Марк Оуэн - Нелегкий день. Из первых уст об операции «морских котиков» по ликвидации Усамы бен Ладена Страница 31

Почти у каждого из нас количество командировок в Джелалабад выражалось двузначной цифрой. Входя в ворота базы, я почувствовал себя как дома.

– Ну, и что у вас стряслось? – спросил Уилл, увидев меня после приезда.

До него уже дошли слухи, что он будет участвовать в каком-то рейде, и его распирало от любопытства.

Разместив снаряжение, мы встретились с ним у «костра». Во время предыдущих командировок парни облицевали кирпичом место для кострища, которое со временем стало чем-то вроде «городского культурного центра». Каждая очередная смена добавляла что-то новое, и в конце концов образовалось уютное местечко, похожее на внутренний дворик привилегированного клуба. На потрепанных креслах и диванах, которые мы покупали в городе, трудно было найти свободное место. Здесь мы сидели, пили кофе, курили сигары и болтали о всякой всячине. Мебель менялась так же часто, как и наш контингент. Эти дешевые пакистанские поделки не выдерживали нашего веса, который у многих переваливал за сто килограммов.

Пока мы летели, «морские котики», уже находившиеся в плановой командировке в Джелалабаде, в самых общих чертах были ознакомлены с нашим планом. До этого среди них бродили самые разные слухи, но никто не знал в точности, что происходит.

Уилл, владевший арабским языком, оказался единственным из своего эскадрона, кто попал в нашу команду. Остальные его товарищи вошли в состав команды быстрого реагирования, которые на двух вертолетах СН-47 должны были вылететь к нам на помощь, если в ходе операции мы вдруг попадем в какую-то неприятную ситуацию. Им также было поручено организовать временный пункт дозаправки несколько севернее объекта захвата. На тяжелых вертолетах СН-47, напоминавших и по размерам, и по форме школьные автобусы, им предстояло перевезти туда надувные емкости для горючего, так как «Черные ястребы», которые должны были доставлять штурмовые группы к месту операции, не в состоянии были проделать путь из Джелалабада и обратно без дозаправки.

– Ты еще не видел макета? – спросил я Уилла.

Мы прошли в небольшую комнатку рядом с оперативным штабом, и я открыл ящик. Уилл помог мне снять крышку.

– Ого! Классная работа, – сказал он, наклоняясь поближе, чтобы рассмотреть все детали.

Внешне Уилл ничем не отличался от обычного «котика». Он был сухощавым и жилистым, ростом около 175 сантиметров. Главным, что выделяло его из общей массы, было знание арабского языка, который он выучил самостоятельно. Это был настоящий профессионал – умелый и немногословный.

Мир «морских котиков» очень тесен. Всем казалось странным, что на операцию посылают команду, прилетевшую черт знает откуда, а не эскадрон, который уже находился в командировке в Афганистане и мог бы выполнить эту задачу не хуже. Единственная причина этого заключалась в том, что у нас была возможность провести дома ряд тренировок и затем продемонстрировать генеральную репетицию, которая помогла убедить Белый дом. Все эскадроны DEVGRU были взаимозаменяемы и имели одинаковую подготовку. Просто мы оказались в нужное время в нужном месте.

– Ну, рассказывай, – взмолился Уилл.

– Хорошо. Ты входишь в команду первого вертолета. Мы подлетим с юго-востока и высадимся вот здесь, – я показал на внутренний двор. – Десантируемся на тросах и занимаем вот это здание, которое обозначено как С1.

Задачи были стандартными, и Уиллу не потребовалось много времени, чтобы войти в курс дела. На протяжении нескольких часов мы шаг за шагом отрабатывали с ним весь план и возможные от него отклонения. Я рассказал ему о наших тренировках. Уилл впервые слышал о таком всестороннем и глубоком планировании операции, которое потребовало столько времени. Три недели на отработку миссии – это было чем-то из ряда вон выходящим. Обычно после получения задания в Афганистане или Ираке на планирование и выполнение нам отводилось всего несколько часов.

Командование в штабе ОКССО продолжало работать над планом общего обеспечения и координации операции, а нам оставалось только ждать.

Как правило, большинство из нас страдают синдромом дефицита внимания (во всяком случае, мы так шутим над собой). Мы можем сосредоточиться на каком-то деле лишь на короткое время. А долгое ожидание вообще выбивает нас из колеи. Особенно этим отличался Уолт. Если мы шли с ним в кино, то редко удавалось досидеть до конца сеанса.

