Арсений Яценюк - Банковская тайна времен Оранжевой революции Страница 38

В вопросе возврата депозитов большое значение имела солидарность банкиров. Никто, даже депутаты и высокопоставленные чиновники не могли вернуть свои вклады досрочно. По этому поводу даже возникали серьезные конфликты, но финансисты были неумолимы. Более того, банкиры рассказывали, что они оставляют свои деньги на счетах. Например, председатель правления Укрсоц-банка Борис Тимонькин открыто заявлял: «Мои депозиты — полтора миллиона — лежат в банке. Я их специально не снимаю и не конвертирую, потому что понимаю: если дернусь, начнет дергаться персонал банка, родственники, в общем, все».

У меня была такая же позиция. Мне звонили тысячи людей, и всем им был четкий ответ: «Я не снимаю ни гривневый, ни долларовый депозиты. Это вам ответ на финансовый кризис». Я действительно не звонил ни в один банк, где у меня лежали деньги, и ничего не конвертировал. Сказал себе: или сохраню деньги страны и свои в том числе, или все пропадет.

Помимо срочных депозитов еще 35 млрд. грн. находились на депозитах до востребования. Это был второй по величине «кран», через который деньги могли вытечь из банковской системы. К категории вкладов до востребования относились карточные счета населения — почти все зарплатные или пенсионные, а также текущие счета предприятий. Средства населения составляли 9 млрд., предприятий — 26 млрд. грн. Соответственно, наибольшую опасность несли именно юридические лица.

Изначально у Нацбанка существовала идея в случае резкого ухудшения ситуации вообще запретить компаниям снимать деньги с текущих счетов. Однако на первое время специально под депозиты до востребования был прописан более мягкий пункт 7.8 постановления. В нем НБУ установил ограничение в размере 80 тыс. грн. на снятие предприятиями и населением наличных со своих счетов. Юридические лица могли получить без ограничений лишь деньги для таких статей расходов, как выплата зарплат, материальной помощи, социальных и приравненных к ним выплат. Естественно, этот пункт не касался работы иностранных дипломатических миссий и представительств международных организаций, например ООН.

И население, и предприятия получили право снимать не более 1,5 тыс. грн. в день в банкоматах. Это ограничение устанавливалось на глаз — все присутствовавшие банкиры прикинули, сколько денег они обналичивают ежедневно, и поняли, что среднестатистический житель страны вряд ли станет вынимать даже 500 грн. в день. Поэтому принятое ограничение в 1500 грн. оказалось вполне щедрым. Те, кто хотели больше, могли прийти в кассу банка и снять с текущего счета все до копейки — это позволяли сделать POS-терминалы. Оплату товаров и услуг карточками регулятор ограничил суммой 80 тыс. грн. в месяц.

Нужно признать, ограничение в 1500 грн. не действовало. В начале декабря многие банки самостоятельно ввели более жесткие ограничения на снятие наличных в банкоматах. Распространенными были суммы в пределах 400-1000 грн. в день, а в отдельных банкоматах не получалось снять более 150 грн. в день. НБУ знал о подобной практике, но решил не вмешиваться. Буквально через десять дней банки сами увеличили лимиты снятия.

Уже 2 декабря пришлось внести первую корректировку в пункт 7.8. К юридическим лицам мы добавили частных предпринимателей-физлиц, которых случайно забыли при составлении постановления. К статьям, под которые разрешалось снять деньги без ограничений, были добавлены командировочные (не более чем втрое больше по сравнению с обычным уровнем), а также средства на покупку перерабатывающими предприятиями молока и живого скота у населения.

Как можно было догадаться, отдельные банки решили, что деньги можно не выдавать вообще. Доходило до того, что работники предприятий не могли получить средства на выплату зарплат. Естественно, клиентам показывали постановление № 576, которое вводило ограничение — 80 тыс. грн. в месяц, и народный гнев перенаправлялся на регулятора. Жалобы скапливались в территориальных управлениях НБУ, а затем присылались в центр.

13 декабря, когда обращений набралось достаточное количество, Нацбанк разослал письмо, в котором со ссылкой на Гражданский кодекс заявил: «Банки не должны ограничивать право клиента распоряжаться средствами и отказывать в осуществлении платежей в случае наличия задолженности по заработной плате».

