Максим Сбойчаков - Они брали рейхстаг Страница 33

Перед броском на площадь Греченков предоставил взводам и отделениям полную свободу действий. И каждому бойцу говорил: «Не ожидай команды, любым способом – вперед. В рейхстаге разберемся». Но в ходе боя, где удавалось, все же направлял бойцов. Так было и при форсировании рва. Теперь, следя за вздымающимся на пути огненным валом, Греченков заметил, что временами на тридцать – сорок секунд вражеский артогонь переносится вглубь. Этим можно воспользоваться, чтобы выскользнуть из огненного мешка. Наверно, так поступил и Кошкарбаев, уже успевший прикрепить красный флажок к колонне.

– Передать по цепи, – крикнул Греченков, – действовать, как я!

Исаков подхватил слова лейтенанта:

– Действовать, как командир роты!

Выждав момент затишья, Греченков сорвался с места.

– За командиром! Ура-а! – закричал парторг.

До рейхстага было метров пятьдесят – шестьдесят, один хороший бросок. И его сделали. Еще одна группа – и теперь уже довольно значительная – ворвалась в рейхстаг.

Достигнутое положение было зафиксировано в Журнале боевых действий 79 ск: «В 14 ч. 25 м. группа разведчиков 674 сп по-пластунски подползла к центральной части рейхстага и на лестнице главного входа поставила красный флаг. К этому времени рота 1 сб 756 сп вышла и заняла положение в 70 м западнее рейхстага».

Лейтенант Кошкарбаев хорошо знал, что угнаться за разведчиками нелегко, ибо все они опытные ребята, а у него немало новичков, совсем необстрелянных, но изо всех сил подтягивал людей, требовал равняться на разведчиков.

Когда Правоторов с Булатовым показались с флагом на высоком подъезде рейхстага, а затем в окне, Кошкарбаев поднял своих солдат. И вот с первой группой он уже на площадке, у колонн, где не так давно стояли разведчики.

Не долго раздумывая, сержанты Гончаров и Такнов с автоматами наизготовку нырнули в коридор. За ними – солдаты Лобанов, Федоренко, Байманов, Пекунов. Когда лейтенант вбежал туда, в коридоре вовсю уже шла стрельба. Автоматные очереди слышались и откуда-то сверху. «Это разведчики», – догадался Кошкарбаев. Его группа начала осторожно продвигаться по коридору. Лейтенант заботился о том, чтобы люди не растерялись, разойдясь по обширному зданию. Враг может контратаковать с любой стороны, ему тут все известно. Надо осмотреться, не лезть очертя голову, основательно закрепиться.

Лейтенант Литвак поднялся со своими солдатами на второй этаж, взвод сержанта Медведева слился со взводом Кошкарбаева.

Ворвавшись в рейхстаг, Греченков услышал всюду беспорядочную стрельбу. Открыл первую попавшуюся дверь и был оглушен металлическим голосом: «Ахтунг, ахтунг!» Ординарец Бородулин с порога пустил очередь, и тут же оба рассмеялись, увидев репродуктор. Из него понеслась русская речь: «Внимание, внимание! Русские солдаты! С вами говорит комендант рейхстага. Если вы немедленно не оставите здание, будете сожжены. Предупреждаю, если…»

– Тьфу ты, черт поганый! Прямо ошеломил своим «приветствием». – Греченков прикладом разбил репродуктор. Побежал по коридору и столкнулся с Кошкарбаевым и Медведевым. Они доложили о ходе боя.

– Надо загонять их, стервецов, в подвалы, как крыс, – распорядился командир роты. – И не выпускать, чтоб не стреляли по площади.

– Один выход из подвала беру на себя, – объявил Исаков и поспешил к указанному Кошкарбаевым месту.

Греченков прошел на второй этаж, где Литвак уже освободил несколько комнат.

– А сюда бы станковый пулеметик закатить, – заметил Литвак, когда вышли на внутренний балкон. – И по залу, и по коридору отсюда удобно очереди пускать.

Командир роты глянул вниз. По залу метались немцы «Да, ничего не скажешь, удобно. Но где его взять, пулемет?

В коридоре встретил Сорокина, протянул ему руку:

– Поздравляю, Семен Егорович! Душу зажигает ваш флаг.

– Вам спасибо, Петр Афанасьевич. Без вашей роты мы бы не пробились.

Стрельба разгоралась, в темноте там и тут сверкали вспышки автоматов и гранат. Оглушительный грохот перекатывался по коридорам.

Спустившись вниз, Греченков очутился около Исакова, намеревавшегося идти в подвал.

– Не поймешь, – сказал он. – Дали туда очередь – ответили. Бросили гранаты – замолчали.

Греченков поддержал:

– Пойдем вместе.

Спустились по ступенькам. Тихо. Но едва сделали несколько шагов, справа что-то грохнуло. Нащупали дверь, открыли, выставив автоматы. К удивлению, увидели не фрицев, а двух девушек, которые с радостным криком бросились навстречу, не обращая внимания на автоматы. По возгласам поняли, что перед ними русские. Вот с такими же восторженными глазами несколько дней назад подбегали девушки, освобожденные из концлагеря. Эти здесь на мойке посуды – об этом свидетельствуют многочисленные тарелки и кастрюли. «Наверно, кастрюлю уронили, когда мы проходили», – отметил Петр.

