Константин Пензев - Хан Рюрик: начальная история Руси Страница 4

1 Деяния архиепископов гамбургской церкви;

Что можно сказать? Терминология Большой Советской энциклопедии не вызывает ровным счетом никакого доверия. Но и терминология современной справочной литературы не предлагает ничего отличного от определений БСЭ.

Так, Большая электронная энциклопедия Кирилла и Мефодия (БЭКМ), при том, что она носит имена великих славянских просветителей, предоставляет читателю все ту же скандинавофильскую «информацию»: «Викинги (варяги, норманны), скандинавы, пиратствовавшие в IX–XI вв. в морях Европы».

«Варяги (от др. — сканд. уаеппдаг), в русских источниках — скандинавы, полулегендарные князья (Рюрик, Синеус, Трувор и др.), наемные дружинники русских князей IX–XI вв. и купцы, торговавшие на пути «из варяг в греки».

«Норманны («северные люди»), см. Викинги, Варяги».

Что тут сделаешь? «Эту песню не задушишь, не убьешь…»

Мы можем сколько угодно долго блуждать среди этнических наименований и ни на шаг не приблизиться к какому-нибудь ясному и определенному решению, пока мы будем оперировать этническими категориями. Всякая путаница легко устраняется, когда мы переходим от терминов этнических к терминам социально-профессиональным. Термин «норманны», равно как и термины «варяги» и «викинги» не имеет определенного этнического содержания и наполнения.

Термины «норманны», «варяги» и «викинги» обозначают военно-торговый слой (ВТС), военно-торговую корпорацию или сумму военно-торговых корпораций, действующих преимущественно в районе Балтийского моря.

Процессы разложения общиннородового строя происходили не только у скандинавов, но также одновременно и у соседних народов, в частности у славян и финнов. Дело все в том, что данное социальное движение отложения от общины ее активных и агрессивных элементов получило в области Балтийского моря, и вообще на «пути из варяг в греки», широкое распространение вследствие того, что данные элементы оказались довольно сильно востребованы обстановкой. Обеспечение нужд мощного торгового потока требовало большого количества инициативных и предприимчивых людей.

В те времена отличить разбойника от купца вряд ли представлялось возможным. Товары сопровождала вооруженная охрана, и купцы не долго думали, когда представлялась возможность ограбить менее сильного коллегу или какой-нибудь слабо защищенный населенный пункт. В современном общественном сознании викинги предстают этакими бесстрашными воинами и «рыцарями без страха и упрека». Однако данный образ совершенно неверен. Викинги были, в первую очередь, элементами преступными, малознакомыми с нормами хоть какой-нибудь морали, бесчестными субъектами. Их нравы хорошо характеризует Адам Бременский:

«Сами же пираты, которых там называют викингами, а у нас аскоманнами, платят дань датскому королю, за что он позволяет им грабить варваров, в изобилии обитающих вокруг этого моря (Балтийского. — К.П.-. Вследствие такого положения вещей эти пираты зачастую злоупотребляют вольностью, предоставленной им в отношении иноземцев, обращая ее на своих. Они до того не доверяют друг другу, что, поймав, сразу же продают один другого без жалости в рабство — неважно, своим сотоварищам или варварам. И многое еще в законах и обычаях данов противно благу и справедливости» (Деяния священников гамбургской церкви; http://www.vostlit.info).

Храбрость викингов также была весьма преувеличена: «Викинги боялись смерти, как все люди, но скрывали этот страх друг от друга, наедаясь перед битвой опьяняющими мухоморами» (Л. Н. Гумилев. Древняя Русь и Великая степь; http://www.kulichki.com.).

Вряд ли викинги могли стать основанием какой-либо общественной организации. По своей сущности они антисистемны, как и всякие люди с уголовными наклонностями. Существующие в исторической литературе утверждения о том, что мухоморные наркоманы могут создать государство, весьма оригинальны. Возможно, медельинский наркокартель и принял бы викингов в свое руководство, но с каких пор подобного рода организации вдруг взяли на себя социальные функции?

Безусловно, уголовный элемент может проникать в государственный аппарат или политик может заниматься уголовной деятельностью в виде казнокрадства, взяточничества или организации политических убийств. Так, например, И. В. Сталин начал свою политическую карьеру с организации вооружённых грабежей для нужд РСДРП. Вообще, глядя на то же российское государство в иные времена его существования, трудно удержаться от мысли, что оно не является уголовной бандой, но, таким образом, не следует принимать нужду за добродетель в том, что это государство в древние времена могло явиться плодом деятельности заезжих наркоманов.

