Р Усманов - Джордж Гордон Байрон Страница 4

Очевидно, что Байрон-поэт шел впереди Байрона - критика поэзии, но в его творчестве ясно и последовательно прослеживаются те просветительские воззрения, которые наиболее полно отражены в таких ранних сатирических поэмах, как "Английские барды...", "По стопам Горация". Может быть, именно этим они так дороги художнику.

На связи Байрона с XVIII веком, то есть веком Просвещения, давно обращалось внимание как в зарубежной, так и в нашей отечественной науке. Байрон-критик, провозглашавший принципы просветительского классицизма, противоречил Байрону-поэту, утверждавшему своей поэзией художественный метод романтизма, разрушавший нормативную эстетику просветителей. Многое роднило Байрона с просветителями. Стойкая непримиримость к религиозному и политическому ханжеству давала Байрону уверенность при схватках с многоликим лицемерием и политическим коварством. Личности

Байрона отвечал дух активного вмешательства в аеизнь, обличавший мыслителей и писателей XVIII века. Байрон был сторонником обычной для просветителя пропаганды знаний, их распространения среди современников. Чем, как не истинной потребностью делиться с людьми приобретенными знаниями, объясняется большой объем примечаний и приложений написанных им ко многим своим произведениям.

И, наконец, Байрон подхватил и продолжил просветительское отношение не только к литературе, но и к другим видам искусства. Он верил, например, что средствами театра можно развить ум и чувства людей, и, критикуя современную ему сцену с нравственных позиций просветителей XVIII века, заглядывал вперед, предчувствуя возможности иного развития театра. И отнюдь не случайно Байрон в 1820 году возвращается к мысли опубликовать поэму "По стопам Горация", значительная часть которой посвящена театру.

Написана поэма в стиле сатирических поэм XVIII века. И все, что в ней говорится об ответственности поэта за судьбы художественного творчества, Байрон относил и к себе. Но случилось так, что в печати раньше поэмы "По стопам Горация" появились две первые песни "Чайльд-Гарольда", которые сделали его "в одно утро знаменитым" {The Life... p. 159.}. И теперь многие строки поэмы "По стопам Горация", в частности, такие:

Поэзия не знает середины,

Здесь тот на дне, кто не достиг вершины,

У всех в презреньи серенький поэт,

У бога, у людей и у газет...

{Пер. H. Вольпин.}

- были бы восприняты литературной средой как высокомерные наставления всем, менее значительным, чем он, поэтам, то есть вступали в силу этические соображения, поэтому Байрон приостановил печатание подготовленного им пятого издания "Английских бардов...", отложил публикацию "По стопам Горация", ибо, как он заметил, любое продолжение "Английских бардов..." "обрушило бы на его голову лавину горящих угольев" {Poetry, vol. I, p. 387. "Introduction"}. Поэма так и не была опубликована при жизни поэта.

Путешествие, которое совершил Байрон в 1809-1811 годах, имело огромное, значение для развития его личности и поэтического дара. Оно началось с Португалии, затем последовали города Испании. Из Испании Байрон выехал на о. Мальту, вслед за Мальтой он посетил Грецию, Албанию, отсюда поехал в Константинополь, вновь вернулся в Грецию.

Какой бы удивительной ни была по своей красоте природа и величественной древняя культура этих южных стран, Байрон не воспринимал их вне жизни народов, их населявших. Люди, их быт, язык, обычаи, одежда - все вызывает пристальный интерес поэта. Его поражают социальные контрасты в этих странах: с одной стороны, нищета, рабство народов, с другой - неограниченная власть и произвол кучки тиранов. Во время путешествия Байрон глубоко осознал свое общественное призвание поэта, он стремился увиденное передать в строфах, обличавших политику правительств тех стран, которые поддерживали тиранию и насилие над народами.

Путевые впечатления обретали разный по тону характер: они были то раздумьями, то призывом к народам сбросить иго тирании, то восторгами перед красотой женщин, перед экзотикой природы. Ложились эти записи большей частью в спенсерову строфу, девятистрочную, со сложным чередованием рифм; Байрон работал тогда над овладением этой строфой, которая берет начало в английской поэзии эпохи Возрождения. Во время путешествия им было также создано немало лирических стихотворений о запомнившихся встречах и событиях. Одновременно появлялись и стихи, давшие начало политической лирике поэта, - "Песня греческих повстанцев", "Прощанье с Мальтой", к которым примыкала и сатира "Проклятие Минервы", написанная также в годы путешествия.