– Родные наши, заждались вас! – наперебой заговорили девушки. – Снаряды и бомбы по рейхстагу бьют, весь дом дрожит, а мы радуемся и все ждем, ждем…

Не останови их, проговорят целый час и больше, а сейчас дорога каждая минута.

– Где немцы и сколько их, не знаете? – прервал их Греченков.

Девушки начали прикидывать по тарелкам. У них более трехсот тарелок, но в подвале есть еще посудомойки. Совсем недавно немцы были здесь, но, заслышав взрывы и стрельбу, куда-то убежали.

Греченков повернулся к двери.

– Мы с вами, не хотим оставаться здесь, – попросили девушки.

– Нет, девчата, потерпите еще. Вы нужнее нам здесь. Вроде партизанок-разведчиц будете. И ведерки с водицей держите наготове. Там наверху воды-то нет.

Коридоры в подвале с разветвлениями, далеко от выхода удаляться опасно. Пришлось вернуться.

– Будем считать, Каримджан, что под твоим замком более трехсот немцев, – сказал Греченков. – Держи крепче, не давай отмыкать.

Командир роты спросил телефониста, есть ли связь. Тот угрюмо покачал головой. Выйдя из здания, увидел два пулемета на площадке. Около них устраивались пулеметчики. Видно, только добрались, еще потные. По ступенькам бежал командир пулеметной роты капитан Забидхаков. Отдышавшись, сообщил, что его задача – занять позиции перед рейхстагом, чтобы отразить возможные контратаки противника со стороны Бранденбургских ворот. Эту же задачу будет решать и батальон Логвиненко по мере подхода бойцов. Вытирая пот с лица, пожаловался:

– Видите, расчеты всего из двух человек. Остальные либо погибли, либо отстали. Пройти с пулеметом почти невозможно.

– Слушай, капитан, а мне пулеметы вот так нужны… – Греченков провел ребром ладони по горлу. – Выдели хоть эту пару.

Забидхаков заколебался. У него их всего два, и неизвестно, когда пробьются остальные. Греченков настойчиво повторил просьбу, объяснил, насколько это важно.

– Да я понимаю, лейтенант. Но ты учти, что позиции, на которых стоим мы, тоже для взятия рейхстага требуются. Вообрази, что будет в здании, если мы не удержим немцев и они прорвутся к тебе?

Конечно, придется туго. Но утешает то, что постепенно накапливаются пехотинцы Логвиненко. Народ у него такой, костьми ляжет, не пустит. А если гитлеровцы из подвалов полезут, каково будет роте…

– А, была не была, бери! – сдался капитан. И тут же крикнул: – Антонов, Середа, Агарков, Ермаков! Занять позиции по указанию лейтенанта.

Один расчет Греченков поставил около входа в подвал.

– Ну, теперь замок у нас крепенький, пусть только сунутся! – потирая руки, воскликнул Исаков.

Второй расчет поставили на балконе.

Дело налаживалось. Вот досадно только, что связи с комбатом нет. Не успевают провод срастить в одном месте, как его перебивает в другом. Лейтенант машинально повертел телефонную трубку в руках и, опустив, задумался. Послать связного? Но каждый человек на учете… Обрадовались, узнав, что Сорокин решил идти к командиру полка с докладом о выполнении поставленной перед его группой задачей.

– Скажите, что бойцы будут держать рейхстаг до последнего, но помощь нужна неотложная.

3

Сорокин и Лысенко выскочили на бушующую площадь. Ползком сюда, ползком и обратно – медленный этот способ передвижения, но по-иному не доберешься. Старались не отрываться друг от друга. Встречая пробивавшихся к рейхстагу, ободряли их:

– Давай жми, ребята! Наши в рейхстаге, спешите на подмогу! – А чтобы те не приняли их за отступающих, поясняли: – Мы оттуда с донесением.

От этих слов загорались радостью глаза бойцов, светлели потемневшие лица.

И все же разведчики потеряли друг друга. Посреди площади вражеские снаряды рвались так густо, что в двух шагах ничего не видно. Лысенко успел нырнуть в какое-то углубление, оказался на каких-то ступеньках и не сразу понял, что они вели в подземелье. На первой площадке остановился, предполагая, что сюда же последует и лейтенант. Но тот не шел. Что делать? Обстрел не уменьшался. Дрожали каменные ступеньки, осыпалась штукатурка со стен. Куда же все-таки ведет эта лестница? Заработало чувство разведчика, и он спустился по ступенькам. Лестница свернула влево, потом вправо. Миновал еще два поворота и очутился у железной решетчатой двери, за которой начинался подвал. Остановился, ощутив запах лекарств. Неужели госпиталь? Забираться туда рискованно, однако и уходить, не узнав, не хотелось.