Всякое общество, в первую очередь, строится из людей уважающих законы и основывается на сотрудничестве и взаимопомощи. Воровская шайка некоторым образом также основана на сотрудничестве (в случае с викингами данное утверждение очень спорно) и на своеобразных воровских установлениях, однако обществом она не является ни в коей мере, поскольку является деструктивным, внесистемным и паразитическим образованием, а потому подлежит быстрейшему уничтожению.

БСЭ называет действия викингов «экспансией». Стоит задуматься: а оправдан ли в данном случае подобный термин? Под экспансией (от лат. expansio — распространение) обычно понимается расширение сферы господства, влияния, распространение чего-либо за первоначальные пределы (напр., территориальная, экономическая, политическая экспансия). Найм скандинавских дружин на службу к византийским цезарям экспансией не является. Территориальные захваты, произведенные норманнскими шайками не так уж и значительны, да они к ним и не стремились. Пожалуй, самое серьезное завоевание — это завоевание северо-западной части Франции, получившей затем название Нормандии. Так вот. Отметим особо. Завоеватели нисколько не изменили существующие в то время государственные институты и очень быстро ассимилировались с местным населением, оставив после себя нормандский диалект, но диалектов во Франции достаточно и без норманнского участия. «А как же захват Англии, разве это не самое значительное территориальное приобретение норманнов?» — может спросить пытливый читатель. Отвечаю. Те норманны, которые отправились в 1066 году на завоевание Англии вместе с Вильгельмом, представляли собой совершенно другую категорию людей, нежели те, кто пришли во Францию с Ролло. Вояки Вильгельма — более французы (если так можно выразиться в современных терминах), нежели какие-либо скандинавы, как культурно, так и этнически, и это при том условии, если они действительно являлись когда-либо скандинавами.

Кроме того, именно скандинавское нашествие было успешно отражено 25 сентября 1066 г. при Стамфорд-Бридж (близ английского города Йорка). В этот день англосаксонское войско Гарольда II Годвинсона разгромило высадившихся в Британии норвежцев во главе с Харальдом Сигурдарсоном Суровым. Но уже через девятнадцать дней, 14 октября, англичане потерпели поражение при Гастингсе, столкнувшись с армией нормандского герцога Вильгельма, впоследствии известного как Завоеватель.

Кстати, говоря о том, что норманны отвоевавшие у Франции часть территории, и норманны Вильгельма Завоевателя не есть одно и то же явление, я имею союзником Дэвида Ч. Дугласа, который утверждает в своей книге «Норманны: от завоеваний к достижениям 1055–1100 гг.» (http://www.evrasiobooks.narod.ru): «С другой стороны, норманны (в том виде, в котором они появляются в Европе в период между 1050 и 1100 годами), хоть и были безжалостными и жестокими, резко отличались от тех «людей с севера», которые наводили ужас языческим террором на Западе ранее».

Так вот. Следует признать, что стремление к разбоям на больших торговых путях и стремление к захвату территорий, как бы там ни было, по сути разные вещи. Захват и удержание (что самое главное) территории предполагает другой тип мышления, весьма отличный от примитивного штампа «убить-ограбить».

Однако не будем придираться к словам и оставим термин «экспансия» для характеристики действий разбойных шаек на протяжении «пути из варяг в греки».

Суть дела в настоящее время состоит в том, что мир разделен между государствами-нациями и всякая нация ищет в истории примеры своего, иногда былого, величия. Скандинавы не стоят в стороне от этого процесса. По размаху пропаганды следует полагать, что мир в конце VIII — начале XI веков трепетал перед скандинавскими нашествиями. Однако широкий размах скандинавской экспансии, особенно на восток, вызывает сомнения.

Смотрите сами. Адам Бременский не позднее 1176 года сообщает в «Деяниях архиепископов гамбургской церкви», цитируя Эйнхарда, следующее:

«Он (Эйнхард. — К.П.) пишет: «От Западного океана на восток простирается некий залив». Оный залив местные жители называют Балтийским, так как он тянется через области скифов вплоть до Греции на большое расстояние наподобие пояса. Его также именуют морем Варварским, или Скифскими (выделено мной. — К.П.) водами, потому что по его берегам обитают варварские народы…