Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6473 ( № 30 2014) Страница 31

– Интригующе звучит название третьей книги – «Храмы и монастыри Беларуси XIX века в составе Российской империи: пересоздание наследия». Как можно «пересоздать наследие»? О чём, по-вашему, неплохо было бы задуматься современникам, скользя взглядом по архитектурным сооружениям, которые являются их средой обитания?

– Что такое «пересоздание наследия»? Обратите внимание на то, как проводятся сегодня работы на памятниках архитектуры. Бывший особняк преобразуется в офис или дом приёмов: от здания остаётся главный фасад, вместо подвалов подземные гаражи, для увеличения площади делают новые пристройки и надстройки, используются новые материалы и технологии. Люди постарше помнят, как в советские годы храмы перестраивались под клубы, кинотеатры, зернохранилища и так далее.

В третьей книге речь идёт о перестройке католических храмов в православные. Осуществлялась она на территории белорусских и окружающих земель во 2-й половине XIX века, во время вхождения Беларуси в состав Российской империи. Впервые удалось рассмотреть это явление на обширном документальном материале, что позволило выявить основные противоречия процесса модернизации и использования историко-архитектурного наследия на предреволюционном этапе развития страны. Всё, что тогда происходило, в значительной степени влияло на общественное сознание. И, судя по всему, последующие этапы «пересоздания» объектов наследия так или иначе отражаются на нашем восприятии жизни.

Существует заблуждение, что архитектура определяется обликом фасадов. На самом деле архитектура – это искусство организации пространства. Насколько грамотно с точки зрения соответствия своему назначению расположены и устроены снаружи и внутри дом, храм, город, насколько эстетически они отвечают нашим представлениям о красоте и комфорте – все эти требования следует адресовать архитектуре. Архитектура во многом определяет наше пребывание здесь и сейчас, она исподволь влияет на наше самочувствие и образ жизни. Почему жители гордятся расположенным рядом с их домом памятником архитектуры? Потому что он прежде всего неповторим и во многом определяет особенное лицо места, где человек живёт, где начинает осознавать себя, мечтать, строить планы, действовать. Заметьте, как изменяется Беларусь по мере реставрации и благоустройства исторических городов и населённых мест. Её не узнать. И никто из жителей не скажет, что недоволен восстановлением церкви, ратуши, костёла. Похожие процессы разворачиваются в России, где происходит мощный подъём по восстановлению порушенных храмов, масштабы и значение которого ещё только предстоит осмыслить.

– Что вы почувствовали, узнав, что стали лауреатом премии Союзного государства?

– Каждому приятно признание его работ, тем более на уровне премии Союзного государства. Подавая документы на конкурс, я, признаться, вовсе не думала о победе, просто хотелось представить все три книги вместе, зная, что выполнены они на должном уровне, что читают их в России и Беларуси, а также на Украине, в Литве, Польше. Но, честно говоря, не ожидала такой высочайшей оценки.

– Что вы думаете по поводу перспектив строительства Союзного государства и почему славяне так трудно объединяются, впечатление такое, что и Пушкин, и Тютчев с их прямыми призывами к объединению славянства услышаны ими плохо?

– Воля народов к объединению очевидна. Очевидно также, что процессы объединения осуществляются на государственном уровне, нужны политическая воля и чётко проработанный расчёт по огромному спектру проблем. Мне кажется, процесс строительства общего государства затягивается именно потому, что скороспелые решительные действия могут привести к недееспособному государственному образованию. Но посмотрите, какими темпами возвращается интерес друг к другу, развивается взаимодействие в науке, образовании, архитектуре. В Минске создаются изумительные произведения современной иконописи. Вот бы устроить выставки этих работ в Москве, Петербурге, других городах. Так хотелось бы обсудить их с коллегами, а, по возможности, и приобрести. Мне кажется, что такие шаги навстречу друг другу очень важны для строительства Союзного государства.

– Как вам вспоминается детство – вы же белоруска? И всё же верится ли вам в благое объединение славян?

