Андрей Малыгин - Крымский узел Страница 39

В результате акций, организованных национальными организациями крымских татар, а также кампаний их поддержки в СССР и за рубежом, власти Союза были поставлены перед лицом необходимости решать проблему крымских татар. 14 ноября ВС СССР принял Декларацию «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению и обеспечении их прав». Спустя две недели 28 ноября 1989 года ВС СССР одобрил выводы и предложения парламентской комиссии (председатель Г. Янаев) по проблеме крымских татар, в которых предлагалось: осуществить пересмотр дел, возбужденных против крымских татар за участие в национальном движении; считать законным правом крымскотатарского народа возвращение в Крым и последовательно решать эту задачу путем: а)организованного, б)группового, в)индивидуального возвращения…; восстановить Крымскую АССР в составе Украинской ССР, воссоздав автономию Крыма, как многонационального образования и т. д.

Во исполнение решений ВС СССР была создана государственная комиссия по проблеме крымских татар (председатель В. Догуджиев), которой была разработана комплексная программа и первоочередные меры по их организованному возвращению в Крым. Программа предусматривала организованное переселение крымских татар на полуостров в течение 1990–2000 годов (в основном оно должно было осуществиться в 1991-96 годах). Финансирование программы предполагало целевые выделения из фондов Узбекской, Таджикской ССР, РСФСР и Украинской ССР. Предполагалось также обеспечить развитие духовной культуры, возрождение языка, наладить подготовку специалистов и т. д.

В Крыму осуществлением программы занимался созданный при Крымском областном исполкоме Комитет по делам депортированных народов (рук. Ю. Османов, впоследствии Л. Безазиев). В 1989-91 годах власти СССР и Крыма приняли ряд важных решений, регулирующих процесс возвращения. Однако почти сразу же организованный процесс переселения столкнулся с весьма существенными трудностями, которые обуславливались многими факторами: сроки организованного переселения не соответствовали желанию многих крымских татар вернуться как можно быстрее, тем более, что в республиках Средней Азии появились тенденции к «выталкиванию» крымских татар; репатрианты и организаторы переселения в основном расходились в вопросе выбора мест расселения, так как территория прежнего проживания крымских татар (горная зона и Южный берег) являлась густонаселенной, а степные районы Крыма в меньшей мере привлекали крымских татар для нового обустройства; депортированные граждане оказались перед проблемой трудоустройства в условиях достаточно жесткой конкуренции на рынке труда. Многие переселенцы испытывали большие материальные затруднения, лишившись тех условий жизни, которые были у них в местах прежнего проживания. Нормальному процессу возвращения препятствовала бюрократическая волокита, трудности с пропиской, предоставлением участков, кредитов под строительство и т. д. Наконец, следует отметить общее ухудшение экономической ситуации в стране и рост цен в конце 80- начале 90-х годов.[331]

Все это явилось источником недоверия и непонимания между представителями государственных органов с одной стороны и возвращающимися гражданами — с другой, сделало процесс возвращения во многом стихийным, неуправляемым, породило значительную социальную напряженность.

Динамику переселения крымских татар в 1988-91 годах иллюстрируют следующие данные: в 1979 г. в Крыму проживало 5422 крымских татар, в 1988 — 17500, в 1989 — 38365, в 1990 г. — 83 116. К августу 1991 года численность крымских татар на полуострове достигла 142200.

Это намного превышало темпы, заложенные в программе. «Взрывной» характер переселения привел к массовому самозахвату татарами земельных участков под строительство, а самозахваты спровоцировали столкновения репатриантов с органами правопорядка, а порой и с местным населением. Наиболее крупными были инциденты в селах Молодежном и Нижние Орешники близ Симферополя, с. Садовом Нижнегорского района, в селах Запрудное и Краснокаменка Ялтинского горсовета и в совхозе «Ливадия» там же, в Ялте.

ОКНД быстро включилась в организацию самостроев и в борьбу с властями. Организация обвинила Обком КПУ и облисполком в сознательном препятствовании татарам в возвращении и выделении им участков, в раздаче с этой целью земли под дачные участки местному населению и в привлечении в Крым славянских переселенцев (называлась цифра 10 тыс. чел. в 1990 году) с предоставлением им жилья.

