Отар Кушанашвили - Не один Страница 4

В такие моменты, очень терапевтические, ты понимаешь, что все преходящее, но солнце вечно, и парни-волонтеры (хотя это слово мне активно не нравится) не преходящие. Эти парни, которые сокрушаются по поводу гибели одной старушенции, божьего одуванчика, и считают, что это их вина.

Солнце будет вставать и пристраивать зайчиков на окошках, это будет вечно. Это было до нас и будет после. Писать нужно об этом, о том, что настанет рассвет, что есть надежда, надежда неизбывна.

В отдельно взятый пятничный вечер, когда вас куда-то не позвали, или к вам были холодны дома, или вас не понял лучший друг, или все валится из рук, вам кажется, что все кончено. Но ведь утром солнце встанет. Да или дождь пойдет, это была метафора, разговор не об этом.

Я заканчиваю эту неделю, хорошо понимая, сколько ошибок я наделал, но и сколько хорошего я сделал. Я, как солнце, встаю рано утром. Иногда мне кажется, что я на вершине мира, иногда, как несколько дней на этой неделе, что я классический тип неудачника. Это жизнь, это нормальная ситуация.

Есть футболист Александр Кокорин, он играет за московское «Динамо». Уже член сборной России по футболу. Миловидный паренек, в интервью «Советскому спорту» вчера сказал: «Вообще-то, у меня нет никакой тяги к чтению. Не мое это. Пусть другие читают». И дальше пошло интервью о его планах на будущее, о том, кем он себя мыслит.

Я отложил интервью в сторону, и понимаю, что Кокорин, конечно, не повод для горьких рассуждений на тему того, куда катится человечество, но Кокорин – идол молодых – и девчонок, и спортсменов. И я думаю: когда он произносит такую галиматью, этот сукин сын хотя бы соображает, что человек не читающий и не мыслящий обречен на то, чтобы познать глубину падения? Если уж великий Отарик сомневается каждый день в том, талантлив ли он, и ищет ответы в вечных книгах, то Кокорин, который в 20 лет говорит «ну их на фиг, эти книги» – ну, о каком будущем вы можете говорить?

Два молодых парня, одному 15, и он себе не простит до конца жизни, что бабушку не спас, и Кокорин, который не хочет читать книги. Вот из этого состоит жизнь.

Жизнь состоит и из того, что Земфира говорит своим поклонникам: «Как жаль мне разочаровываться в вас, вы часть этого жестокого мира. Я прекращаю общение с вами». И закрывает свой официальный сайт.

Я знаю Земфиру, может быть, не коротко, но достаточно хорошо, чтобы, в первую очередь, воспеть в очередной раз ее за незаурядность (я всегда готов это делать, она одна из самых одаренных людей, которых мне посчастливилось видеть и узнать). Но до чего нужно было довести человека своей анонимной жестокостью и своей непроходимой глупостью в желчных пикировках на сайте, чтобы человек понял всю бессмысленность этого занятия – с кем-то вступать в вербальный контакт? С человеком, который будет поносить тебя, даже не зная за что, потому что человек, наверное, не читает книг, вырос в абсолютном вакууме, и единственный способ его общения с социумом – это выпускание пара из-за того, что жизнь не удалась. А это ведь зачастую очень молодые организмы.

Если певица, которая, в отличие от Кокорина, еще больший идол для миллионов людей, прекращает попытки образумить эту часть публики, значит, что-то не то происходит кругом. Если уже эта стойкая женщина махнула рукой на общение с поклонниками, среди которых удельный вес вменяемых людей ничтожно мал и не является решающим аргументом в пользу того, чтобы такое общение продолжать, – что это тогда?

В аэропорту Домодедово я встретил Сергея Светлакова, это было буквально два месяца назад. Он сиял, рассказывая о семье. И тут я читаю, что они с женой стали делить многомиллионное состояние.

Серега Светлаков, я так понимаю, хороший парень и незаурядный актер. Я могу еще раз сказать, что фильм «Камень», в котором он снялся, – это постыдная самодеятельность, но он с этим не согласился в аэропорту, не согласится и сейчас. Но я помню парня, который гордился своей женой, рассказывая о ней. Видно было, что он любит ее.

Он летел в Тайланд, я улетал в противоположную сторону. И подумал: вот же, есть же среди этих артистов положительные примеры! Уж не знаю, о быт ли эта лодка разбилась, какая причина там, но очень печально сознавать тот факт, что у таких людей как Светлаков, у таких хороших парней, дело доходит до развода.

Что-то не так с этим миром. Но, перечитайте место про солнце. Когда настанет выходной день завтра, надо просыпаться с этой мыслью: дождь ли будет лить, или будет солнце, восход которого я описал – это будет означать только одно: каждый день не последний. Завтра будет рассвет.