24 декабря, когда кризис уже полностью окончился, НБУ позволил выдавать наличных больше, чем на 80 тыс. грн. в месяц. Разрешение на такую операцию должны были давать наши территориальные управления после детального анализа выдачи банкнот в предыдущие месяцы. Если делался вывод, что оперирование большими объемами наличных было нормальным явлением для клиента, «добро» давалось. Напрямую я не контролировал эти процессы, но могу предположить, что выдача разрешений на превышение лимита не была массовой. Банки все еще испытывали трудности с ликвидностью, и не в их интересах было вымывание денег из касс.

10 декабря в пункт 7.8 постановления № 576 было внесено очередное дополнение. Оно касалось работы кредитных союзов, которые хотя и выдавали займы населению и предприятиям, но деньги держали в банках. Когда кризисная ситуация в финансовой системе пошла на спад, НБУ разрешил им выдавать ссуды. Учитывая, что активы всех кредитных союзов тогда едва достигали вложений крупнейшего банка, это послабление не могло принести вреда системе.

Особым пунктом 7.6 НБУ запретил банкам выпуск депозитных сертификатов и их досрочное погашение. Дело в том, что этот вид ценных бумаг очень часто используется в теневой экономике для обналичивания и «отмывания» денег. В условиях, когда постановление № 576 ограничило обращение наличных, их могли бы заменить депозитные сертификаты. Банки могли бы эти сертификаты беспрепятственно погашать, выбрасывая в оборот наличные. Возможно, обе операции происходили бы даже в течение одного часа. Поэтому регулятор решил изначально закрыть этот «кран», заодно ударив по «моечным».

Составляющей антикризисной программы стало намеренное снижение скорости проведения платежей. Ведь, к примеру, управляющий территориальным отделением по договоренности с клиентом мог перевести в другое учреждение крупную сумму и поставить под угрозу выживание всего банка. Поэтому пунктом 7.5 НБУ приказал перечислять деньги на следующий день после получения платежного поручения клиента. Исключением стал перевод денег в государственный и местные бюджеты, в Пенсионный фонд, а также другие официальные платежи.

Через два дня регулятор заменил слова «средства перечисляются» на «средства могут перечисляться». Эта оговорка была сделана на случай, если платеж не соответствовал требованиям финансового мониторинга и пункту 7.4 постановления. Там значилось, что клиент может перечислять по безналичному расчету не больше средств, чем у него было на счету.

Банки впоследствии нарушали требования пункта 7.5. Например, они регистрировали платежные поручения клиентов вчерашним днем и отправляли деньги в течение нескольких минут. Такая ситуация была вполне объяснима — у каждого учреждения есть любимые клиенты, ради которых оно готово даже нарушать правила. Чтобы снять с себя ответственность, в начале декабря банки говорили клиентам, что перечисление денег тормозит НБУ и они ничего не могут поделать. 9 декабря регулятору пришлось опубликовать официальное заявление. В нем говорилось, что задержка платежей происходит исключительно по вине банков, а система электронных платежей НБУ работает без сбоев. Чтобы пресечь подобную практику, мы опубликовали список телефонов своих территориальных отделений. По ним предприятия могли сообщить о задержке платежей.

Был еще один аспект этого же явления. Ускоряя проведение платежей, банки конкурировали между собой. Помню, как глава правления «Райффайзен-банка-Украина» Игорь Францкевич на одном из собраний винил руководителя Приватбанка Алек-санд-ра Дубилета в том, что у него увели клиентов, предложив платежи «день в день». Упрекали Приватбанк и другие коллеги. Впрочем, не только этот банк был уличен в неконкурентных действиях.

Случаи нечестного соперничества были замечены и в связи с введением так называемых кредитных потолков — они были предусмотрены пунктом 7.1 постановления № 576. Согласно документу, банки не могли выдавать займов больше, чем на сумму, зафиксированную по состоянию на 30 ноября. С точки зрения НБУ и других банков, такая мера была вполне оправданной. Например, регулятор собирался выдавать рефинансирование и стабилизационные кредиты, и нам очень не хотелось, чтобы деньги выводились из учреждения через кредитные схемы. По той же причине волновались другие банки — крах одного крупного учреждения мог вызвать цепную реакцию, «потянув» за собой других.

С пунктом 7.1 гармонично сочетался пункт 7.4, который не позволял проводить платеж, если на счету клиента меньше денег, чем указано в поручении. Таким образом, перекрывалась возможность выдачи кредита или предоставления овердрафта.