Олег Мороз - Почему «поставили» именно Путина Страница 32

Не исключено, на каком-то этапе престолонаследник обещал ему что-то подобное, однако, скорее всего, раз за разом, от разговора к разговору объем обещаемого сокращался, как шагреневая кожа…

Можно предположить, что для достижения той же цели, поглощения и погашения нерастраченной ельцинской энергии, пригодилось и еще одно проверенное, безотказное средство — сочинение мемуаров. Сидя на даче, Ельцин надиктовывал своему традиционному литзаписчику Валентину Юмашеву (удалившемуся от нелюбезных ему административных и политических дел) очередную книгу воспоминаний. Условное название — «Полуночные дневники» (в окончательном виде мемуары стали называться «Президентским марафоном»).

В общем, человек был при деле. Некоторое недоумение вызывало, правда, то, что еще в начале января тогдашний пресс-секретарь Ельцина Дмитрий Якушкин говорил, что ничего не знает о намерениях своего шефа сочинять книгу. Как он предполагал, главное занятие Ельцина в ближайшее время будет заключаться в другом: теперь его шеф много времени станет уделять встречам с различными политиками, государственными деятелями — либо в Горках, либо в Кремле, где ему будет предоставлен кабинет рядом с «главным кабинетом страны». Якушкин: «Это не значит, что он будет вмешиваться в дела, но он будет КАК-ТО РУКОВОДИТЬ (выделено мной. — О. М.)».

В реальности получилось как раз наоборот: основным занятием Ельцина в тот период сделались мемуары. Что касается «многочисленных встреч»… Кроме встречи с Путиным и министром обороны Сергеевым, никаких таких «саммитов» вроде бы не было. Возможно, они были кем-то сочтены не очень желательными…

Если говорить о наших согражданах, к этому времени они окончательно распростились с Ельциным как с политиком, воспринимали его как обычного пенсионера (из анекдотов той поры: «Москва. Кремль. Путину. Володя, когда заплатишь пенсию за январь? Ельцин»). Опрос, проведенный в марте ВЦИОМом, показал: первый президент России пользуется сейчас наименьшим доверием россиян, то есть попросту никаким — он получил ноль процентов.

Выборы

Президентские выборы состоялись 26 марта 2000 года. Уже в конце этого дня стало ясно, что Путин побеждает с довольно большим — более 16 процентов — отрывом от следующего за ним вечного коммунистического кандидата в президенты Зюганова.

Окончательные итоги выборов были опубликованы 5 апреля. Преимущество фаворита стало еще больше:

Путин почти 53 процента, Зюганов несколько более 29-ти. На третьем месте оказался Явлинский, обогнавший Тулеева, ранее занимавшего это место, 5,8 процента.

Никто из остальных восьми кандидатов не преодолел трехпроцентного барьера, так что всем им предстояло вернуть в казну деньги, полученные на предвыборную агитацию…

Интереса ради можно все же перечислить, в каком порядке выстроились эти аутсайдеры: Аман Тулеев (более 2,2 миллиона голосов), Владимир Жириновский (несколько более 2 миллионов), Константин Титов (около 1,2 миллиона), Элла Памфилова (почти 759 тысяч), Станислав Говорухин (около 329 тысяч), Юрий Скуратов (более 319 тысяч — совсем неплохой результат для героя «кассетного» скандала), Алексей Подберезкин и Умар Джабраилов — оба менее чем по 100 тысяч.

Итак, Путин президент…

В «Президентском марафоне» Ельцин пишет, что когда он узнал об этом фактически уже свершившемся событии 26 марта 2000 года, то пришел в восторг:

«Я от волнения не мог усидеть на месте. Победа! Быть может, главная моя победа! Господи, как долго я этого ждал!»…

«Скукота, делать нечего. Путина избрали…»

Беспокоиться о своем будущем и думать о каких-то гарантиях стоило разве что Березовскому и Абрамовичу: не все нажитое ими было нажито, мягко говоря, трудами праведными. Однако Борис Абрамович, как мы видели, немало сделал для избрания ельцинского преемника, так что у него не было каких-то оснований для беспокойства. У него не было никаких сомнений, что Путин о нем не забудет и что ему, Березовскому, не нужны какие-то особые заверения в дальнейшем безбедном существовании (вообще-то, как мы видели, Путин действительно «своих» не сдает). Когда же он убедился, что Путин как президент совсем не тот, за кого он, Березовский, его принимал, Борис Абрамович, как говорится, сам полез на рожон, пошел войной на нового главу государства. Хотя мог бы, наверное, заботясь о своих личных интересах, о том, чтобы сохранить те самые полученные будто бы от Путина гарантии, действовать более осторожно.

