Андрей Буровский - Наполеон - спаситель России Страница 33

Но противоречивые это были войны. С одной стороны, войны Наполеона окончательно сокрушили феодальный строй в Европе, прежде всего в ее главных державах того времени — в Австрии и Пруссии.

С другой стороны, идеи свободы народам Европы французские солдаты несли на своих штыках. Любая армия несет с собой насилие и жестокость. Любая оккупа­ция не может не иметь следствием мародерство и грабежи. Тем более в армии Наполеона грабеж если не поощрялся, то никогда и не запрещался.

Получалась невероятная двойственность. Многие жи­тели Европы не имели ничего против равенства перед за­конами и отмены феодальных правил, которые несли с собой французы. Помочь любезным революционным сол­датам? Так и делали некоторые, но быстро выяснялось: французский солдат — вовсе не бескорыстный освободи­тель от феодализма.

Действительно — если ты был так любезен, чтобы при­нести нам свободу, то зачем ты остаешься оккупантом? Иди домой, а мы тебя будем на расстоянии уважать.

Если же ты пришел и не уходишь, то кто же ты? За­воеватель, вестимо! Если завоеватель не уходит, всякая благодарность исчезает. Остается только вполне законо­мерное желание как можно быстрее вышибить оккупанта со своей земли.

В Италии практически отсутствовало народное сопро­тивление французам: и народы близкие, и австрийцев лю­били еще меньше, и грабили французы князей и богатых горожан, а не простонародье.

Но вот в Испании Наполеон увяз сразу и до конца.

В 1793 году Испания вступила в войну против революционной Франции. Ее армия плохо снабжалась, была плохо обучена, еще хуже вооружена и совсем пло­хо управлялась. Разбив ее, Франция не оккупировала Испанию, а сделала ее своим младшим партнером и союз­ником. И втянула в бесконечную войну. 21 октября 1805 г. испанский флот погиб вместе с французским у мыса Трафальгар. Совершенно не нужная Испании война тяжким бременем легла на страну.

С 1807 года Франция вела войну против Португалии и помогавших ей британских войск. Наполеоновская армия на правах-союзника вступила в Испанию и начала ее по­степенно оккупировать.

При этом верхушка общества была сильно офранцу­жена и заимствовала во Франции все, что только можно и чего нельзя. Премьер-министр Годой буквально пресмы­кался пред Наполеоном.

В 1808 году массовое восстание низвергло Годоя. На­следник престола Фердинанд был провозглашен королем. По совету командующего французскими войсками мар­шала Мюрата свергнутая чета, Карл IV и Мария-Луиза, по­просили защиты у Наполеона. Император предложил им приехать в Байонну (на юге Франции). Там он обещания­ми и угрозами принудил испанских Бурбонов отречься от своих прав на престол в пользу брата императора — Жозефа Бонапарта.

Без разведки Наполеон не предпринимал, решительно ничего. Он изучил подробнейшие отчеты о состоянии ар­мии, флота, администрации страны. Однако разведка ниче­го не писала о патриотизме испанцев. Наполеон невольно судил о стране по ничтожному двору, который наблюдал вблизи... А наблюдал он драки папы и мамы с сыном, без­образную ругань и чудовищную тупость.

2 мая 1808 г. в Мадриде вспыхнуло восстание против захватчиков. Это восстание Мюрат подавил, и жестоко. Наполеон пытался выдать свою захватническую политику за продолжение революционной борьбы. По введенной им конституции, Испании провозглашалась конституционной монархией, вводилось гласное судопроизводство, отменя­лись пытки, уничтожались внутренние таможни, создава­лось единое гражданское и торговое законодательство.

Конституция нисколько не ограничивала власти про­возглашенного королем Жозефа Бонапарта, но давала возможность создать общество без сословий, «пережит­ков» и «предрассудков».

В июле 1808 года произошло сразу три важных события:

1) Испанские гранды, прибывшие в Байонну, одобрили представленную им новую конституцию.

2) 20 июля 1808 г. Жозеф Бонапарт вступил в Мадрид. Он писал оттуда Наполеону: «Государь, я не страшусь сво­его положения, но оно единственное в своем роде в исто­рии: у меня нет здесь ни одного сторонника».

3) В Байлене испанцы окружили и пленили 20-тысячную французскую дивизию. Это первое крупное поражение армии империи было особенно оскорбительно для Напо­леона, поскольку оно было нанесено не равным по силе противником, а «сборищем оборванцев», как он называл испанских партизан.

