Ярослав Зуев - Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света Страница 38

5.14. Тридцатилетняя война

Пока англичане с венецианцами учреждали свои совместные предприятия, в Европе продолжалась Реформация. С переменным успехом и большими человеческими жертвами. Ее апофеозом принято считать Тридцатилетнюю войну (1618–1648), которую можно смело назвать первым широкомасштабным общеевропейским вооруженным конфликтом, куда втянулось большинство стран континента. Вспыхнув, как очередная свара между протестантами и католиками Германии, резня бикфордовым шнуром перекинулась за ее границы. Причем, почти как в известной серии миниатюр Херлуфа Бидструпа, вскоре уже никто толком не помнил, из-за чего разгорелся сыр-бор. Поскольку католики из Германии, Австрии, Испании, Португалии, Польши и Италии сражались с французскими католиками, на стороне которых выступали германские протестанты, а также их единоверцы из Швеции и Дании, Чехии и Трансильвании. Венеция и Англия поддерживали протестантов с моря, в самую свалку по доброй старой традиции республики Святого Марка не лезли, нечего больше делать, у них же был мощный флот.

В результате многолетнего системного смертоубийства разразилась настоящая катастрофа, гуманитарная, демографическая, экологическая. Горы трупов завалили западноевропейские поля и веси, Германия, родина Мартина Лютера, пострадала больше всего. Потеряла одними убитыми треть населения, около семи миллионов человек. Обращаю ваше внимание, это было в XVII в. На восстановление демографических потерь немцам потребовалось больше ста лет, кое-где даже узаконили многоженство в этих целях, немецкая экономика оказалась разрушена, шведы, прошедшиеся тут огнем и мечом, не жалели ни мирных жителей, ни заводов, которыми Германия славилась уже тогда.

Не многим лучше обстояли дела в других странах-участницах. Французы утратили больше миллиона душ. От двухмиллионного населения Чехии осталось около семисот тысяч человек. Испания, как мировая держава, вступила в полосу упадка, обанкротив своего крупнейшего кредитора, знаменитый Банкирский дом Фуггеров, владевший и бесчисленными отделениями банков в большинстве европейских стран, и прибыльными рудниками в Тироле, и текстильными голландскими мануфактурами. Да, детище знаменитого предпринимателя Якоба Фуггера (1459–1525), прозванного Богачом и делателем императоров, протянуло ноги именно в то время. Флорентийским банкам тоже перепало. На арену вышли новые игроки, старые деловые партнеры, Голландия и Англия.

5.15. «Per aspera ad Astra»

Правда, потребовалось еще много усилий, крови, пота и лет, прежде чем на Британских островах окончательно утвердилась модифицированная венецианская купеческо-ростовщическая модель государства, которую сегодня принято называть «колыбелью западной демократии», в то время как сама Англия превратилась в крупнейшую из существовавших когда-либо колониальных империй. Путь в лидеры был сравнительно прямым, но неблизким. Англичанам понадобилось сокрушить на востоке державу Великих Моголов (главным образом силами матереющей Ост-Индской компании), вытурив оттуда португальцев, ошибочно полагавших Индию своей вотчиной, а за ними и французов, придерживавшихся аналогичного мнения, и, уверяю вас, первые колониальные успехи британцев я упоминаю здесь первыми вовсе не зря. Не было бы колоний, и Британии, такой, какой мы ее знаем, не было бы, недаром же еще Клод Леви-Стросс писал, что «Запад построил себя из материала колоний».[218] Так что рассматривать историю Англии, упуская из виду ее колониальную экспансию, никак нельзя. А какая же была бы экспансия на Восток без могущественной Ост-Индской компании, ведь она же ее и осуществляла, кнутом и пряником, огнем и мечом. Всего два слова об этом.