Байрон возвращался в Англию в конце лета 1811 года. Уже на пути домой он узнал о тяжелой болезни матери, которую не застал в живых. Горе поэта усугубилось еще и тем, что погиб один из его близких друзей. Байрон, уединившись в Ньюстеде, тяжело переживает эти события. Но вскоре работа над поэмой "Паломничество Чайльд-Гарольда" полностью захватила его. Герою поэмы, который повторяет его путешествие, поэт придает черты своих современников, молодых людей из среды, хорошо ему известной. Чайльд-Гарольд устал от веселого и бездумного времяпрепровождения, его тяготят друзья по кутежам, женщины, с готовностью отвечающие на любовь. Разочарованный во всем, признав, что жизнь его пуста и бессмысленна, он решает уехать в незнакомые края.

Личное отношение Байрона к тому, что он видел во время своих странствий, отражено в поэме, и часто именно лирический герой определяет ее звучание. Предчувствуя, однако, что его - автора - будут отождествлять с Чайльд-Гарольдом, Байрон писал Далласу: "Я ни в коем случае не намерен отождествлять себя с Гарольдом; я отрицаю всякое родство с ним. Если местами может показаться, будто я написал собственный портрет, поверьте, что это только местами, и я на хочу признавать даже этого... Я ни за что на свете не хотел бы походить на своего героя" {Дневники. Письма, с. 38.}.

Готовя "Чайльд-Гарольда" к изданию, поэт встретился с препятствиями. Его издатель Меррей требовал исключить из поэмы ряд строф, носивших политический характер, на что Байрон твердо отвечал: "Боюсь, что по части политики и философии я ничего не смогу изменить; но могу сослаться в своих заблуждениях на высокие авторитеты, ибо даже "Энеида" была поэмой политической, написанной с политической целью - а что касается моих злополучных мнений по вопросам более важным, то я в них слишком искренен, чтобы отречься. Об испанских делах я говорю как очевидец и каждый день убеждаюсь, что составил себе на месте верное суждение... Как видите, я не могу изменить своих мнений, но если бы вы пожелали изменений в строении стиха, я готов сколько угодно нанизать рифм и сочинить строф..." {Дневники, Письма, с. 37.}. В этом же письме Байрон указывает, что поэма его "совсем иного рода, чем предыдущие", подчеркивая принципиальную новизну "Паломничества Чайльд-Гарольда".

"Паломничество Чайльд-Гарольда" - первое произведение Байрона-романтика, романтика нового типа, отличного от всех его предшественников. Отстаивая свободу народов, их право на национально-освободительную борьбу, Байрон не бежал от действительности, а призывал вмешаться в нее. Ратуя за духовное раскрепощение человека, выступая в защиту его от насилия и унижения, он требовал и от самого человека активных действий, он клеймил его позором за то, что тот подчинился рабству, склонил голову перед тираном. Как и все романтики, Байрон воспевал Природу, но не вообще, а в связи с человеком, утверждая мысль, что только духовно развитый и свободный человек может понять ее красоту, осуществлять гармонию между человеком и природой. Всю поэму пронизывает связь времен, прошлое освещено светом современности, а прошлое и настоящее позволяют поэту заглянуть в будущее.

В первой песни поэмы, в которой рассказывается о нашествии наполеоновских войск на Пиренейский полуостров, поэт пишет: "Летит на тризну Смерть во весь опор,//И ярый бог войны приветствует раздор". Страшна война, и это передается через аллегорию: бог войны - чудовищный, отталкивающий своим обликом гигант. Война ассоциируется у поэта с правителями государств, развязывающими войны ради захвата чужих земель, - ведь подвластные им войска лишь "орудья алчности кровавой - //Их тысячи тиран бросает в прах,//Свой воздвигая трон на черепах...". На примере Испании поэт четко отделяет такую войну от войны, которую ведет народ за свою независимость; в ней тоже гибнут люди, но во имя жизни. Борьба испанского народа важна не только для самой Испании, поэт верит, что она может стать вдохновляющим примером для других порабощенных народов: "Но ждут порабощенные народы,//Добьется ли Испания свободы,//Чтобы за ней воспряло больше стран".

Байрону удается создать образ народа в движении, в действии. Охватывая его в целом, показывая в массовых сценах, как народ сражается, трудится, веселится, он останавливается также на единичном: на проявлении характера испанского народа в отдельных героических личностях; с восхищением говорит он о деве из Сарагосы, участнице народного ополчения. В единстве героической личности с народом Байрон усматривает залог успехов испанцев в борьбе за правое дело. Иной взгляд у поэта на тех, кто добился почестей и славы в результате захватнических войн.