Надо читать книги, стараться походить на того 15-летнего парня (он еще слишком мал для ролевой модели, но вызывает у меня восхищение), и надо помнить, что даже самые ненастные дни и самые глупые люди – это все слишком ничтожно по сравнению с хорошими людьми и с яркими днями, которых у нас будет полным-полно.

Я ниспослан вам небесами

Ниже обозначенные строки призваны, будучи мною, хорошо продуманными, ясно указывать на то несказанное удовольствие, которое я питаю к моменту под названием «возвращение в строй» и к моменту второму, который понятен, если внимательно ознакомиться с моментом первым, – к общению с вами.

За то время, пока я отсутствовал, приводя в порядок усиленно подрываемую темными силами карьеру, произошло много вещей, приятных и неприятных. Если мы настроены на честный разговор, должен сказать, что это лето, которое я на силу, кое-как, с локальными успехами и с глобальными неудачами проживаю, – один из самых тяжелых летних периодов, которые на моем уже не маленьком веку мне пришлось пережить.

И дело не в Pussy Riot. Хотя по поводу Pussy Riot я как раз завтра и выскажусь, потому что там дело не в судье суровой, и не в том, насколько бездарны трое девчонок, а они бездарны. Дело совсем в другом – в разжигании ненависти людей друг к другу. Об этом развернуто завтра.

Я вернулся к практике прослушивания дисков. У меня будет к вам разговор про Криса Брауна, которого ценят там, а мы знаем его только потому, что он избил певичку Рианну. Я и про Рианну скажу, и про фильм с ее участием «Морской бой». Я скажу про отечественное ТВ, где отчаянно не хватает меня, зато есть два хороших человека, и о них я скажу отдельно.

Вообще, даже, невзирая на то, что лето было не самым удачным, во-первых, оно еще не вышло целиком, во-вторых, идея духовного обновления, которая меня толкает на подвиги ежедневно, наиболее обостренно, хотя вроде бы кризис среднего возраста я преодолел лет 60 назад, обозначила саму себя именно этим летом. И дело не в судебных процессах, не в дисках каких-то Браунов, не в чем-то ином, кроме как в стремительно растущих детях.

Об этом я скажу вам пару слов завтра, потому что, например, за Олимпийскими играми и, по контрасту, за судебным процессом, сами знаете над кем, я следил вместе с детьми. Их глазами, их ушами воспринимать окружающий тарарам без духовного обновления невозможно. И когда я говорю слово «духовный», каковым злоупотребляют все, кому не лень, я имею в виду «интеллектуальный», а ни в коем случае не «патриархальный с фамилией Гундяев».

Я законченный атеист, но в моих рассуждениях с завтрашнего дня, после возобновления моих блестящих колонок на TopPop.ru, будет слышна и читаема вера во что-то выше нас. Это не обязательно дедушка на небесах. Это дети, друзья, родители, работа.

Вот для того, чтобы в этом свихнувшемся мире хоть кто-то говорил о вышесказанных материях четкие кованые слова, я вам ниспослан. Небесами, где, может быть, дедушка сидит.

Лето кончается осенью, или под дождем все дети одинаковы

Солнца всегда мало, пошли дожди, гастарбайтеры, которых всегда больше, чем много, в капюшонах играют в футбол на территории детсада, привет вам из Красногорска.

Здесь, по моим опросам, может, и посочувствовали бы депутату Гудкову, если бы знали, кто это такой.

Идет дождь, ко мне приехал товарищ с обычной историей: сначала они купили мебель, потом переставляли, теперь делят; он после развода не злой, а растерянный, мы сидим на кухне, пить совсем не хочется.

До его прихода я посмотрел новую картину Ренаты Литвиновой. Как я не понимал этого стискивающего сердце безысходной грустью пира мысли, так и не понимаю. Но понимаю, что Литвинова это переживет.

Про певичку, которая поет еще хуже, чем выглядит, в журнале написано, что она записала несколько ошеломительных микстейпов; я замер в ожидании.

Я уже давно не встречал людей, про которых можно было бы сказать: «духовной жаждою томим»; это нормально для страны, где П. пишет письмо Сталину, используя мой прием, который я практиковал еще в пионерлагерях: начать с инвективы, закончить панегириком (в зависимости от ситуации, можно в обратном порядке).

Дождь учащается, становится темно, кто-то во дворе кричит: «Женя!», – и очень нехорошее про рот Жени. Мимо дома идет толстая пьяная девушка с пивом в руках, горланит актуальное для себя: «Если есть тело – должен быть дух!»; на столе книжка Ахматовой с подчеркнутыми (не мной) строчками: «Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король»; по телевизору чудище говорит парню с челкой: «Я раздавлю тебя, вонючий скунс!», – бесстрашный парень рубит его светящимся мечом, это детский мультфильм.