Ост-Индская компания закрепилась в Индии в 1612 г., когда Великий Могол Джахангир[219] разрешил англичанам основать форпост — торговую факторию в Сурате. В том же году англичане, никогда не разменивавшиеся по мелочам и редко когда останавливавшиеся на достигнутом, наголову разгромили португальцев, начав неумолимое продвижение в глубь субконтинента. Спустя всего тридцать пять лет, к 1647 г., число английских факторий перевалило за два десятка, монопольный экспорт в Европу индийских товаров, тканей и чая, красителей и опиума приносил дельцам компании впечатляющие барыши. В отличие от индийских ремесленников, перебивавшихся с лепешек на воду, поскольку, фактически прикрепленные к факториям наподобие крепостных крестьян, они были вынуждены сдавать готовую продукцию по умышленно заниженным бросовым ценам. Результатом деятельности Ост-Индской компании уже в следующем, XVIII столетии стали масштабные индийские голодоморы 1770-х, 1780-х и 1790-х гг., с многомиллионными жертвами среди местного населения, которые, по понятным причинам, совершенно не смущали белых колонизаторов. Напротив, расставив все точки над «i» в ходе англо-майсурских (1766–1799) и англо-маратхских войн (1772–1818), Ост-Индская компания, теперь уж без оглядки на поверженных противников, занялась откровенно беспардонным грабежом, вывезя из одной Бенгалии и всего за первые 15 лет ценностей на миллиард фунтов стерлингов в действовавших ценах.

Чуть позже, начиная с 1711 г., началось проникновение Ост-Индской компании в Китай. К тому времени индийские производители тканей были уже практически уничтожены, из экспортера готовых товаров Индия превратилась в экспортера сырья (необработанных хлопка, шелка, индиго), потребителя готовой продукции британской текстильной промышленности и могла «похвастать» разве что громадным количеством принадлежавших Ост-Индской компании плантаций, на которых выращивался опиум. Вот этот опиум и пошел в Поднебесную в обмен на китайский чай, причем в грандиозных объемах (около 1400 тонн в год, более 50 % совокупного индийского экспорта), вопреки запретам китайского правительства. Впрочем, правительство быстро усмирили в ходе серии печально известных Опиумных войн. Каюсь, я снова забегаю вперед.

Пока укомплектованные местными наемниками и усиленные английскими инструкторами войска Ост-Индской компании одерживали на Востоке победу за победой, раздвигая для своих хозяев — английских олигархов — экономические горизонты, дела в Метрополии тоже продвигались хоть куда. Олигархия вступила в открытую борьбу за власть, сбросив с престола заносчивого короля Карла I Стюарта,[220] носившегося со своей идеей абсолютной монархии. Карлу она встала в копеечку, революция, провернутая на средства, любезно выделенные дельцами лондонского Сити,[221] стоила королю и трона, и головы. Но и это было еще, естественно, не все.[222]

Понадобилась и долгая диктатура лорд-протектора Оливера Кромвеля,[223] с парламентской трибуны провозгласившего Англию Новым Израилем,[224] и труды Джона Мильтона,[225] фактически обосновавшего британский колониализм как цивилизаторскую миссию избранной расы, которой сам Бог Отец велел спасать все прочие, прозябающие в дремучем варварстве. Понадобилась и Славная революция 1688 г., по ходу которой англиканское духовенство и укомплектованный толстосумами парламент сковырнули последнего короля-католика Якова II, провозгласив монархом с серьезно урезанными Биллем о правах полномочиями[226] голландского штатгальтера принца Вильгельма Оранского,[227] королевского зятя и, одновременно, отпрыска влиятельнейшей олигархической семьи Нассау, династическим цветом которой, как ни странно, считался оранжевый.

Выбор английской верхушки оказался правильным, Вильгельм Оранский высокое доверие оправдал, за что английские историки уже три столетия подряд поют ему дифирамбы. Еще бы, ведь он всеми силами наращивал могущество олигархии, когда, например, основывал Английский банк, такую же частную лавочку, как и ФРС США, или когда укрупнял ост-индского монстра, предоставляя ему известную чайную монополию. Правда, Вильгельм с королевой Марией не оставили наследников, но и это обстоятельство удалось поправить подписанием Акта о престолонаследии, исключившего претендентов-католиков из списка и передавшего корону со скипетром свояченице Вильгельма III Анне,[228] ставшей первой общебританской королевой. Правда, Анна государственными делами занималась неохотно, переуступив власть кабинету министров и своей энергичной подруге Саре Черчилль, супруге самого герцога Мальборо.[229] А когда Анны не стало, благодаря все тому же принятому парламентом Акту о престолонаследии корона забрезжила представителям Ганноверской династии, Софье и ее сыну курфюрсту Георгу I. Он-то и стал британским королем 1 августа 1714 г. Государственная Ост-Индская компания уже вовсю поставляла в Китай опиум, до знаменитого Бостонского чаепития было еще далеко, а вот судьба коренных жителей Северо-Американского континента уже была предрешена: колонисты обходились с индейцами еще хлестче, чем с индусами.