Александр Тарасов - Затмение. Не по Антониони. Студенческие беспорядки и mass media: исследование одного явления Страница 4

Такое отношение к беспорядкам 12 апреля 1995 г. и ко всему, что с ними связано, особенно показательно, если сравнить его с освещением в СМИ других акций «Студенческой защиты». Например, 14 октября 1994 г. «Студенческая защита» провела у памятника М.В. Ломоносову перед зданием факультета журналистики МГУ митинг. В митинге участвовало от силы 200 человек, причем значительная часть из них была журналистами, «топтунами» и просто случайными прохожими. В принципе невозможно даже точно сказать, сколько человек участвовало в этой акции (помимо собственно двух-трех десятков организаторов), поскольку митинг проходил перед входом в здание факультета, и студенты, выйдя после занятий на улицу, автоматически превращались в участников митинга (обычно, постояв немного и послушав ораторов, они уходили, но их сменяла новая порция). Ораторы (в том числе один в маске Фредди Крюгера и с надписью на груди «Я жил на одну стипендию») призывали студентов бороться за свои права и записываться в «Студенческую защиту». Над всем этим развевались огромные транспаранты «Долой капитализм!» и «Капитализм — дерьмо!», а завершилось действие ритуальным сожжением чучела буржуя в красном пиджаке со значком на лацкане «Хочешь похудеть — спроси меня как!» Тут же после сожжения никому не известный молодой человек (он все время терся около организаторов и спрашивал их о программе «Студенческой защиты» и тому подобных вещах) метнул в стоявших неподалеку милиционеров бутылку — и митинг сразу же был разогнан (милицейские «упаковки» стояли наготове). По указаниям все того же неизвестного молодого человека милиция задержала двух организаторов митинга (к вечеру по требованию депутатов Госдумы они были освобождены).

Об этом скромном и по сути дела карнавальном событии написали (пусть коротко) почти все газеты, рассказали все программы TV, были сделаны многочисленные радиорепортажи. Телепередача «До 16 и старше» даже посвятила митингу специальный получасовой выпуск. Дошлые активисты «Студенческой защиты» подсчитали, что суммарное телевремя сюжетов, посвященных митингу, потянуло на 1 час 49 минут! «Новая ежедневная газета» посвятила этому действу специальную статью под завлекательным» заголовком «Как чадил буржуй, чем пахнул?»[11].

Итак, малочисленная, плохо организованная и балаганная акция была широко освещена «большой прессой» и (особенно) электронными СМИ. А крупнейшие за последние два года массовые беспорядки — замолчены. Напрашиваются предположения, что широкое освещение митинга 14 октября объяснялось именно его несерьезным, неопасным, балаганным характером, тем, что он вписывался в «правила игры», а замалчивание беспорядков 12 апреля — именно тем, что это были действия открытого, активного и частью насильственного социального протеста, действия, опасные для власти, выходящие за «правила игры» — и, помимо выполнения установок «сверху» (гласных или негласных — неважно), руководители СМИ опасались еще и того, что «рекламирование» подобных действий может им самим «выйти боком».

Если гражданские беспорядки (пусть в форме студенческих), то есть открытое массовое неповиновение властям и есть то, чего со страхом ждет и чего опасается и правительство, и «политический класс» России (включая «солидную» оппозицию) — а судя по высказыванию Черномырдина, это так и есть — то одного замалчивания «дурных примеров» будет недостаточно, поскольку информация все равно распространяется по каналам «альтернативной» прессы, в пересказах участниках и свидетелей — и даже просто в форме слухов, как мы видели. Собственно, стопроцентное замалчивание такого рода событий, как показывает история, невозможно даже в условиях диктатуры и закрытости страны от внешнего мира.

Логично, что следующей ступенью после информационной блокады должно стать «дозированное» информирование, то есть дезинформирование. И действительно, с большим запозданием (в конце апреля) за пределами «альтернативной» прессы появились две статьи, в которых признавалось, что 12 апреля «что-то произошло».

