Отар Кушанашвили - Не один Страница 35

Всех поздравляю, даже Ивана Дорна.

Глава V

Так живет могучий ум

Так живет могучий ум

Что делает могучий ум, когда вокруг царит преисподняя и все вокруг жалуются, что эта погода – не благорастворение воздухов, а крематорий? Люди, такие как я, который есть самый могучий ум из ныне существующих на планете, не жалуются на крематорий.

Что делает могучий ум, когда все остальные жалуются на то, что работать невозможно? Он берет книжку Заболоцкого, выпущенную «Комсомольской правдой», и, осмысливая ЧП, случившееся с бедной девочкой в Пятигорске, перечитывает стихотворение «Некрасивая девочка». Могучий ум сам подсказывает, что из Заболоцкого и почему именно из Заболотского нужно прочитать. Именно «Некрасивую девочку» – не потому строчка «Среди других играющих детей она напоминает лягушонка» относится к убиенной, которой земля пухом (а нелюдю, ее убившему – мучительную медленную смерть). Она была несказанно красива, хотя вот эти строчки из Заболоцкого распространяются на всех нас, мы все в детстве по своей нескладности напоминали лягушат. И не о ЧП эта колонка, а о том, как странно в жизни все переплетается.

Заболоцкий написал о девочке, в которой – цитирую:

«Ни тени зависти, ни умысла худогоЕще не знает это существо.Ей все на свете так безмерно ново,Так живо все, что для иных мертво!»

Прочитать стихотворение про эту девочку, прочитать эссе Гончарова – я это сделал в пекло, готовясь к завтрашнему дню, забитому под завязку съемками.

Эссе Гончарова о том, как жизнь делится на материальную жизнь, практическую, и на другую – идеальную. Практической жизнью жить никто не хочет, особенно в такую жару. Все хотят жить жизнью обломовской, идеальной.

Но вот если прочитать эссе Гончарова (а я думаю, что из всех жителей планеты Земля это сделал один я, это утомительный труд – читать такие эссе в такую жарень), то можно сделать важные умозаключения, они не касаются «Новой волны» в Юрмале. Они касаются того, как кто живет.

Я уже писал на TopPop.ru, что фильмы раннего Брандо смотреть тоже тяжкий труд. Никто не потрудится посмотреть фильмы, где бесперебойно, в течение четырех часов в башку втемяшиваются какие-то основополагающие истины.

Там есть фильм «Сайонара», и в нем есть реплика. Никто ее не расслышал, а я расслышал. Даже Марлон Брандо, на которого, набирая лишний вес, я все больше становлюсь похожим, не расслышал ее на съемках. Там девушка, не дождавшись положительного ответа после признания в любви какому-то, как принято говорить среди девчонок на TopPop.ru, перцу, выдыхает реплику: «Я лучше пойду, пока не утратила обаяния».

Это лучшая реплика, напоминающая мне другую реплику: «Я бы тебя поцеловала, но я только что вымыла волосы».

Есть реплики, которые слышу один я. Надо целыми днями готовиться к съемкам и при этом при всем видеть связь между полным провалом талантливого Дорна, неправильным избранием им маршрута, между Заболоцким, через эссе Ивана Александровича Гончарова, через поздравление Ольге Кабо, в 44 года решившейся родить ребенка – все вот это соединить в одно и жить этим, преисполненным понимания, что такой жизнью может жить только могучий ум – вот что я противопоставляю жаре. И завтра, и послезавтра будет то же самое.

Я надеюсь, что все вы проведете выходные без ссылки на крематорий, который нам устроила природа. Она, кстати, иногда подсказывает нам, что не все на свете имеет рациональное объяснение.

Почему я читаю стихи Заболоцкого? Я не знаю. При чем тут Дорн? Я не знаю. Я знаю только одно: полнокровной жизнью живут только те, кто ищет ответы на проклятые вопросы. Ответов никогда не будет, но от вопросов я не отстану.

Наглое изящество, или изящная наглость

Евгений Ю. Додолев ведет себя с наглым и меня восхищающим изяществом.

Так же пишет. Он, когда пишет, а пишет он чуть больше моего и чуть меньше димобыковского, обращается в Вагнера приблатненной журналистики: там, где для других разговор на хинди, ЕЮД как классический тип свирепого вольнодумца всем все разжует до картофельной тюри, выразительно ехидничая при том.

Вот об этом – о том, как Автор пишет – я и хотел молвить.

В «БИТЛАХ ПЕРЕСТРОЙКИ» он подтверждает реноме виртуозного сатирика с большим сердцем и лукавым, но при этом моментально фотографирующим взором. Таким, знаете, в котором читается «притяжение бездны» Славой Жижека: правильность бывает разная, вот моя, и вид гнилых помидоров, которые вы заранее подбрасываете в воздух, меня не смущает.