У каждого был свой метод убивать время в периоды ожидания, но чаще всего в таких случаях мы занимались своим оснащением. На этот раз все было уже проверено и перепроверено десятки раз. Я поставил свежие батареи в прибор ночного видения и лазерные прицелы. Рации стояли на подзарядке. Все тщательно упаковано. Ботинки с носками стояли наготове возле аккуратно сложенной формы. В жилет были вставлены две бронепластины, а карманы заполнены боеприпасами и всякой необходимой мелочью. Жилет вместе с винтовкой H&K 416 располагался в ногах кровати.

Чтобы все аккуратно расставить и разложить, потребовалось некоторое время, но до полуночи, когда мы обычно завтракали, надо было убить пару часов. Как правило, мы ходили в спортзал. Кое-кто готовил себе кофе, но не растворимый, а френч-пресс. Мы приносили к костру все необходимые приспособления и кофемолку, а также ассортимент зерен, который сделал бы честь любому заведению «Starbucks». Я не раз наблюдал за этим процессом, который занимал около часа. Сначала зерна размалывались в ручной кофемолке, затем на костре кипятилась вода, которой заливали порошок в специальном приспособлении с прессом. После этого все сидели у огня, неторопливо прихлебывая кофе. Это стало своеобразным ритуалом, который позволял хоть чем-то занять свободное время. До операции, если она вообще состоится, нам оставалось еще целых два дня.

На следующий день вместе с Уиллом и еще двумя ребятами из своей группы я пошел к ангару, чтобы поговорить с пилотами. С этим экипажем из 160-го специального авиаполка мы проводили все тренировки.

Пилотом первого вертолета был Тедди, низкорослый человек лет пятидесяти с густыми волосами. Он встретил нас у двери ангара. Мы походили вокруг «Черного ястреба», и я показал Уиллу план размещения команды в кабине. Прежде чем распрощаться, мы обсудили свои действия в случае непредвиденных обстоятельств.

– Если все пойдет наперекосяк и мне придется совершать экстренную посадку, я собираюсь сесть в открытом дворике с западной стороны, – сказал Тедди.

На макете он был обозначен как двор Е. Это было самое открытое место на всем участке. Тедди был опытным пилотом и понимал, что в случае неисправности или повреждения вертолета, вызванного обстрелом, это лучший выход.

– Да не беспокойся ты, – ответил я. – Мы уже свою норму по летным происшествиям выполнили. Если уж кому и суждено попасть в аварию, так только второму вертолету.

Лично я никогда не попадал в подобные ситуации, но у семи из двенадцати членов нашей команды за плечами были крушения. А вот во второй команде таких было лишь двое. Мы шутили, что теория вероятности поможет нам избежать происшествий.

Временной промежуток для проведения операции был очень ограниченным. Луна начинала прибывать уже на следующей неделе, а ждать следующего новолуния нужно было целый месяц. Кроме того, чем дольше мы оставались на базе в таком скоплении народа, тем выше был риск утечки информации. За три недели, прошедших с момента начала планирования, количество людей, так или иначе посвященных в суть дела, выросло до угрожающих размеров.

ОКССО наращивал активность. В Афганистан прибыл Макрейвен. Само по себе это не было чем-то необычным, но тот факт, что он направился в Джелалабад, вызвал среди командования непонимание. Чтобы объяснить сложившуюся ситуацию, пришлось ознакомить с миссией полковника из рейнджеров, который в Баграме отвечал за ежедневную координацию действий спецгрупп. Таким образом, еще одним посвященным стало больше.

В Вашингтоне же все еще сомневались в достоверности данных разведки. В отличие от Джен, ее коллеги из аналитического департамента давали лишь шестьдесят шансов из ста на то, что на вилле живет именно бен Ладен.

Нам не было дела до политиков в Вашингтоне, выкручивающих друг другу руки. Мы продолжали следить за обстановкой с помощью беспилотников, постоянно круживших над виллой. Кроме того, нам приходилось бороться с «ярмаркой хороших идей». В той или иной степени она сопровождает все наши миссии и не дает нам житья. Причина в том, что у командиров слишком много свободного времени, в течение которого они не знают, к чему приложить свою голову. Как правило, офицеры и планировщики в таких случаях начинают выдумывать всякие нереалистичные сценарии, которые могут произойти в ходе операции.

– Они хотят всучить нам мегафон, чтобы можно было управлять действиями собравшейся толпы, – сказал мне командир группы внешнего прикрытия. – По своей тупости это не уступает идее с полицейскими мигалками.