Алексей Шкваров - Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы Страница 35

Итак, в 1653 году Кристина почувствовала, что пришло время покинуть Швецию. Она знала, что ее отказ от престола повлечет длительную процедуру официальных церемоний. В конце марта она подписывает и направляет Карлу полный отказ от короны, через считанные дни после этого Кристина оставляет Стокгольм, путешествует инкогнито, одетая в мужскую одежду, как рыцарь, и, наконец, приезжает в Рим. С нею едут близкие ей женщины, также переодетые в мужскую одежду. В течение своего путешествия она тщательно изучает католицизм, много рассуждает с духовниками о своей новой религии. Ее намерения принять католицизм были искренними, но сами католики вовсе не были наделены идеальной чистотой души, и ничем не отличались от протестантов в своих мирских делах и заботах, и вскоре Кристина полностью осознает это. Еще два раза после этого она посещает Швецию, чтоб окончательно уехать в Рим, где она и скончалась и похоронена ныне в Базилике Святого Петра.

Вступивший на престол Карл X Густав немедленно начинает новую войну с Польшей. Решению способствовало начавшееся русское вторжение в Литву и восстание украинских казаков Богдана Хмельницкого, отдавшего всю Украину под власть московского царя. В Польше же и пересеклись интересы России и Швеции. Россия увидела угрозу себе со стороны Швеции, расширявшей свои владения в Прибалтике. Заодно требовалось пересмотреть и позорные условия Столбовского мира, хотя, безусловно, может возникнуть вопрос, какую же войну завершал этот договор? Формально, никакой войны не было, а ситуация возникла в результате союзного Выборгского договора — серьезнейшей ошибки русской дипломатии Василия Шуйского — некритический выбор союзника в трудную минуту из числа извечного и традиционного врага, которая стоила почти столетия тяжелейшей борьбы.

Новая война со Швецией была начата царём Алексеем Михайловичем в мае 1656 года. Основные боевые действия развернулись на территории Прибалтики. Русское войско, ведомое самим царем выступило из Полоцка вниз по Двине, захватило Динабург (совр. Даугавпилс), а затем взяло крепость Кокенхуцен[267]. Рига, немногочисленным гарнизоном которой командовал Магнус Делагарди, была осаждена. Получив крупные подкрепления, Делагарди устроил вылазку и разбил окопавшееся по всем правилам осадного искусства гораздо более многочисленное русское войско. Алексею Михайловичу ничего не оставалось делать, как отступить, потеряв убитыми 8 тысяч человек.

Одновременно русские войска предприняли в июне 1656 года наступление в Карелии и Ижорской земле. Наступление на Корельский уезд было поручено олонецкому воеводе Петру Пушкину, в распоряжение которого было выделено около 1000 солдат и 200 стрельцов[268]. Продвигаясь из Олонца в обход Ладожского озера, войско Пушкина 10 июня разбило шведский отряд, захватив при этом в плен коменданта Кексгольмской крепости Роберта Ярна, а 3 июля начало осаду Корелы (Кексгольма).

Одновременно, отряд Петра Потемкина из 1000 человек с "промышленными людьми и кормщиками" выступил из Лавуйского городка к Ниеншанцу. Услышав о приближении русских, находившийся в городе генерал-губернатор Густав Горн и дерптский президент Карл Мернер "утекли в Ругодив (Нарву) с небольшими людьми Невою рекой"[269]. При этом комендант крепости получил приказ сжечь соляные и хлебные склады города, с тем, чтобы они не достались русским[270]. Судя по всему крепость не была готова к обороне.

З0 июня отрядом русских войск Ниеншанц был взят. В городе сожгли около 500 домов и значительное количество хлеба, захвачено 8 пушек. По сообщению шведских документов, все дома были разграблены, а жители, не успевшие скрыться, убиты.

В 20-х числах июля русские на судах выходили в Финский залив и у острова Котлин захватили шведский полукорабль, пушки и знамена. Предполагалось организовать морской поход на Стокгольм, для чего строились струги, а на Дону было отобрано 570 опытных в морском деле казаков[271].

Местное население встречало русских как освободителей, зачастую ещё до прихода наших войск принося присягу русскому царю, как это сделали, например, жители Кирьяжского погоста. При этом в русское подданство переходили не только карелы, но и проживавшие вместе с карельским населением финны. Свой переход под русскую власть они закрепляли принятием православной веры. Обращение финнов в православие было столь массовым, что из-за отсутствия в Корельском уезде достаточного количества православных священников русские не успевали крестить всех желающих.

