Николай Романецкий - Тринадцать мнений о нашем пути Страница 33

Хорошо некогда высказался Государь-Император Александр Миротворец: «У России друзей нет. И не надо»… Хорошо-то хорошо — но, как выражаются нынче, «контрпродуктивно». Потому как без друзей жить можно (Англия вон всю жизнь живет), а вот без союзников — никак не выходит: Советский Союз как-то попробовал… А при выборе союзника такая категория, как «дружба» вообще ни при чем, и первейший принцип тут — «Союзничать через голову». Сам Александр-Миротворец, к слову, именно так и делал: стратегический союз заключил с весьма ему неприятной Французской республикой, «через голову» от классово близких монархий Центральной Европы… А от нас «через голову» — кто?..

Александр Житинский: Да они уже сейчас. И всегда были.

Андрей Измайлов: Тут меня подкупает «неизбежно должны»… С какой стати?! Между прочим, Америка никогда не воевала с Россией. Помогала — да. Лэндлиз, Второй фронт и всё такое. Опасалась — да. Как «сумасшедшего с бритвой». И при чём тут разные стороны баррикад?

Хотя… Если мы снова и опять от большого ума схватимся за бритву (а уже норовим в потёмках нашарить), то — как только, так сразу.

Андрей Лазарчук: Никогда. Более того, будет происходить дальнейшее сближение — возможно, вплоть до создания некой конфедерации. Спина к спине. Сейчас это кажется парадоксальным, но вот увидите…

Святослав Логинов: Обе страны исторически обречены и могут продлить своё существование только держась друг за друга. А если минутные интересы, нелепый случай или дурость политиков разведут их по разные стороны баррикады, это лишь ускорит гибель обеих народов.

Евгений Лукин: А мы уже по разные стороны баррикады. С момента принятия государственного гимна на музыку Александрова, слова Михалкова.

Сергей Лукьяненко: К сожалению, это так. К сожалению, потому что по менталитету мы достаточно близки с американцами. Потому и неизбежно конкурируем, что слишком похожи… А противостояние начнется как только (если только) Россия сумеет окрепнуть и проявить себя активной силой мировой политики.

Сергей Переслегин: Они сейчас находятся по разную сторону баррикад, поскольку поддерживают два конкурирующих постиндустриальных проекта.

Геннадий Прашкевич: К сожалению, они уже по разные стороны.

Надо богатеть, вот единственное, что уравнивает всех.

Не бедность, а всеобщее богатство. Не бедность, не бедность!

Вячеслав Рыбаков: Это опять неосознаваемая отрыжка метания между крайностями мазохизма и садизма: либо уж наши интересы, и никаких иных, не то мы вам всем покажем кузькину мать, мы вас похороним и так гукнем, что на нас перестанут гукать, либо уж никаких наших интересов, потому что мы — полные сволочи, быдло, генетические сталинисты и, чтобы искупить свою вину, должны следовать чужим интересам с радостью и бессрочно.

Нет же. Нормальная жизнь устроена так, что люди, группы людей и государства вполне могут иметь разные и даже противоречащие друг другу интересы, но при этом НЕ СТРОИТЬ БАРРИКАДЫ И НЕ ОКАЗЫВАТЬСЯ ПО РАЗНЫЕ ИХ СТОРОНЫ. Жизнь в коллективе, в каком угодно, главным образом и состоит из нескончаемого процесса примирения интересов и нахождения компромиссов.

Конечно, могут иногда прорываться к власти люди, которые разницу интересов могут использовать для строительства баррикад. Но надо отдавать себе отчет, что тот, кто строит баррикаду в этой ситуации, либо недоумок, не понимающий, что творит, либо, напротив, слишком уж себе на уме, и строит баррикаду, чтобы спрятать под ней следы собственных преступлений… От прихода недоумков или жуликов к власти не застрахованы на сто процентов ни Америка, ни Россия. Ни вообще какое-либо государство на свете. Но, как известно, лучшее средство от головной боли — декапитация, а полную гарантию того, что человек никогда не совершит какого-либо преступления, дает только заблаговременный расстрел.