Борис Немцов так об этом вспоминает:

«Вскоре после инаугурации Путина Березовский ко мне пришел и сказал: «Скукота, делать нечего. Путина избрали, теперь можно балдеть». Я его заверил: «Не бойся, не соскучишься. Скоро тебе мало не покажется». Он тогда дико смеялся. А потом, через некоторое время, смеяться перестал…»

Что касается Абрамовича, тот при Путине действительно не только сохранил, но и умножил те жизненные блага, которыми располагал. Но, разумеется, вовсе не благодаря каким-то гарантиям, которые Путин будто бы дал ельцинскому окружению. Совершенно ясно, что Роман Аркадьевич абсолютно самостоятельно нашел путь к сердцу Владимира Владимировича, стал (или остался) одним из его ближайших друзей и доверенных лиц, пользующихся неограниченным благорасположением своего высоко вознесенного друга. Достаточно вспомнить, как государство не без разрешительной отмашки Путина, разумеется, заплатило Абрамовичу тринадцать миллиардов долларов за пакет акций «Сибнефти».

Немцов:

«Да, пожалуй, единственный человек в этой команде, который умудрился процветать и при Ельцине, и при Путине, — это Абрамович. Об уровне его близости с Путиным и его влияния на президента можно судить хотя бы по такому факту. В декабре 2007-го, когда преемником назначали Медведева, буквально накануне, Абрамович побывал у Путина в Ново-Огареве. Официальная сводка об их встрече была абсолютно сухой и невыразительной, что-то в таком роде: «Обсуждали социально-экономическое положение Чукотки». Вы можете в это поверить, что в тот важнейший для России момент этих двух джентльменов действительно обеспокоила ситуация на Чукотке?»

Не знаю, тогда, может быть, это было случайное совпадение. В конце концов, почему бы чукотскому губернатору и не поговорить с президентом о подведомственном ему регионе? Но доказательств сердечной дружбы Путина и Абрамовича и без того достаточно.

Путин — президент

Все критикующие начальство — экстремисты

Став президентом, на словах Путин не однажды выступал за то, чтобы гражданам не чинились препятствия в проведении митингов и демонстраций. Да, собственно, не только на словах: в апреле 2004 года, например, он воспротивился принятию Думой законопроекта, ограничивающего соответствующие права граждан (ретивые думцы уже приняли его в первом чтении).

«Кому это нужно сегодня: в условиях нашей действительности ограничивать права и свободы граждан на демонстрации и шествия? Не должно быть никаких ограничений, с этим связанных», — заявил Путин на совещании в Кремле.

Однако на деле полицейщина достигла при Путине таких масштабов, каких Россия не знала с советских времен.

В июле 2006 года Путин подписал поправки к закону «О противодействии экстремистской деятельности». Понятие «экстремизм» в нем безмерно расширялось. В частности, экстремизмом теперь предлагалось считать деятельность, направленную на «осуществление массовых беспорядков… по мотивам идеологической, политической… ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы», «публичную клевету в отношении лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации».

Стало быть, под определение «экстремизм» отныне попадали не только, допустим, действия «лимоновцев», проникших в приемную Администрации президента, но и организация шествий, митингов с лозунгами против власти, против правящей бюрократии, участие в этих шествиях и митингах. Ведь власть, правящую бюрократию вполне можно отнести к «социальной группе» — это понятие довольно неопределенное.

Более того, к экстремизму теперь можно было отнести любую критику того или иного высокопоставленного чиновника, любое выступление оппозиционного политика, в котором он обвинял представителей власти в коррупции или в нарушении прав и свобод граждан, расценив эту критику как клевету. Правда, квалифицировать соответствующую публикацию или выступление в таковом качестве должен был суд, но за этим у нас, как известно, дело не станет…

Вспоминается анекдот советских времен. В колхоз приезжает иностранная делегация. Картина неприглядная: дороги разбиты, машины буксуют в грязи, на фермах — дерьма по колено… После отъезда гостей инструктор райкома набрасывается на председателя чуть не с кулаками: «Ты что же, сукин сын, дороги не поправил, на фермах не навел порядок! Они же такое про тебя напишут!» — «Та нэхай клевещуть» — спокойно отвечает председатель.