Включаясь в активную борьбу против шведов, местные жители беспощадно расправлялись с ненавистными угнетателями. Уже 15 июня 1656 года в одном из донесений шведскому правительству сообщалось, что "православное население Ингерманландии и Кексгольмского уезда присоединяется к русским и ведёт себя весьма жестоко, сжигает дворянские имения, церкви, усадьбы, церковные помещения и убивает тех, кто не желает креститься заново и не присягает великому государю"[272].

Одновременно карелы всячески помогали русским войскам: "запасы всякие нашим ратным людем давали, и помогали, и даточных конных с оружьем давали, и хлеб нашим ратным людем на кормы давали, лошадем их сена косили", — указывалось в царской грамоте от 12 марта 1657 года.

Наряду с успешными действиями в Корельском уезде, русские войска совершили летом 1656 года несколько походов вглубь Финляндии. В этих рейдах основную силу составляли действовавшие вместе с отрядами русских войск карельские партизаны.

Однако для закрепления успеха сил было явно недостаточно. Губернатор Финляндии Горн просил короля, требовавшего все силы, имеющиеся в Финляндии, бросить на помощь Делагарди в Ливонии, этого не делать. Частично король просьбу Горна удовлетворил. После прибытия к шведам крупных подкреплений Пётр Пушкин вынужден был снять осаду Корелы. Оставив территорию Корельского уезда, русское войско 20 октября 1656 года вернулось в Олонец. Большое мужество при этом проявили прикрывавшие отход карельские "ратные конные люди"[273].

Спасаясь от мести шведов, карельское население после отступления русских войск в массовом порядке уходит в пределы России. Переселение приняло невиданные до того размеры. Согласно донесению генерал-губернатора Ингерманландии и Кексгольмского уезда Густава Горна от 23 октября 1657 года, за 1656 и 1657 годы в Россию из Корельского уезда переселилось 4107 семей[274].

Летом 1657 года русские войска, возглавляемые новым олонецким воеводой Василием Чеглоковым (сменившим 13 апреля 1657 года Петра Пушкина) предприняли ещё одну попытку освободить Корельский уезд. 18 августа войска Чеглокова подошли к Кореле и начали осаду. К сожалению, и на этот раз успеха добиться не удалось. Под Корелой Чеглоков пробыл до конца августа, оттуда он двинулся на Кирьяжский погост, затем на судах — в Сердобольский погост и осенью вернулся в Олонец.

В следующем 1658 году русские войска попытались осадить Нарву, взяли Ямбург, но были оттеснены шведами назад и тогда было заключено перемирие, а 21 июня 1661 года — Кардисский мирный договор, согласно которому между Россией и Швецией восстанавливалась прежняя граница. При этом Швеция отказывалась от требования возвратить людей, бежавших в Россию в период между Столбовским и Кардисским мирными договорами, она не должна была требовать выдачи пленных, принявших православие, а также обещала не преследовать тех, кто во время войны помогал русским и не смог по каким-либо причинам перейти на русскую территорию.

Переговоры были непростыми. Русскую сторону представлял воевода Афанасий Ордын-Нащокин, образованнейший человек и выдающийся дипломат той эпохи. Сначала, как обычно долго выбирали место для переговоров: Ордин-Нащоков настаивал на местности близ Риги, но Москва согласилась со шведской стороной без его ведома, и выбрано было местечко Валиесари (Валлисаари, Эстония), неподалеку от Нарвы[275].

Ордин-Нащоков требовал от шведов ливонских городов, Корельской Финляндии и Ингерманландии. "Промышляй всякими мерами — писал ему царь, — чтобы у шведов выговорить в нашу сторону в Канцах (Ниеншанц) и под Ругодивом (Нарва) корабельные пристани и от тех пристаней для проезда к Кореле на реке Неве город Орешек; да на Двине город Кукейнос (Кокенгаузен, Царевич-Дмитриев город) и иные места, которые пристойны. А шведским комиссарам или генералам и иным, кому доведется, сули от одного себя ефимками или соболями на десять, пятнадцать или двадцать тысяч. Об уступке городов за эту дачу промышляй по смоему рассмотрению один, как тебя Бог наставит!"[276]. Данное письмо говорит о высокой степени доверия царя Алексея Михайловича к своему посланнику.

Шведы объявили, что могут заключить мир только на условиях Столбовского договора. Обе стороны держались упорно, но на время дело уладилось заключением трехлетнего перемирия, по которому русские удержали все, что было завоевано[277].