Дмитрий Калюжный - О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе Страница 32

Пока основным форвардом остаётся Америка, которая свое лидерство получила в результате двух мировых войн, – что подчеркивает значение военного фактора. Перед Первой мировой войной ВВП США составлял около 5% мирового, после нее – 33%, а после Второй мировой даже 50%. Но сейчас доля США в мировом ВВП – лишь 20%, и она неуклонно падает. И ВВП этот во многом зациклен на саму Америку, а ведь раньше Америка брала экспортом. С 1970-х годов даже уровень жизни в США постоянно снижается. Так что большие перемены не за горами.

К этому же выводу можно придти и другим путем. В рамках логики капиталистического производства было очевидно, что без капитала нет богатства. Далее для логики воспроизводства было важно, что без сбережений нет капитала. При сегодняшнем глобализме стало ясно, что для любых моделей развития без наличия образа будущего и доверия к будущему нет накоплений капитала и сбережений.

Есть ли будущее у человечества, вот в чем вопрос. Так сказать, to be, or not to be. Если высшая цель нашего биологического вида на Земле – дожрать всю кучу и сдохнуть, то всё идет правильно. Вцепившись в парадигму возрастания потребления благ, люди сжирают планету с огромным ускорением; ныне годовой прирост мировой экономики – всего 2%, а по объёму он соответствует всему произведенному в мире продукту за сто лет, с 1600 по 1700 год.

Да к тому же сложилось неустранимое противоречие между производством богатств и способом их присвоения. Только вид, который это присвоение приняло, стал несколько неожиданным. Сегодня капиталист отдает рабочему все, что тот заработал. Но то, что он заработал вчера. А это значит, что для своего существования капиталист должен все время расширять производство. Вот та причина, из-за которой, понимая, что ресурсы кончаются, современный производитель не может остановиться. Вот причина усиливающейся пропаганды потребления. Сегодня не только в сфере финансов, но и в производстве создаётся то, что называют «пирамидой», и новички, вступающие в неё, оплачивают затраты тех, кто уже втянут в игру.

Но ресурсы кончаются.

Мир – накануне решения этой проблемы.

И разумеется, установление более справедливого порядка будет сопровождаться очень большими беспорядками.

Если решать эту проблему в рамках заданной «парадигмы», подтягивая уровень потребления бедных стран к уровню США, то добычу разных видов сырья придется увеличить в 75–250 раз. А это значит, что природные ресурсы Земли будут полностью исчерпаны уже в ближайшие два десятилетия и уровень жизни, привычный в Заире, вдруг станет нормой для всего мира.

Тысячу лет назад, в XI веке, перед Европой встала проблема перенаселения: при тогдашних технических возможностях «лишние люди» не могли прокормиться. После церковных реформ папы Григория VII Гильдебранта власть перешла от погрязшего в роскоши понтификата к монашескому папству. Образ жизни монаха делался привлекательным, ведя к снижению потребностей. Для вовлечения в оборот новых ресурсов начались Крестовые войны, длившиеся почти триста лет. Сотни тысяч, если не миллионы «лишних людей» ушли на Восток, так мало того, чума и другие пандемии ополовинили население.

Потом человечество научилось брать ресурсы, не лежащие «на поверхности». Началось промышленное их использование, рост населения, улучшение жизни, потребительское счастье. Теперь и эти ресурсы кончаются. Они кончатся, но нет сомнений, что после трех столетий войн и пандемий наука предложит выжившим способ выкачивать из планеты магму и добывать сырьё из неё. А потом?

Неужели цель человечества – сожрать всё, до чего оно сможет дотянуться?..

Потребительская идея – это западная идея. Отнюдь не все народы мира её разделяют. Просто в какой-то момент она позволила Западу получить производственное и военное преимущество, вот и всё. А когда кончатся ресурсы для расширенного воспроизводства, кончится и это преимущество, и вдруг окажется, что есть народы, приспособившиеся к выживанию в скудном мире лучше американцев или западных европейцев.

Пик прямого контроля западной цивилизации над земной поверхностью был достигнут в 1920 году, тогда она владела без малого половиной всей территории планеты. Сегодня площадь этого контроля сократилась почти в два раза (часть Европы, Северная Америка, Австралия и Новая Зеландия) и охватывает 11% мирового населения. Это меньше, чем численности китайской, индуистской или исламской цивилизаций по отдельности. А доля ее в промышленном производстве, включая владение зарубежными компаниями, составляла 84,2% мирового в 1928 году, 64,1% в 1950-м, и 48,8% – сегодня. В 1900 году Запад командовал 44% военнослужащих мира, а в конце ХХ века 21%. Добавим, что Запад характеризуется также низким показателем роста населения и постоянно увеличивающимися расходами на индивидуальное потребление.

