Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6469 ( № 26 2014) Страница 35

И когда всё это смятение достигло кульминации, настала вдруг полная тишина, в которой какая-то струнка внутри Слободаева тоненько задрожала. И тут снова возникла тихая, струящаяся мелодия, которой начиналась симфониетта, только теперь в этой мелодии была ещё и торжественность, гордость за одержанную победу. Слободаев почувствовал, как по щекам его покатились слёзы, и торопливо прижал к глазам платок. Потом он оглянулся по сторонам - не заметил ли кто его слабости – и увидел неподалёку от себя Поминайлова. По его щеке тоже сбегала крупная слеза.

В антракте Поминайлов сам подошёл к Слободаеву и, отведя его в дальний угол, сказал:

– Я понял всю мерзость своего грехопадения. Простите меня, ради бога! Я злоупотребил служебным положением. Нет меры моей вине!

– И вы меня, умоляю, простите! – воскликнул Слободаев. – Давать взятки – это тоже преступление. Я хотел словчить, опередить других. Извините мою минутную слабость!

– Как хорошо, что мы оба осознали своё прегрешение, – растрогался Поминайлов. – Надобно поправить дело. Больших денег у меня сейчас при себе, к сожалению, нет, так что верну вам свой долг завтра. А сейчас я вас приглашаю в буфет, отметим наше прозрение.

Когда коньяк был разлит по рюмкам, Поминайлов торжественно провозгласил:

– За музыку, которая облагораживает человека!

Слободаев поддержал тост, а потом предложил ответный – вообще за искусство.

Антракт уже кончился, сверху доносилась красивая, благородная мелодия, и тосты звучали за столом красивые, возвышенные и благородные.

Когда подходила к концу вторая бутылка, у Слободаева стало шуметь в голове, и постепенно этот шум заглушил музыку из концертного зала.

– Знаете, – тихо сказал Слободаев Поминайлову. – Всё-таки мне бы хотелось ускорить своё дело.

И у Поминайлова в голове уже вовсю шумело, и музыка ему тоже не была слышна.

– Да как-то неудобно, – сказал Поминайлов Слободаеву. – Ускорить-то в принципе можно, но нас вместе видели в буфете. Пойдут разговоры, будто мы с вами обмывали взятку. Хотя на самом деле мы совсем и не её обмывали. Но сами знаете, какой у нас народ – только бы языком трепать. И я могу морально пострадать. А за что страдать? То, что я от вас получил, таких страданий не стоит.

После долгих и мучительных нравственных борений Слободаев пообещал Поминайлову, что завтра возместит ему моральный ущерб. После не менее долгих и мучительных нравственных борений собеседник выразил на это согласие.

Когда они, обнявшись, выходили из филармонии, музыка уже кончилась.

Теги: юмористическая проза

Жизнь не прошла мимо

Людмила Богданова. Владимир Басов. В режиссуре, в жизни и любви. - М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2014. – 256 с. – 2500 экз.

Народного артиста СССР фронтовика Владимира Басова (1923–1987) не зря называли самым последовательным экранизатором за всю эпоху советского кино. Из 20 картин, поставленных им, большинство сделано по крепким литературным источникам – по А. Гайдару ("Школа мужества"), К. Федину («Первые радости», «Необыкновенное лето»), Ю. Бондареву («Тишина»), Г. Николаевой («Битва в пути»), В. Кожевникову («Щит и меч»), М. Булгакову («Дни Турбиных») и, конечно, А.С. Пушкину – «Метель». Помнятся и его телеэкранизации пьес Дж.Б. Пристли – «Опасный поворот» и «Время и семья Конвей».Справедливости ради стоит заметить, что в басовских лентах всегда были хорошая музыка и песни, которые поются много лет спустя. К примеру, «С чего начинается Родина» или «На безымянной высоте».

Хотя многие его считают в первую очередь актёром – блистательным, острым, редкого комедийного обаяния. Практически с первого появления на экране в фильме Г. Данелии «Я шагаю по Москве», недавно отметившем 50-летие. Эпизод с полотёром – как бы писателем, в котором Басов вчистую переиграл исполнителей главных ролей, придал фильму и социальность, и глубину. Как и крохотная роль в оскароносной картине В. Меньшова «Москва слезам не верит». А дети ХХI века обожают басовского Дуремара из «Приключений Буратино», Худого волка из истории про Красную Шапочку, Стампа из «Приключений Электроника».