– Мои родители выросли в местечке Городец на Гомельщине, туда и возили меня летом. В основном детство прошло в посёлке Минского тракторного завода, где полжизни проработал мой отец, – для него это до сих пор важные годы, дорогие воспоминания. Начинал он там юношей и отнюдь не с должности директора, а чернорабочим. Завод вырос после войны в чистом поле благодаря трудовому и творческому единению народов: приезжали специалисты и просто искавшие работу из союзных республик и оставались навсегда. А их дети уже вырастали в белорусской культуре и воспринимали её как родную.

Мне в одинаковой степени близки Беларусь и Россия, и премия Союзного государства для меня – самая ценная награда. Мне верится в победу здравого смысла. Объединение наших народов основывается на самоуважении и любви к ближнему, на желании и умении слышать друг друга и быть услышанным. На исполнении правила – помогать в первую очередь близкому тебе по крови, сородичу.

Беседу вела Нина КАТАЕВА

Теги: Белоруссия , литература , союзное государство

Хроника одного полка. 1915 год

Дмитрий ШМАРИН. «За Веру, Царя и Отечество» (2002 год)

"Конница такова, каков её командир"   (Кавалерийская истина)

Полк стоял в Могилевицах. 

Две недели - неделю до Нового года и неделю после Нового года на Северо-Западном фронте не было больших событий, войска двигались, маневрировали, вчерашняя стычка, казалось, была случайной, когда на опушке леса в нескольких верстах западнее деревни, будучи в охранении, № 2-й эскадрон столкнулся с неприятельской разведкой – полуэскадроном германских улан. Эскадрон спешился и залёг, германцы не разобрались и развёрнутым строем по снегу пошли в атаку, их лошади увязли, и германцы были расстреляны. А несколькими минутами позже обширную поляну перед опушкой, где ещё вчера стояли на отдыхе несколько пехотных батальонов, накрыла германская тяжёлая артиллерия, поэтому, когда корнет Меликов и вахмистр Сомов пошли осматривать поле боя, на эскадрон упали четыре бомбы – германская гаубичная батарея сделала залп. Несмотря на уничтожение вражеской разведки, такие потери были большой неприятностью для полка. Ещё было удивительно, зачем германцы стреляли по уже опустевшему полю. В пылу неожиданного боя никто не заметил, что над полем дал два круга германский аэроплан.

Унтер-офицера Четвертакова в эскадроне звали Тайга. Это было оправданно, потому что он единственный был из глухой деревни на берегу далёкого – у чёрта на куличках Байкала, о котором сам Четвертаков говорил с уважением и называл его «морем» и «батюшкой», а его сослуживцы только слышали, да и то не все. С тем, что он из «глухой деревни», он был не согласен, до его деревни под названием Лиственничная или Листвянка уже дотянулась Великая Сибирская железная дорога, или по старинке «чугунка», и он с гордостью рассказывал, что ездил на паровозе. Однако для его сослуживцев паровоз был не новостью – эскадрон, как и почти весь полк, был набран из тверичей, родившихся и живших по обочинам первой российской железной дороги, построенной аж полвека назад императором Николаем I. Поэтому Тайгой они прозвали Кешку Четвертакова уверенно и нисколько не сомневались в своей правоте. И уважали его, как «первеющего храбреца» и умелого стрелка.

* * *

Для похорон погибших во вчерашнем бою гробы с их телами вынесли из риги, и 2-й эскадрон занял её. Пленному германцу отвели угол. До взводного Четвертакова довели приказ доставить пленного к командиру. Четвертаков подозвал ближнего драгуна и дослал патрон в патронник. Германец сидел в своём углу, он сверху накинул шинель, а под себя сгрёб сено. «Ох и зажрут его» – подумал Четвертаков про пленного германца и блох, которые наверняка уже нацеливались на свою жертву.

Вставай, немчура, иди за мной! – махнул он рукой и повернулся к воротам риги.

– Ja, gut, naturlich! Marsch-Marsch! – обрадовался пленный, вскочил, стряхнул сено и стал надевать в рукава шинель. Он был высокий, крепкий, с ясными глазами и чистым лицом, румяным, как у девицы с мороза, – Ich mochte Ihnen sagen, Ihr Kommandant[?]

Четвертаков оглянулся на слова пленного, а потом посмотрел на шедшего рядом драгуна и спросил:

– Понимаешь, чего он балабонит?

Драгун хмыкнул и сплюнул:

– Куды нам?