На пути в Дамаск. Опыт строительства православного мировоззрения - Сергей Юрьевич Катканов Страница 33

И вот тут перед нами в полный рост встает вопрос о том, а сами-то мы, православные, какой главный смысл усматриваем в этом столь привычном для нас "хождении в церковь"? Что такое для нас это "храмохождение"? Мы когда-нибудь задавали себе этот вопрос? А в нем-то все и дело.

Беда наша в том, что мы очень часто воспринимаем "посещение богослужений" как исполнение формальной обязанности, в которой вроде бы и смысла ни какого нет, но так уж положено. Как бы Церковь требует от нас исполнения чисто внешних, ритуальных обрядовых действий. Будто бы эти действия по каким-то неведомым для нас причинам угодны Богу. Посещая храм, мы как будто "ставим галочку", почему-то считая что от количества проставленных галочек зависит спасение нашей души. Это очень обычный тип религиозности, но он обычен для ветхозаветной эпохи, а отнюдь не для православия. Однако, сердца наши так часто остаются ветхозаветными…

Суть Ветхого Завета – закон. Закон надо выполнять детально и не рассуждая. Если человек исполнил все 613 заповедей Ветхого Завета – у Бога не может быть к нему претензий, такой человек угоден Богу, он сделал все необходимое и не имеет ни какого значения, что сердце человека в этих "делах закона" вовсе не участвовало. Ветхозаветная религиозность строится на неукоснительном исполнении бесчисленных формальных предписаний. К этому так склонны были фарисеи, за что Господь их обличал. А мы сейчас порою чисто по-фарисейски считаем хождение в храм "делом закона" – нам велели, мы исполнили.

Однажды в храме ближе к концу богослужения удалось услышать поразительное суждение. Пожилая женщина наставляла свою молодую спутницу: "Если ко кресту не пойдешь, то считай, что на службе не была". Во как! Вы только вдумайтесь. Здесь, оказывается, исполняется такое ритуальное действие, которое не возможно совершить, не завершив. Одной только маленькой детальки в конце не хватит и "дело закона" тебе не зачтется, не сможешь галочку поставить. В самом деле, было бы очень глупо проторчать в храме часа полтора столбом, потерять время, убить ноги, но не завершить ритуал – и все коту под хвост. Это как длинное магическое заклинание, которое не срабатывает, если не произнести последней фразы. Такова формальная ветхозаветная и совершенно не православная религиозность.

И вот тогда становится понятно, откуда взялось это суждение: "Лучше в церковь не ходи, а сделай доброе дело". Из полемики с формально церковными, а по сути – ветхозаветными старушками. "Ты вот, Мария, все в церкву ходишь, да что-то пользы не видно. С соседями ссоришься, детей тиранишь, одна в тебе злоба. Ты бы лучше не в церву таскалась, а хоть что-нибудь доброе для кого-нибудь сделала". Это суждение продиктовано здоровым нравственным чувством, но оно направлено не против настоящей церковности, а против церковности ложной. Беда только в том, что иные православные являются носителями именно ложной церковности, а их критики не имеют представления о церковности настоящей.

Посещение храма не есть какое-то угодное Богу дело. Не то Богу надо, чтобы мы истуканами торчали на ногах в специально отведенном месте, сами не понимая зачем. Богу надо, чтобы сердца наши становились чище, лучше, добрее. А участие в богослужении призвано нам в этом помочь. Участие в коллективной молитве очищает душу. Из храма мы должны выходить добрее, чем были, когда зашли в него. И, посещая храм, мы не должны упускать из вида этой главной цели.

И тогда все встает на свои места. Если не будешь ходить в церковь, то и на доброе дело, может быть, окажешься не способен, сил на добро не хватит. И к каждому твоему доброму делу примешается столько нехорошего, что лучше бы ты и ни чего не делал. Не всегда даже будешь добро от зла отличать. Нам кажется, что тут все просто, а не всегда. Как часто мы делаем зло, думая, что совершаем добро.

Если мы присутствуем на Богослужении – толку от этого ни какого, и нецерковные люди в этом совершенно правы. Но если мы участвуем в Богослужении, если стараемся искренне вместе со всеми молиться, Бог не оставит нас без духовной пользы. Пусть даже в храме мы постоянно отвлекаемся на мирские помыслы, но если за полтора часа Богослужения наберется в общей сложности пара минут относительно чистой молитвы, мы и то станем чище, хоть на время. Может быть, возвращаясь домой посмотрим на соседей добрее, чем вчера. И тогда им станет понятно, зачем мы ходим в церковь.

Церковная дисциплина

Однажды мы беседовали с одной очень милой протестанткой. Она говорит:

– Неужели вам ни когда не хотелось вот просто так присесть и помолиться Богу своими словами?

– Конечно хотелось, да часто именно так и бывает. Я вообще считаю, что такое простое обращение к Богу – самое главное.

Она посмотрела на меня удивленно и растерянно, мой ответ был явно для нее неожиданным, и она перевела разговор на другую тему. А я понял, в чем был смысл ее вопроса.

Вот пришла девушка к вере, обратилась к священнику, спросила, как надо молиться. Батюшка первым делом вручил ей молитвослов и стал объяснять, когда какие молитвы надо читать. Ей это не понравилось. Обращение к Богу тут получается каким-то регламентированным, формальным, неживым. К Богу предписано обращаться чужими словами древних людей, да к тому же на полупонятном языке. Но вот она приходит к протестантскому пастору и он ей говорит: "Молись своими словами как хочешь и когда хочешь. Молитва – это же живое обращение к Богу". Ей это понравилось. Она решила, что только у протестантов вера живая, а у православных – лишь мертвящий формализм. Девочка, совершенно не имея духовного опыта и ни одного дня не прожив в Православной Церкви, теперь уверена, что наша Церковь – казарма, где и дышать можно только по уставу.

В чем же правда? Да в том, что православным известны законы духовной жизни. Наша Церковь – необъятное вместилище духовного опыта. И если человек принадлежит к Церкви, то надо быть последним идиотом, чтобы этим опытом пренебречь. Конечно, главное – религиозные чувства, но легко ли облечь их в слова? Ведь мы же и минуты не помолимся, если попытаемся выразить эти чувства по-своему, слова сразу же закончатся. Но вот берешь в руки молитвослов, начинаешь читать и как будто встречаешься с собственной душой. Чувства-то все мои, а слова такие точные, возвышенные, глубокие, что мне бы таких и за сто лет