Александр Глазунов - Нам нужна… революция Страница 33

Чаще всего Китай не предоставляет официальной информации по стратегическим соображениям в отношении водных объектов, поэтому приходится пользоваться различными источниками, даже сообщениями частного порядка. Однако дело здесь вовсе не в установлении истины — строят подобное сооружение на Амуре китайцы или нет, — а в использовании такой предполагаемой ситуации для ответа на вопрос: чем может грозить строительство водозабора российской стороне?

Когда я задал этот вопрос Макарову, он сразу сказал, что, не зная проектного объёма забора воды из реки, а также как и для какой цели они собираются использовать воду, предположить что-либо насчёт последствий для нашего берега довольно сложно. Если водозабор нужен китайцам для подпитки крупных водохранилищ в связи с возможной переброской стока реки, то чем больше объём забора воды, тем негативнее это скажется на состоянии Амура. А значит, есть вероятность того, что водозабор для снабжения Благовещенска питьевой водой придётся реконструировать, то есть значительно заглубить, поскольку уровень воды в реке упадёт и произойдёт заиление приёмных оголовков.

Однако это довольно крайний случай, до которого вряд ли дойдёт дело. Но если снижение уровня воды на Верхнем Амуре произойдёт, то уж об ухудшении качества воды спорить не придётся. Более того, резко уменьшится рыбопродуктивность реки за счёт того, что недостаточно будет заливать речные поймы, куда рыба ходит на нерестилище. А это уже значительная потеря рыбных ресурсов.

Как утверждает Макаров, на сегодняшний день использование Верхнего Амура несколько однобокое. Китайцы заготавливают на своей территории лес и перевозят его по реке аж до самого Хэйхэ. Их речные суда по Амуру постоянно снабжают всем необходимым прибрежные поселения. Они активно занимаются добычей со дна реки гравийно-песчаной смеси, не говоря уже о промысловом вылове амурской рыбы. Даже у наших берегов. Для нас же Верхний Амур уже не является транспортной артерией, потому как, очевидно, нет надобности в этом, раз исчезают прибрежные деревни. Развалились рыбосовхозы и леспромхозы в этом районе… Россия вынуждена отказаться от использования водных ресурсов Верхнего Амура в связи с экономической несостоятельностью. Здесь китайцы уже давно чувствуют себя хозяевами…

Не только ослабление России, но и дипломатия постоянных и необоснованных уступок в международных отношениях, иначе говоря, политика виляния хвостом, уважения нашей стране не прибавит. Это относится не только к Китаю, но и к бывшим советским республикам, пытающимся тоже диктовать свои условия России в надежде на поддержку США. В частности, это проявляется в отношениях с Азербайджаном по вопросу деления водных ресурсов пограничной реки Самур…

Очевидно, державную боль Амура сегодня испытывают и на других российских водных рубежах. Но сквозь эту боль терпеливо пробивается и ручеёк надежды на возрождение гордой славы России. За неё ведь русские люди на берегах Амура жизни свои отдавали, кровью платили за водицу амурскую. Поэтому любая граница сначала проходит через сердца людские и лишь потом уже обретает плоть демаркационных линий, что и делает их незыблемыми.

Да только не стали ли мы сегодня забывать об этом?

Над Самуром урагана не будет

На белёсом, будто выгоревшем от палящего солнца небе чётко вырисовывались дальние тёмно-серые складки голых гор. При первом взгляде на них создавалось впечатление, что горизонт на западе от дагестанского селения Магарамкент весь покрыт засохшими почерневшими рубцами. Картина довольно странная, особенно когда вокруг виноградники и сады и сухой жаркий воздух насыщен медовым ароматом груш, пьянящим запахом вина и пряностей…

Макаренцев вздохнул и, уже не оглядываясь, пошёл к машине. Следом за ним поспешили и остальные члены российской делегации. Эту очередную встречу делегаций России и Азербайджана по переговорам о распределении воды Самура специально проводили рядом с гидроузлом-вододелителем, через который и идёт вода из реки на дагестанские и азербайджанские поля. На месте-то оно вроде бы видней. Однако переговоры о предлагаемом Россией равном делении стока пограничного Самура успехов не принесли. Правда, решено было создать совместную рабочую комиссию, которая могла бы наблюдать за нормами распределения воды, установленными ещё в советское время, почти 50 лет назад, — они тоже нарушались. Но… Оттого, наверное, и виделось вокруг всё мрачным…

