Иван Кашкин - Эрнест Хемингуэй Страница 4

Тут можно читать бесплатно Иван Кашкин - Эрнест Хемингуэй. Жанр: Документальные книги / Публицистика, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Иван Кашкин - Эрнест Хемингуэй читать онлайн бесплатно

Иван Кашкин - Эрнест Хемингуэй - читать книгу онлайн бесплатно, автор Иван Кашкин

Роман «Прощай, оружие!» был написан о первой мировой войне по воспоминаниям десятилетней давности. Он вобрал в себя многие прежние заготовки, и уже снискавший мировую славу писатель позволил себе в экспериментальном порядке включить в роман отдельные этюды и в духе Джойса, и в духе Г. Стайн. Однако, несмотря на эти несущественные эксперименты, «Прощай, оружие!» в основе своей, может быть, самый лиричный, сильный и социально значимый из романов Хемингуэя.

Несколько раньше этого романа вышла вторая книга рассказов «Мужчины без женщин» (1927), в которой даны были образцы психологической новеллы: и «Непобежденный», и «Убийцы», и «Альпийская идиллия».

В произведениях этой поры определились основные особенности стиля Хемингуэя и основной тип его героев. Все это глубоко чувствующие и по-настоящему страдающие люди. Однако веками воспитанная англосаксонская, да и еще к тому же спортсменская выдержка заставляет их говорить вполголоса, закусив губу. Диалог Хемингуэя рассчитанно небрежен и внешне малозначителен. Это лишь маска, иной раз скрывающая гримасу страдания, которую ведь не пристало показывать другим. Да и вообще, к чему распространяться о само собой разумеющемся?

Диалог, по признанию Хемингуэя, дается ему легко, но было бы ошибочно считать, что это просто натуралистическая запись обыденных разговоров. Нет, это особый вид внешне безыскусственного, но строго обдуманного отбора и заострения.

Цепь коротких, не связанных между собою фраз выполняет основную задачу – показать распадающиеся связи сдвинувшегося с места и разобщенного мира так, как он непосредственно воспринимается смятенным сознанием, а не так, как потом организуется холодным рассудком и укладывается в традиционные формы. Самый способ выражения без всяких разъяснений автора показывает пустоту и бессмысленность существования его героев и одновременно трагическую значительность жизни. А сдержанные, сжатые, четкие и емкие описания явлений, событий, внешних действий только подчеркивают беспомощную обреченность людей. И на этом скупом и приглушенном фоне тем резче выступают моменты, когда мысль и чувство прорываются то потоком бессвязных слов, то какой-нибудь одной несложной, но полной взрывчатой силы лейтмотивной фразой. Когда Хемингуэю удается подчинить все это реалистическому отбору, то поражаешься, какими крутыми, но точно выверенными средствами достигается нужный автору эффект.

Итак, решив писать как можно правдивей и закалив свое мастерство учебой и полемикой, Хемингуэй действительно за довольно короткий срок написал два сильных и правдивых романа и много острых и тонких рассказов. Он сделал это на основе непосредственного жизненного опыта. Но дальше произошла заминка. Уединившись за своим письменным столом, он оторвался от внешнего мира, и это вскоре обеднило его творчество, подтвердив, что на одних воспоминаниях юности, даже столь кипучей и многообещающей, долго не продержаться даже писателю такой силы и мастерства, как Хемингуэй.

После опубликования «Прощай, оружие!» Хемингуэй отдалился от парижской литературной среды и обосновался на самой южной оконечности Флориды, в Ки-Уэсте. Тут он был дома и как бы не дома. Показав трагедию чужого народа на войне и молодых американцев «потерянного поколения» в их заморских скитаниях, теперь он, хотя бы краешком, прикоснулся к еще горшей трагедии своего народа, постигнутого кризисом 1929 года. Однако это долго не находило отражения в его творчестве. Хемингуэй мог писать только о том, что он хорошо знает, и его многолетний отрыв от американской действительности особенно остро сказался в семилетний период растерянности и творческого застоя.

Хемингуэй, потрясенный сложностью происходящего, старается быть ближе к простым людям затерянных уголков, менее зависимым от буржуазной цивилизации. Плавая в погоне за большой рыбой по Гольфстриму, охотясь на крупную дичь в Центральной Африке, изучая бой быков, он наблюдает жизнь рыбаков, охотников, африканских туземцев, испанских тореро. Он хочет разобраться в истинной природе человека, не скованного разного рода условностями, а это, по его мнению, возможно в момент наивысшей опасности, пред лицом смерти, когда яснее всего раскрывается в человеке все хорошее и плохое. Так возникает в его творчестве тема внезапной насильственной смерти. Такая смерть – это удел именно людей опасного труда, охотников на львов и буйволов, на большую рыбу, матадоров, контрабандистов, искателей затонувших кладов и т.п. В эти годы Хемингуэй сам не раз бывал на грани такой смерти, – и выступая на арене боя быков, и на охоте, и перенеся в начале 30-х годов автомобильную катастрофу, надолго выведшую из строя правую руку. Шлифуя технику наблюдений, он пишет трактат о бое быков «Смерть после полудня» (1932) и дает описание охотничьей поездки в Африку в книге «Зеленые холмы Африки» (1935), перемежая в этих книгах точнейшие фактические описания с размышлениями о судьбах классического и декадентского искусства, о литературе, изредка об отношении к действительности. Именно в это переходное семилетие (1929–1936), «когда дремало главное и просыпалось второстепенное», Хемингуэй пишет свои наиболее болезненные и пессимистические рассказы, отчасти вошедшие в книгу «Победитель не получает ничего» (1933). Странно было бы от такого писателя и в такой обстановке ожидать бездумного бодрячества – это было бы признаком действительного безразличия и еще более наигранной позы, чем поза стоического бесстрастия. Но рассказ «Там, где чисто, светло» выделяется и среди других рассказов книги как, может быть, наиболее жуткое и типическое проявление крайней безнадежности.