С другой стороны, в 1950 году, например, на Китай приходилось 3,3% мирового валового продукта, к концу ХХ века более 10%. С 1950 до 2001 число говорящих по-английски уменьшилось с 9,8% земного населения до 7,6%, а доля говорящих на всех диалектах китайского языка достигла 18,8%.

Западная цивилизация ещё долго будет сохранять первенство, но она быстро теряет всемогущество, и ее выживание очень скоро будет зависеть от того, насколько адекватно поймут люди Западного мира уникальность (а не универсальность) характера своей цивилизации. А также и от степени жертвенности «белого человека» и выработки им эффективной стратегии взаимоотношений с остальным миром.

Нужно ли России так безоглядно стремиться стать частью именно западной «модели»? Ведь мир был и продолжает быть многоцивилизационным. Далеко не везде западные ценности принимаются безоговорочно. Можно выделить западный, латиноамериканский, исламский, индуистский, китайский, японский и ряд других типов цивилизации; там, в отличие от России, почему-то не ведутся споры о своей самобытности, она и так всем очевидна. Дистанции между культурами и народами сохраняются, несмотря ни на что.

И это, в общем, правильно. Культура каждого народа возникает не сама по себе, а для лучшего выживания популяции именно на данной территории; так произошла дифференциация, разделение культур в доцивилизационные времена. Затем началась интеграция, когда разные народы брали у других лучшее, нужное им, но отказывались от излишнего. Теперь в интересах ускоряющегося воспроизводства товаров всем буквально навязывается образ жизни, требующий возрастающего потребления. Вот уж воистину человека превратили в «винтик», в жрущую часть механизма производства-потребления, и этот механизм заставляет его потреблять все произведённое.

В гонку потребления «ведущие страны» втягивают всех подряд, а между тем идеология потребительства противна ЛЮБОЙ национальной культуре, поскольку она, эта идеология, не связана ни с какой культурой вообще, а связана только с пропагандой потребления, для поддержания финансовой структуры. А ведь в некоторых, обделенных природой странах опора на потребительство смерти подобна.

Американский исследователь Глейзер прямо пишет, что глобализация – это «распространение во всемирном масштабе регулируемой Западом информации и средств развлечения, которые оказывают соответствующий эффект на ценности тех мест, куда эта информация проникает».

Итальянский журналист и публицист Джульетто Кьеза: «Сегодня… культура превратилась просто в одну из сфер экономики и средство извлечения прибыли. Культура изменила свое имя, – теперь ее зовут информация».

Американский социолог Р. Стил: «Культурные сигналы передаются через Голливуд и «Макдоналдс» по всему миру – и они подрывают основы других обществ… в отличие от обычных завоевателей мы не удовлетворяемся подчинением прочих: мы настаиваем на том, чтобы нас имитировали».

Но люди вовсе не намерены превращаться ни в рабочую, ни в жвачную скотину. Люди желают оставаться людьми. И хотя «победители» отказываются слышать возражения, их заставят слушать. Беспорядки во время всяких саммитов, атака на Нью-Йорк и Вашингтон – только начало процесса.

Мир и так-то полон потенциальных конфликтов, в том числе межцивилизационных. Возможны самые не представимые ныне варианты. Но главное, что ведущие страны даже в условиях общего экономического подъема (не спада!) могут столкнуться между собой. Политический кризис вокруг войны в Ираке 2003 года, когда разругались США с Францией и Германией, тому примером. Ради чего произойдёт вооружённое столкновение? Когда этот процесс начнётся, в каждой из сторон конфликта вам расскажут сотни причин для войны, а правда проста и незамысловата: нет ресурсов, чтобы продолжать производить и потреблять блага в прежнем темпе.

А ведь грядёт окончание длительного периода экономического роста. Этот рост уже измеряется долями процента. Падение лидеров нанесёт удар по мировым фондовым биржам, приведёт в неописуемый хаос торговлю, вызовет деградацию производства. В итоге обострится конкурентное соперничество; межгосударственные отношения перейдут в «горячую» фазу. Социальная поляризация подорвёт социальный мир. Америка не пожелает согласиться со своим ослаблением, и это вызовет всеобщее ожесточение против неё.