Его «Битлы перестройки» – такой конфуциански-магометанский конгломерат, то, о чем говорят, обыкновенно конспиративно понижающие голос мутноглазые обозреватели.

Я, наверное, знаю, что очень многие хотят писать, как ЕЮД: дело в соблазнительной простоте его приемов, ядовитых и жизнерадостных, как фильм «Борат».

Но ТАК ЖЕ пытались многие, а на выходе получалась сплошная неловкость.

Между прочим, для кого-то «Взгляд» – я встречал людей, подобное утверждавших – символизирует дорогостоящее духовное растление, а все ведущие горазды только на (прошу прощения у Михаила Леонтьева, написавшего блестящее предисловие к книге, за выпендрежное словцо) солипсические монологи, этакие конформные черти, прикрывавшиеся заботой о стране, не умевшие скрыть свой нарциссизм даже в монтажных склейках, не говоря о прямом эфире. Битлы, одно слово.

Но ЕЮД пишет о каждом из них так, что «причиняет приливы крови к голове».

Как по мне, это ловко выписанная сага о самородках, влюбивших в себя меня и меня же, самородка, вдохновлявших. Без них не то чтобы погибель мне была, но этой блестящей рецензии бы точно не было.

Горевать в одиночку

Запоминайте, я плохого вам не посоветую. Я приехал после тяжелейших съемок моей новой авторской программы, и пока она не выйдет в свет, о ней больше ни слова. Про программу я упомянул потому, что колонка будет небольшой, но емкой. Дело к вечеру, а когда день заканчивается, мне нужно подкрепить вас хорошей мыслью одного умного человека.

Страшно представить, но этот человек, о котором я скажу, даже умнее меня. Это невозможно представить, но это правда. Это человек такого же калибра, как Иосиф Бродский, только гораздо менее известный.

Лев Аннинский – очень известный литературный критик, исследователь, я бы даже назвал его ученым мужем, почему нет? Копаться в книгах, а потом писать блестящие тексты на основе этого долгого и нудного (а на сторонний взгляд, вообще неподъемного) копания – чем это не фундаментальная научная работа? Пусть даже она не финансируется так, как финансируются придурки в Сколково, выдающие себя за кальку с Силиконовой долины.

С Львом Аннинским я состоял в переписке в том возрасте, когда начинают одолевать проклятые извечные вопросы: кто виноват? Что делать? Кому засунуть? Кого убить? И так далее.

Это вам повезло: вы родились на белый свет, и вам тут же в подарок – колонки от Отара на TopPop.ru. А тогда мне некого было спросить о том, что мучило любой пытливый ум. А я был и остаюсь по-прежнему, уж, по крайней мере, в масштабах Грузии, самым пытливым умом.

Я тогда не знал, что такое свобода, как ее трактовать. Я писал письма ученым людям, и одним из адресатов моих безграмотных писем, полных междометий и воплей, напрочь лишенных смысла, был как раз Лев Аннинский.

Он по сей день жив-здоров, даже 75-летний юбилей он встретил, говоря штампом, во всеоружии. И вот он ответил на вопрос, в том числе мой: каковы промежуточные итоги? В его случае именно что промежуточные.

Иногда вы можете набрести на этого человека, листая каналы и останавливаясь на канале «Культура». Это благообразный даже не старик, а моложавый боец, очень умно и тонко рассуждающий об очень умных и тонких вещах.

Льва Аннинского спрашивают: что самое главное? Вот его ответ (76-й год человеку, помните об этом!): «Что самое главное? Я по-прежнему предпочитаю учиться. Никогда не хотел наверх, учить других. Предпочитаю учиться, и теперь с еще большим энтузиазмом, чем прежде. Чему учиться? Любить ближнее, понимать дальнее, терпеть неизбежное, страдать и радоваться вместе со всеми и горевать в одиночку».

Я не ослышался, и вы не ослышались. К какому выводу пришел человек, проживший богатейшую в мыслительном смысле жизнь. Человек, который понял строчки Бродского: «свобода от целого, апофеоз частиц». Что он понял? Горевать в одиночку. Потому что кризисы были, есть и будут. Имеется в виду личный кризис и тот, из-за которого Кудрин удрал в кусты.

Если радоваться и страдать человек должен вместе со всеми, то горевать – в одиночку. Я взял после этих слов паузу, набрал в легкие воздуху, если московское говно можно считать воздухом, выдохнул и сказал: как же мне повезло на людей, которые попадаются мне на пути.

Я предлагаю вам если не горевать в одиночку, то хотя бы подумать над тем, что значит «горевать в одиночку».