Эксперт Эксперт - Эксперт № 8 (2013) Страница 4

Дело-то в том, что сохранение жизни, не повинующейся писаному закону, есть удовольствие никак не бесплатное. Тут необходимы непрерывные затраты властного ресурса: пусть и небольшие, пока всё тихо, но довольно ощутимые каждый раз, когда всплывает требование защитить закон — когда выискивается, в частности, очередной правдолюбец, утверждающий, что такой-то депутат недостаточно транспарентен, а такой-то начальник защитил списанную диссертацию. Так вот, создаётся впечатление, что с властным ресурсом начались некоторые трудности: на всё, что он обеспечивал вчера, сегодня его уже не хватает. Не думаю, что кто-то наверху принимал сознательные решения: не будем больше выгораживать ВАК или, там, заминать очередной скандал в Думе! Просто в какой-то момент, когда нужно было подпереть фанерную стенку властным плечом, плеча на месте не оказалось — оно подпирало какую-нибудь другую стенку. И сразу две стенки пали под ударами не таких уж тяжёлых кувалд.

Их падения суть несомненные победы права над произволом, но очень уж радоваться мешает очевидная второстепенность участков, на которых победы одержаны. Про ВАК в этом смысле нечего и говорить, но и Дума сегодня стала, в общем-то, задним двором федеральной политики. Ключевые решения и прежде в ней принимались, аккуратно говоря, нечасто, но теперь бедных депутатов и в рассылке запросов, последней утехе российского парламентария, заметно утесняют. Защищать выгородки, отделяющие думцев от законного любопытства избирателей, стало просто незачем: кто без них обойтись не может, тому так и так в нынешней Думе делать нечего. Уйдёт себе, всего и делов. Так что сделать из нынешних скандалов гордый вывод: вот так закон рано или поздно победит любые понятия — было бы не очень правильно.

Но напоминание о том, что удерживать дельту между жизнью и законом есть нелёгкий труд, на который не всегда хватает сил, — чрезвычайно своевременно. В этом смысле интересна будущая судьба внесённого президентом законодательного запрета чиновникам владеть счетами в зарубежных банках, акциями зарубежных эмитентов и проч. Понятно, что у этого закона есть вполне определённая роль в нынешней большой игре (в частности, вокруг «списка Магнитского»). Но ведь он ещё и породит очередную дельту между законностью и массовой практикой — дельту, которая с первого же дня будет подвергаться непрерывным атакам. Как будут отбиваться эти атаки — и все ли они будут отбиваться, — очень интересно. Законопроект на всякий случай оговаривает, что не всякий «сигнал» о чьих-то авуарах за рубежом будет порождать официальную проверку, но такой прокладки едва ли хватит надолго. Сумеет ли власть в этом вопросе кого-то сдавать, а кого-то не сдавать? Как это будет обставляться? Выйдет ли в этих драках на поверхность межгрупповая вражда? По тексту закона всего этого не угадать.   

Для тех, кто перерос бизнес-инкубатор

Кудияров Сергей

В Елабуге в рамках особой экономической зоны впервые в России появится инфраструктура для массового привлечения хайтечных производственных проектов

Так будет выглядеть модульный промышленный парк, который сейчас строится в ОЭЗ «Елабуга»

Экономические зоны, своего рода внутренний офшор, где налогообложение предприятий гораздо более щадящее, чем на остальной территории государства, возникли еще в 1990-х; это была попытка перенести удачный опыт ряда стран на собственную почву. С помощью специальных экономических зон отсталая аграрная Ирландия превратилась в современную, динамично развивающуюся страну, а Китай — в мастерскую мира, где сейчас находятся крупные кластеры современной экспорториентированной промышленности. Однако Россия перенять этот опыт с ходу не смогла. Свободные экономические зоны, например в Калининграде и Калмыкии, в 1990-х использовались российскими компаниями в основном как банальные офшоры ради ухода от налогов и пошлин без какого-либо существенного вклада в реальное развитие промышленности на местах.