Честно говоря, заместитель председателя Роскомвода Макаренцев иного результата и не ожидал. Даже неожиданный для всех участников встречи сход населения Магарамкентского района, где в основном проживают лезгины, представителей районной администрации и старейшин дальних селений, собравшихся стихийно здесь, чтобы выразить свой протест совершенно необъяснимым действиям азербайджанских властей в отношении соседей, не повлиял на ситуацию переговоров. А она оказалась накалённой, под стать засушливому климату данной местности, для которой единственная надежда на выживание — вода реки, что столетиями питала здешние поля по обеим берегам. Ответ представителей Азербайджана рассеял все надежды и иллюзии собравшихся — мол, скажите спасибо, что получаете столько, сколько даём вам воды. Правда, сказано такое было не в открытую, намёками, но в смысле услышанного никто не усомнился. И хотя крик делу не помощник, Владимир Иванович прекрасно понимал — то был вопль отчаяния местного приграничного населения. Время-то тяжёлое, безработица, что называется, массовая, реальная возможность выжить на южной дагестанской земле — это её обрабатывать, сажать овощи, разводить сады и хоть чем-то себя обеспечивать. Да только вот воды для орошения не хватает, хотя рядом течёт Самур, и по территории Дагестана, а не где-нибудь. Да вот словно злая сила вдруг перекрыла воду, заставив земледельцев на этой трудной земле обливаться потом впустую. Но даже и Макаренцев в полной мере не представлял себе, что за проклятие нависло над Южным Дагестаном. А главное, в чём люди-то виноваты? За какие такие грехи и кто решил трудолюбивых лезгин так жестоко наказать? Заложниками чьих страстей и интриг они стали?

Лет десять назад известный русский писатель Валентин Распутин написал предисловие к книге шведского учёного Рудольфа Эдберга «Капли воды — капли времени», которое назвал «Воды наши — грехи наши». И из года в год всё острее и жёстче осознаём мы, насколько он был прав. Грехи властей обернулись властью грехов, довлеющих над Россией. Проблема пограничного Самура сегодня — тому подтверждение.

Эта река рождается на склонах горы Гутон Главного Кавказского хребта и 213 км привольно течёт по территории Дагестана, за исключением 38 км, граничащих с Азербайджаном, и впадает в Каспийское море. То есть 96 % речного стока и водосборная площадь, как говорят специалисты, находятся в Дагестане. И лишь 4 % воды собирает Самур на азербайджанской территории. В советское время, в 50-е гг., в 32 км от устья реки и был построен Самур-Апшеронский гидроузел, представляющий собой подпорную плотину и делитель с головными сооружениями Самур-Апшеронского канала, несущего свои воды для орошения земель в Азербайджане и водоснабжения городов, включая Баку и Дербент, и Самур-Дербентского — для дагестанских полей.

Приграничные районы той и другой стороны здесь в климатическом отношении равны, и там и тут десятки тысяч гектаров орошаемых сельскохозяйственных земель, поэтому в распределении воды никаких вопросов не возникало — поровну за вычетом экологических сбросов. Однако такое справедливое соотношение водораздела вскоре было неожиданно нарушено. С приходом к власти Л. И. Брежнева внутренняя политика развития народного хозяйства дала крен в сторону регионов, по принципу — всё для окраин, то есть республик, но не России. И в соответствии с новым политическим веянием, которое, вероятнее всего, родилось как дань тем конъюнктурщикам от политики, которые и сделали Брежнева генсеком, Минводхоз СССР своим решением от 7 октября 1967 г. распределяет годовой сток Самура объёмом 1,75 куб. км в таких пропорциях: 0,89 куб. км (51 %) — Азербайджану, 0,3 куб. км (17 %) — Дагестану, а экологический сброс соответственно составил 0,56 куб. км (32 %). Объяснили, что подобное решение связано с приоритетным развитием орошаемого земледелия в Азербайджане. Естественно, в тот момент никто и не думал о развале великой страны. И явные перекосы в политике и хозяйственной деятельности в СССР в то время не выпирали нарывами, потому как в огромном едином государстве всегда можно найти способ компенсировать потери или хотя бы их сгладить. И совсем другое дело, когда Советский Союз безжалостно был рассечён по-живому, невзирая на вопли и крики людей. Нечто подобное и произошло на пограничном Самуре — там, словно тень отца Гамлета, из развороченного могильника советских министерств неожиданно материализовался Минводхоз, приняв форму протокола от 7 октября 1967 г., согласно которому Азербайджану отпускалось 75 % речного стока Самура, а Дагестану — 25 %. И вот здесь-то один нарыв стал вскрываться за другим…