В этом рассказе показана окончательная утрата и дружбы, и любви, и веры. Это как бы конечная точка пути: сначала конкретные и художественные образы утраты друзей и любимой лейтенантом Генри и майором из рассказа «В чужой стране», потом логическое утверждение в «Смерти после полудня»: «Нет человека более одинокого, чем тот, кто пережил любимую», – наконец, обобщенная постановка той же темы в рассказе, в котором даны как бы последовательные стадии разочарования, безнадежности и полного опустошения.

Вслед за Достоевским Хемингуэй повторяет: «Нужно, чтобы каждому было куда пойти». Молодому официанту еще есть куда пойти, но в жене он уже усомнился, и слишком убеждает себя для человека твердо уверенного, и слишком эгоистичен для человека, способного найти опору вне себя. Он уже на грани, за которой та же пустота. Пожилой официант одинок. Он вдовец, и у него впереди бессонная ночь и безнадежность. Старый клиент поглощен пучиной «ничто», в которую он уже заглянул однажды, попытавшись покончить с собой. Теперь он часами сидит лицом к лицу с пустотой за растущей стопкой блюдец. Он конченый человек, живой мертвец, и растворяется в ничто, как только переступит за порог чистой, светлой комнаты бара в пустоту ночи. Больше всего эти трое опустошенных боятся пустоты, именно поэтому они все трое так тянутся к чистому, светлому пристанищу.

Почти семь лет Хемингуэй не создает крупных произведений, которые могли бы стать в ряд с его двумя ранними романами. Вообще говоря, могло показаться, что он окончательно замкнулся и отошел от своего намерения «помогать человеку». В его ранней формуле: «Писать как можно правдивее, чтобы помочь» – ударение все больше переходит на первую половину: «Писать как можно лучше и правдивее». Книгу «Смерть после полудня» он в 1932 году кончает капитулянтски. Пусть спасают мир те, кто может его спасти. Мое дело писать и научиться этому. Однако это был только безнадежный жест, вызванный неодолимой для художника сложностью жизни. В нем не переставая шла большая внутренняя работа. Чувствуя, что он заходит в тупик, Хемингуэй одну за другой взвешивает общественные, культурные, этические ценности в поисках того, на что можно было бы опереться. Он приглядывается к представителям верхов общества, проводящим время на яхтах или на соседнем курорте Майами. Приглядывается он и к горькой судьбе безработных рыбаков и ветеранов войны, загнанных на общественные работы и застигнутых ураганом на рифах Флориды. На эту катастрофу он отзывается негодующим памфлетом «Кто убил ветеранов во Флориде?» (1935), который он послал для опубликования в «Дэйли Уоркер» и «Нью Мэссиз». Время от времени в своих фельетонах для журнала «Эскуайр» он размышляет о минувшей и грядущей войнах и о революции, успех которой он связывает с условиями, порожденными военным разгромом. Словом, для него это был не тупик, а назревавший кризис.

Признаки этого кризиса ясны были в напечатанных под видом рассказов отрывках о флоридском рыбаке Гарри Моргане. Богатые туристы-рыболовы разоряют его, не уплатив денег за потерянную рыбачью снасть, безработица, забота о семье толкают его на преступление, он становится контрабандистом, убивает людей. Долгое время фрагменты эти не складывались в задуманный Хемингуэем роман, и более ясное выражение его творческий кризис нашел в рассказе «Снега Килиманджаро». Здесь речь идет о некоем писателе Гарри. Когда-то он жил полной жизнью, собирался написать о том, что видел и знал и о чем теперь уж не успеет написать. Он стал мужем богатой жены, затесался в стан богатых, скучных людей. С ними он пьет всякие замысловатые коктейли, охотится, разговаривает об искусстве, живет в их среде как соглядатай, который надеется от них уйти, когда о них напишет. Но на самом деле он давно уже заложник в стане врагов. А им удобнее, чтобы он не работал, и они праздностью и комфортом, пьянством и ленью, сибаритством и снобизмом, «всеми правдами и неправдами» загубили его талант. Впереди для него самый страшный вид смерти – творческое бесплодие. Он едет в Африку в надежде, что ему удастся согнать жир с души. Тщетная попытка. Он «точно змея, которой перешибли спину», его ожидает ничтожная царапина на охоте, заражение крови, гангрена и смерть. В рассказ о его умирании включены отголоски прошлого (выделенные в тексте курсивом), ему вспоминается дед и родные, фронтовые товарищи, товарищи по перу, те потомки коммунаров, среди которых он жил на улице Кардинал Лемуан в Париже. И эти воспоминания только подчеркивают его теперешнее одиночество.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.