Как считает автор, «написать книгу о Владимире Басове – это объять необъятное. Он был уникальной личностью, с одной стороны, и типичным гением – с другой. В нём была и особость, выделявшая его из круга современников и коллег, и в нём всегда было заметным проявление черт, вообще свойственных людям, отмеченным недюжинным дарованием в творчестве и талантом человеческого «я». Но Людмиле Богдановой рассказ о В.П. Басове удался, три его составляющих части – режиссура, жизнь и любовь – получили на страницах книги развёрнутое повествование. О любимых женщинах-актрисах режиссёра Басова, покойной Розе Макагоновой и, слава богу, живых и даже замечательно выглядящих народных артистках России Наталье Фатеевой и Валентине Титовой, написано тактично, бережно. Так что любители «желтухи» могут не беспокоиться.

Единственное, чего, на мой взгляд, не хватает изданию, – иллюстраций. Центрполиграф явно сэкономил на этом и тем самым обеднил рассказ о человеке, который всю свою жизнь отдал кино. Но кроме кадра из фильма «Нейлон 100%», вынесенного на обложку, других нет.

Анна АРТЁМОВА

Теги: Людмила Богданова , Владимир Басов , В режиссуре , в жизни и любви

Солдатский генерал

Портрет Михаила Андреевича Милорадовича. Художник Джордж Доу. 1825 г.

Генерал Милорадович - весельчак, гуляка, вечный холостяк – и терпеливый солдат. Царедворец – и жертва предательства. Герой без страха и упрёка. Историки и писатели внимательно изучали декабристов, подробно рассказывали о них – и потому о гибели Милорадовича в России знают многие, а о подвигах мы подзабыли...

В походах 1813 и 1814-го он был гордостью русской армии – солдатский генерал, не знавший страха. Только двухсотлетие этих славных побед мы отметили глухо и тихо – по сравнению с таким же юбилеем Бородинской битвы.

Сербский род Милорадовичей переселился в Россию при Петре Великом. В 1711 году, по указу первого нашего императора, на малороссийскую службу был зачислен полковник и кавалер Михаил Ильич Милорадович. Он женился на дочери есаула Бутовича, нажил единственного сына Степана, который вёл жизнь малороссийского помещика. У Степана Милорадовича было шесть сыновей, один из которых – Андрей Степанович – ярко проявил себя на военной службе.

Суворов хорошо знал этого храброго кавалериста, закончившего службу генерал-поручиком. Знал как ветерана Русско-турецких войн – в Козлудже Андрей Милорадович схватывался с турками под знамёнами Суворова. То сражение стало решающим в заключительной кампании долгой войны. Храбрость Андрея Милорадовича Суворов оценил и в Гирсове...

Сын его Михаил Милорадович ещё ребёнком был зачислен в лейб-гвардии Измайловский полк, там и начал службу, попав в 1788-м на Русско-шведскую войну.

Бравый, вымуштрованный офицер пришёлся по вкусу императору Павлу, и уже в 1798 году он получил чин генерал-майора. Молодой генерал Милорадович принимает командование над Апшеронским мушкетёрским полком. С этим полком через год он в составе армии Суворова следует в Италию под непосредственным командованием генерала Розенберга. В бою при Лекко 14 апреля 1799 года сказались ставшая в будущем легендарной удаль Милорадовича, его дерзкое презрение к смерти. Он с гренадерами, как десант, на подводах прибыл на поле боя, бросился на врага как смерч, тут же переманив на свою сторону военную удачу. Суворов, присматривавшийся к сыну боевого товарища, быстро оценил храбреца (вот что значит "повелевать счастием"!), прирождённого офицера, и сделал его своим дежурным генералом.

Суворову по сердцу пришлись быстрота, расторопность Милорадовича. Он быстро мыслил и поспешно действовал, не теряя ни секунды. Как известно, Суворов считал это качество фундаментом военного искусства. С восторгом Суворов отзывался о штыковой атаке Милорадовича на французскую конницу. Строго выговаривая генералу Розенбергу после неудачной атаки на Басиньяно, Суворов демонстративно расхваливал Милорадовича, ставил его в пример более старшим и по возрасту, и по званию генералам: «Мужественный генерал-майор Милорадович, отличившийся уже при Лекко, видя стремление опасности, взявши в руки знамя, ударил на штыках, поразил и поколол против стоящую неприятельскую пехоту и конницу и, рубя сам, сломил саблю: две лошади под ним ранено. Ему многие последовали и наконец все между ним разные батальоны, переправясь, сзади соединились. Сражение получило иной вид, уже неприятель отступал, россияне его храбро гнали и поражали, победа блистала[?]»