Все изменилось в 2005 году, когда был принят Федеральный закон № 116 «Об особых экономических зонах Российской Федерации». Годом позже была создана управляющая структура для претворения в жизнь новой концепции — госкомпания ОАО «РосОЭЗ» («Российские особые экономические зоны»). Теперь территории с особым юридическим статусом и экономическими льготами (обнуление таможенных пошлин, снижение налогов на прибыль, на землю и т. д.) предъявляли к своим потенциальным резидентам весьма суровые требования, чтобы не допустить превращения зон в офшоры и стимулировать реальное инвестиционное строительство.

Однако сразу стало понятно, что привлечь инвесторов новому институту будет нелегко: именно тогда ряд российских регионов, например Калужская и Ленинградская области, ради достижения той же цели начали активно развивать промышленные парки. К тому же ключевые, якорные инвесторы также получали серьезные налоговые льготы, только при этом местные администрации довольно много инвестировали в инфраструктуру и подготовку земли к строительству (выделение земельных участков и их выравнивание). Крупным инвесторам промышленные парки понравились больше особых экономических зон (ОЭЗ). Например, крупнейшая Елабужская ОЭЗ за шесть последних лет привлекла примерно 3 млрд долларов заявленных инвестиций — в полтора раза меньше, чем Калужская область. А всего 17 российских ОЭЗ привлекли лишь 13 млрд долларов.

И вот теперь «РосОЭЗ» решили сделать ответный ход. В новом промышленном парке «Синергия», который будет создан в Елабужской ОЭЗ, инвесторы получат не только налоговые льготы и абстрактный доступ к инфраструктуре, но и полностью готовые к эксплуатации модульные производственные корпуса.

Придется раскошелиться

Рассказывает генеральный директор «РосОЭЗ» Олег Костин :

— Мы провели ряд исследований по определению размера востребованных площадей индустриальных помещений в сотрудничестве с потенциальными инвесторами, заинтересованными в возможностях аренды готовых производственных площадей, и действующими компаниями малого и среднего бизнеса, уже работающими на территории России. Мы пришли к выводу, что наиболее востребованы не целые заводы, а относительно небольшие модули; это касается различных отраслей. Например, малый бизнес с инвестициями до 3 миллионов евро заинтересован в аренде не более 430 квадратных метров. А средние компании с инвестициями в 5–6 миллионов евро предпочитают модули площадью до 1,3 тысячи квадратных метров. Так появилась идея объекта, собранного из нескольких модулей. Классические промышленные парки у нас, как правило, создаются на базе заброшенных заводов-гигантов, модули там применить невозможно. Поэтому индустриальный парк «Синергия» мы проектировали с нуля, что позволило учесть все нюансы работы малых и средних компаний. Так, например, офис и производство здесь находятся в непосредственной близости: из кабинета директора можно контролировать весь производственный процесс через специальное окно. Кроме того, каждый модуль имеет свой подъезд как для грузового, так и для легкового транспорта.

Такой подход к делу, конечно, не мог не оказаться весьма затратным. Только в подготовку площадки, подвод инфраструктуры, возведение производственных площадей в парке «Синергия» государство вложит около миллиарда рублей. По предварительным оценкам, аренда здесь будет стоить порядка 350 рублей за квадратный метр в месяц. При этом на арендаторов распространяются все льготы, полагающиеся резидентам особой экономической зоны.

Гендиректор госкомпании «РосОЭЗ» готов понастроить модульные заводы для нужд хайтечных компаний по всей России

Фото: КоммерсантЪ

Ставка на хайтек

Так кто же они, эти потенциальные инвесторы, которые будут довольствоваться скромными производственными помещениями и тесным соседством с «коллегами по цеху»?

Рассказывает Олег Костин:

— Спроектировать универсальное производственное помещение, подходящее всем без исключения, оказалось невозможно. Поэтому при подборе параметров модулей мы ориентировались прежде всего на требования приоритетных отраслей и компании, которые проявили наибольший интерес к такому способу размещения собственных производств. Это производство автокомпонентов, переработка полимеров, производство пластиковых материалов, сборка компьютерных чипов и фармацевтические линии. Большинство компаний из этих отраслей не планируют строить собственный завод в России, или ограничены сроками начала поставок, или в финансовой модели их бизнеса не предусмотрены расходы на капитальное строительство.