813).

Битва за Францию (1814).

Бельгийская кампания (1815).

Уже первые революционные войны велись и за торже­ство «передовых» идей, и за господство Франции в Европе.

Даже если бы Наполеон совершенно не стремился нести в Европу плоды Просвещения, геополитическая борьба никуда не девалась. Падение королевской Франции нару­шило привычный баланс сил, Европа была обречена соз­давать новый.

И Пруссия, и Австрия, сильнейшие страны в Европе, мирились с лидерством Королевства Франция: первой сре­ди равных феодально-монархических держав. Уступать лидерство нахальному узурпатору никто так просто не собирался. Монархи не были равнодушны к судьбе фран­цузской династии. У правящих кругов Пруссии и Австрии было активное желание оградить свои страны от револю­ционной пропаганды.

Но и помимо этого они не собирались отдавать первен­ство на континенте.

Заволновалась и Британия. Она традиционно стреми­лась поддерживать некий баланс сил континентальных стран Европы: чтобы никто никого не был бы намного сильнее. Конечно же, всеевропейское господство Фран­ции, появление еще одной империи — больше и сильнее прежних — резко нарушило баланс сил на континенте. Конфликт наполеоновской Франции с «владычицей мо­рей» становился совершенно неизбежен.

Пойти по пути переговоров, дипломатического разде­ления территорий и сфер влияния? Такой путь был реален для государства с устоявшейся репутацией. Наполеонов­ская Франция сразу вызвала бы подозрение в слабости.

Получается, что Наполеон просто обречен был воевать. Происходило не то, чего он хотел, о чем он мечтал или что ему нравилось, а то, на что он был обречен.

Самое удивительное, что бесконечные войны не привели к полному расстройству экономики Франции. Причин тут две:

1)  Невероятный по масштабам грабеж везде, где появ­лялись французские войска.

2)  Французская промышленность немедленно получа­ла новые рынки сбыта в захваченных странах. Она была обеспечена государственными заказами, а население обе­спечено работой.

И тем не менее Прекрасная Франция, центр наполео­новской империи, надрывалась. Система призывов по­могала брать в армию огромный процент мужского на­селения.

В 1798 году был принят закон, в котором говорилось: «Каждый француз является солдатом и несет обязанность защищать нацию». Все мужчины в возрасте от 18 до 40 лет состояли на воинском учете. Молодые мужчины в возрасте от 18 до 25 лет (впоследствии призывной возраст был уве­личен до 30 лет) призывались в армию последовательно в соответствии с возрастным классом. Начиная очередную кампанию, Наполеон отдавал приказы о проведении моби­лизации и получал нужное число новобранцев. Это была первая в истории человечества армия, сформированная с помощью призыва.

Именно призыв позволил создать Великую армию, ко­торую Наполеон назвал «вооруженной нацией». Это были солдаты-патриоты, которые успешно воевала против про­фессиональных армий Европы: против солдат-наемников, солдат-аристократов и солдат-профессионалов.

Число призванных историки называют очень разное. По одним данным, в 1800-1815 гг. на военную службу во Франции было призвано 3153 тыс. чел., из них только в 1804-1814 гг. погибло 1750 тыс. чел.

По другим сведениям, за годы наполеоновских войн призывы в армию составили 2,3 млн человек, из них не ме­нее 1 млн погибли на полях сражений.

Все население Франции не превышало и 28 млн, в том числе мужского населения призывного возраста — не бо­лее 9 млн человек.

Призыв 8-11% и гибель 4-6% всего населения Фран­ции, уход в армию 24-31% и гибель 11-20% всего муж­ского населения привело к депопуляции, истощению народа, а саму армию — к значительному снижению ее бо­евых качеств.

Тем более брали не всех, и даже не выборочно, а луч­ших. Требования к состоянию здоровья и физической подготовке солдата были значительно выше, чем в наши дни. Армия в основном ходила пешком с тяжелыми ранцами по 8-12 кг, с ружьями и запасом пороха и пуль. Уже эти еже­дневные переходы, в которых артиллерию через канавы и русла речек перетаскивали на руках, могли погубить чело­века, не обладавшего выносливостью.

Тогдашние пушки откатывались при ведении огня, при­цел сбивался. Весящее от 800 кг до 2 тонн полевое орудие руками возвращали на место.