По данным Комитета по делам депортированных народов, крымскими татарами к июлю 1991 года явочным порядком было занято 9645 участков, из них 7265 через некоторое время были узаконены. Самозахваты в меньших масштабах продолжались и в последующие годы.

«Нетерпением» назвали в своей книге М. Губогло и С. Червонная тактику крымскотатарского движения на этом этапе. «Нет сдержанности, конец долготерпению» — таковы, по их мнению, были тактические установки движения. Эти же авторы отмечают наметившуюся ставку на взаимную эскалацию нетерпимости, которая была взята с обеих сторон — как со стороны крымских властей и некоторых общественных организаций, так и со стороны руководителей ОКНД.

Такая же тенденция была характерна и для следующего этапа движения, отличительной особенностью которого является то, что центр напряженности постепенно переносился из бытовой сферы в сферу политическую. Это было связано с выдвижением на первый план требований «восстановления национальной государственности крымских татар».

Государственные власти с одной стороны и лидеры движения крымских татар — с другой, не только по-разному видели процесс возвращения крымских татар на полуостров, но и совершенно по-разному представляли себе проблему восстановления гражданских прав представителей этого народа, его место в политической структуре Крыма, роль репатриантов и их организаций в развитии полуострова.

С самого начала движения одним из его главных требований наряду с возвращением и обустройством крымских татар стало требование обеспечить им право на самоопределение, которое трактовалось лидерами движения как право на восстановление национальной государственности крымскотатарского народа на всей территории Крыма. И ОКНД и НДКТ, как указывают исследователи, первоначально рассматривали Крымскую АССР 1921-44 годов как национально-территориальное автономное государственное образование крымских татар как единственного коренного народа Крыма.[332] Крымские власти, в свою очередь, небезосновательно трактовали Крымскую АССР как региональную автономию всего населения Крыма, обусловленную традиционной многонациональностью этого региона, и обеспечивавшую равные гарантии развития всем этническим общинам полуострова. В то же время, представители крымской администрации далеко не всегда учитывали то тяжелое положение, в котором находились репатрианты, и не могло оперативно реагировать на возникавшие проблемы и острые ситуации.

ОКНД приняла решение о бойкоте референдума 20 января 1991 года о воссоздании Крымской АССР, мотивировав это тем, что нетатарское большинство полуострова, в отличие от крымских татар, не имеет права на собственную государственную автономию. С 1990 года ОКНД взяла курс на организацию в Крыму национального съезда (Курултая), который мыслился как первый шаг к воссозданию национальной государственности.

Съезд состоялся 26–30 июня 1991 года в Симферополе. В его организации самое деятельное участие приняла тогдашняя крымская администрация в надежде наладить с татарским движением конструктивный диалог, однако с самого начала съезд отмежевался от сотрудничества с властями. Курултай заложил идеологическую основу современного крымскотатарского движения, сохраняющую свое значение по сей день. Основным документом, принятым на Курултае, была так называемая «Декларация о национальном суверенитете крымскотатарского народа».[333] Пункт 1 Декларации гласил: «Крым является национальной территорией крымскотатарского народа, на которой только он обладает правом на самоопределение, так как оно изложено в международных правовых актах, признанных международным сообществом. Политическое, экономическое, духовное и культурное возрождение крымскотатарского народа возможно только в его суверенном национальном государстве. К этой цели будет стремиться крымскотатарский народ, используя все средства, предусмотренные международным правом»; пункт 4 Декларации провозгласил землю и природные ресурсы Крыма «основой национального богатства крымскотатарского народа».[334] Делегаты Курултая высказались резко против признания восстановленной на референдуме 20 января 1991 года Крымской АССР, ее государственных органов: «Крымская АССР, восстанавливаемая не как национально-территориальное образование, рассматривается как попытка юридического закрепления результатов депортации… и не признается Курултаем в таком виде».[335] «В случае противодействия государственных органов, — говорилось в Декларации, — или каких-либо иных сторон достижению целей, провозглашенных Курултаем, Курултай оставляет за собой право объявить крымскотатарский народ, народом, борющимся за свое национальное освобождение».[336]