В газете «Экспресс-Хроника» (тираж — 15 тысяч экземпляров), представляющей собой «переходный» вариант от «альтернативной» прессы к «большой», была напечатана статья Виталия Воскресенского «Любители удобной жизни»[12]. Это был шедевр своего рода. В статье говорилось о студенческом митинге 12 апреля у «Белого дома», но ни слова не было сказано ни о ходе митинга, ни о последующих беспорядках! Автор заменил изложение событий долгой и маловразумительной (впрочем, статья вообще была написана удивительно мутным языком) руганью в адрес студентов. Из статьи выходило, что студенты протестовали исключительно против призыва их на военную службу, и автор негодовал, за что студентам такие льготы, чем они, студенты, лучше других? «А может быть, — ехидно спрашивал В. Воскресенский, — студентам просто не хочется, чтобы их так удобно складывающаяся жизнь изменялась к худшему?» Видимо, когда люди не хотят, чтобы жизнь менялась к худшему, — это криминал. Собственно, даже сам «обличительный» заголовок статьи — «Любители удобной жизни» — был удивителен. Похоже, автор всерьез полагал, что есть еще какие-то «любители неудобной жизни» (должно быть, они сами, сознательно создают для себя разные неудобства: отдирают, например, подошвы от обуви, чтобы было мокро, грязно и небезопасно ходить; спят стоя, привязавшись к мебели; по дороге на работу выбирают длинный кружной путь, чтобы опоздать и получить нагоняй от начальства; питаются несъедобными предметами и т.п.) — и вот этих-то «любителей неудобной жизни» и надо ставить всем в пример.

«Экспресс-Хроника» традиционно читается «полуоппозиционным» миром и «маргиналами» мира политического — в том числе и леваками, поэтому появление в ней статьи, полностью дезинформирующей читателя относительно событий 12 апреля, было очень верным ходом.

Оставалась еще одна группа населения, которую надо было дезинформировать: молодежь. И вот в «Московском комсомольце» появляется статья Екатерины Головацкой «Не бывает непробиваемых стекол. Бывают непробиваемые головы»[13].

Эта статья также была своего рода шедевром. В отличие от статьи В. Воскресенского она была написана ярким запоминающимся языком. Но события в ней излагались несколько своеобразно. «12 апреля у передового студенчества случилась пьянка. Прямо перед Белым домом. Как и любая настоящая русская пьянка, закончилась она дебошем. «Студенческая защита» любит высокопарные слова, и потому этот самый дебош она называет «студенческими волнениями в Москве»... На митинг собралось примерно 5000 человек. О том, сколько было выпито пива, статистика умалчивает... толпа отправилась бродить по центру Москвы... Под предводительством «защитников» они успели побывать у мэрии, на Старом Арбате, у здания Генштаба, которое облили черной краской..., а заодно разбили бронированную витрину «Олби-дипломат»... Поматерясь всласть у Генштаба, студенты пошли биться головой о кремлевские стены. Там наконец-то их разогнали... Два часа они пьяной кодлой шатались по Москве, били стекла, матерились и пугали прохожих... Так и зарабатывают юные бунтари свой первичный политический капитал, среди таких же любителей пива, как они сами. А пиво у нас любят о-очень многие... За удовольствие надо платить. Есть, например, масса районных группировок. Регулярно «пионеры Сетуни» бьют морду «пионерам фабрики Ногина», а потом отсиживают свои пятнадцать суток за хулиганство. И не возмущаются...»

Словом, не было никаких студенческих беспорядков. Не было схваток с ОМОНом. Был мерзкий пьяный дебош, обычное хулиганство, и ничем активисты «Студенческой защиты» не отличаются от шпаны («пионеров Сетуни»). С пропагандистской точки зрения — ход сильный, хотя и малооригинальный. Подобная методика очернения путем «опускания» уже применялась активно в начале 1992 г. правительственной прессой по отношению к противникам режима Ельцина — Гайдара. Тогда всех недовольных именовали «люмпенами». А возмущенные профессора писали в газеты: почему это я — «люмпен»? Помню одно такое яркое письмо какой-то женщины — доктора филологии, члена нескольких зарубежных академий. Бедная женщина негодовала: как это у вас получается, что я, интеллигент в пятом поколении, по материнской линии — дворянка, с 18 лет работающая без единого перерыва трудового стажа — и вдруг «люмпен»? И действительно, ярлык «люмпена» на всех оппозиционеров наклеить не удалось.

Едва ли студенческих активистов удастся идентифицировать с пьяной шпаной. Но попробовать можно.

Кстати, о пиве. Пиво на митинге действительно пили. Его там то ли активно продавали расторопные торговцы, то ли даже раздавали бесплатно — в соответствии с известным лозунгом Остапа Бендера. Но пиво — это все-таки не ЛСД. Это сколько же надо выпить пива всей толпой, чтобы ее потом потянуло на штурм Кремля?! И еще: ОМОН быстро и эффективно останавливал студентов при помощи слезоточивого газа. На пьяных слезоточивый газ не действует.