Кроме того, сейчас Россия слишком слаба, чтобы представлять из себя какую-то полноценную сторону баррикады. Но если она все-таки сможет побороть свою слабость, объективные ресурсы ее таковы, что, если вдруг она создаст свою сторону этой самой баррикады, начинать с нею перестрелку будет слишком рискованно и слишком дорого. Гораздо выгоднее будет заниматься какими-нибудь общими делами — разумеется, не покрывая лицо конкурента поцелуями, как это одно время было принято у генсеков вне зависимости от того, что они на самом деле думали друг о друге. Никаких поцелуев. Когда мне натовский генерал из телевизора говорит, что с принятием в НАТО стран Балтии Москва к границам альянса стала действительно гораздо ближе, но это — близость к другу, мне хочется в глаза ему плюнуть за его беззастенчивое блекотание. Но он вовсе и не исчадие ада. Целоваться ним не обязательно, но и немедленно вызывать на долгую и дорогостоящую дуэль тоже совершенно не обязательно.

54. Вопрос:

Что Россия может противопоставить возможному китайскому проникновению на Дальний Восток и в Сибирь?

Эдуард Геворкян: Выбор небольшой. Или принудительная русификация с недопущением создания этнических анклавов, либо границу на замок и пулеметные засады. А вопрос заселения Дальнего Востока и Сибири решим, когда нужда возникнет. Мало населения? Ничего, пусть пока земля отдыхает для грядущих поколений.

Олег Дивов: Это миф, не будет проникновения. Сегодня русских ездит в Китай в десять (!) раз больше, чем китайцев к нам. Китайцы вообще не очень любят тут жить, особенно на Дальнем Востоке и в Сибири, им там холодно. Единственный вариант, при котором китайцы массово побегут в Россию — это то, чем пугал еще Дэн Сяопин: если у них вдруг еда кончится. Китай сейчас намеренно ограничивает производство еды 80 % от потребности страны, чтобы было, на что тратить доллары. Но они успеют нарастить производство и с голода не станут пухнуть. А к 2050 году у них вообще будет отрицательный прирост населения, и больше половины народу — горожане со вполне европейской культурой потребления. Китай не проблема, забудьте о нем. Россия — проблема.

Кирилл Еськов: Может, попробовать работать, как китайцы? Или хотя бы пить поменьше, равняясь на них же?..

Андрей Измайлов: Категорически ничего. Ничего, кроме обустройства Дальнего Востока и Сибири для местного населения хотя бы до «китайского уровня». То есть категорически ничего.

Хотя… Помнится, остров Даманский… Противопоставили, помнится, китайскому…

Хотя… Нынче, кажись, тот же остров Даманский задарма отдали, просто так. И мир не перевернулся.

Евгений Лукин: Вынудить пришельцев говорить и думать по-русски. То есть стать русскими.

Сергей Лукьяненко: Пока — только ядерное оружие. Необходимо широчайшая государственная программа по повышению рождаемости — и активная политика поощрения миграции этнических русских из бывших республик СССР. Последнее, впрочем, уменьшает влияние России на эти страны и надежды на возврат временно утраченных территорий.

Геннадий Прашкевич: Только миролюбие. И понимание того, что мы братья. И понимание того, что огромные пространства Сибири и Дальнего Востока (как и самого Китая) вполне могут разрабатываться совместно — без какого-либо раздела указанных территорий насильственным путем.

Борис Стругацкий: Во-первых, всемерное хозяйственное развитие этих районов и интенсивное заселение их россиянами. Во-вторых, всяческое переплетение российско-американо-японских интересов на Дальнем Востоке, имеющее целью противопоставление неизбежной китайской экспансии в этом регионе. К сожалению, и та, и другая мера представляется сейчас почти фантастической.

55. Вопрос: Существует мнение, что европейские конституционные монархии представляют собой самый подходящий вариант правильного соотношения государственности и гражданского общества. Как считаете вы?

Эдуард Геворкян: Эти монархии — всего лишь декорации. России нужна императорская форма правления — сильная централизованная, не передаваемая по наследству власть верховного правителя, выбираемого пожизненно. Будет нормальная властная структура, тогда и гражданское общество потихоньку начнет возникать. Впрочем, давайте не будем углубляться в эту тему, иначе журнального объема не хватит.

Олег Дивов: Я — за, при одном условии: царем назначьте меня.

Кирилл Еськов: Я вообще, если честно, хотел бы жить в Викторианской Англии. Не в реальной, разумеется, а в мире Шерлока Холмса, Алана Квотермейна и иже с ними; что называется, «Мой любимый цвет, и любимый размер».

Александр Житинский: Я тоже так считаю, но это проходит для малых стран, относительно однородных этнически. Для России — вряд ли. Трудно себе представить Помазанника Божия в России сейчас.