Вся страна поднялась против французов. Уже 31 июля, через 11 дней после прибытия в столицу, Жозеф должен был покинуть Мадрид и отступить на север Испании, за реку Эбро. Про Жозефа Наполеон позднее не раз говорил: «Это самый неспособный человек, прямая противополож­ность тому, что требовалось».

5 ноября 1808 г. французский император сам при­был в Испанию во главе большой новой армии. Путь на Мадрид шел через обледенелые горные хребты — испан­ские патриоты не жалели своих жизней.

7 декабря Наполеон опубликовал обращение к ис­панскому народу, в котором наряду с подтверждением своих «прав» как завоевателя объявлял: «Я уничтожу все, что стоит на пути к вашему процветанию и величию... Либеральная конституция создаст для вас взамен абсо­лютизма умеренную конституционную монархию». Это была попытка изобразить подавление освободительного движения испанского народа как борьбу за учреждение в Испании прогрессивных для того времени социальных и политических реформ.

Перевал Сомосьерра был последним пунктом обороны испанцев под командованием генерала Бенито Сан-Хуана. Испанский генерал знал, что на такой выгодной позиции достаточно выставить артиллерию, чтобы преградить путь армии Наполеона. Длинная, извилистая и крутая дорога через ущелье не позволяла покрыть ее артиллерийским огнем с одной позиции. Шестнадцать имеющихся орудий было поделено на 4 батареи на расстоянии 2 км.

30 ноября 1808 г. Наполеон приказал атаковать. Один из офицеров в ответ на данный ему приказ воскликнул: «Это невозможно!» Наполеон возразил холодно и убежденно: «Этого слова для меня не существует; я его не знаю». С тех пор он не раз повторял этот понравившийся ему соб­ственный афоризм; он его дополнял: «Не нужны ни «если», ни «но»; надо достичь успеха — и это все».

В составе армии были польские конные войска. Они в конном строю атаковали орудия. Они подавили батареи, но вот беда — численность начавших атаку оценивается по-разному: от 125 до 216 чел. А вот число уцелевших извест­но точно: на следующий день, 1 декабря, Наполеон произ­вел смотр тех 40 поляков, которые выжили и смогли встать в строй. Он вручил им награды, в том числе 16 крестов Почетного легиона. После церемонии император подошел к полякам, снял шляпу и сказал громко, чтобы все могли слышать: «Вы достойны моей Старой гвардии. Вы — лучшая кавалерия».

Сомосьерра стала символом воинской доблести и само­отверженности поляков. «Jak ci, z Somosierry szalency...» («как те, с Сомосьерры безумцы») — поется о них в знаме­нитой песне «Красные маки на Монте-Кассино». Однако, не отрицая героизма польских всадников, многие в Польше не видели смысла в их подвиге. Зачем польские патриоты проливали кровь, помогая Наполеону громить испанских патриотов?

Путь на Мадрид открыт. Через месяц после начала кам­пании он уже занят. Через 72 дня регулярная армия Испа­нии полностью разгромлена. Наполеон сразу же издал ряд важных декретов. Он полностью подтвердил все обещан­ное 7 декабря 1808 г. Французы уничтожили феодальные права помещиков, отменили инквизицию, сократили на две трети число монахов. 12 декабря было отменено феодаль­ное законодательство и вводился Кодекс Наполеона.

Это раскололо нацию, но на очень неравные части. За Наполеоном пошли беспринципные честолюбцы и стяжа­тели и часть либерально настроенных горожан дворян, интеллигентов. Без революции — и к новым порядкам! Это привлекало, хотя и выглядело как плата за отказ от нацио­нальной независимости.

Но абсолютное большинство испанцев, в том числе практически все крестьянство, не соглашалось на оккупацию, независимо от ее выгод. Тех, кто соглашался с вла­стью захватчиков, в народе называли «офранцуженными».

Все 6 лет французской оккупации, с 1808 по 1814 г., в Испании не прекращалась «малая война» — герилья, то есть народная партизанская война против захватчиков. Герильерос убивали французских солдат, совершали внезапные налеты, перерезали французские коммуникации.

Причем дворянство, верхушка духовенства, горожане, чиновники не могли занять последовательной патриотиче­ской позиции: они были охвачены духом особого «либе­рального» коллаборационизма, стремились «приобщиться» к духу Французской революции и вообще всего «передо­вого». Да они ведь и энциклопедистов почитывали, отрав­ляя свои мозги бредом Вольтера и де Сада. Интересно, они тоже не верили в существование метеоритов?