Живой Журнал. Публикации 2016, июль-декабрь - Владимир Сергеевич Березин Страница 4

Плоские свойства Земли были известны ещё со времен Средневековья — в каждом учебнике по физике присутствовал портрет старика в монашеской рясе.

Иногда Николай Николаевич вспоминал этого высушенного страданиями старика — таким, каким он изображался на картинках.

Вот старик на суде, его волокут к костру, но из клубов дыма доносится «И всё-таки, она плоская»!

Он представил себе, как его самого волокли бы на казнь, и понял со всей безжалостностью самоанализа — он не стал бы кричать. Дело не дошло бы ни до костра, ни до суда.

Плоская или круглая — ему было всё равно, с чем согласиться.

Им были написаны десятки книг — и в том числе научно-популярных — и противоречий не возникало.

Но что если Земля — это лишь пустая сфера внутри космического льда? Смог бы старик-монах принять так легко смерть, если бы знал, что умирает не за истину, а за научное заблуждение? Вот так легко — шагнуть в огонь, но при этом сомневаясь.

Пустая квартира жила тысячей звуков — вот щелкали время ходики, точь-в-точь как сказочная белочка щёлкает орехи, вот заревел диким зверем модный холодильник. Николай Николаевич сидел перед пишущей машинкой, и чистый лист бумаги, заправленный между валиками, кривлялся перед ним.

На этом листе могла быть тайна, но страх за свою жизнь не оставлял. Время утекало, как вода из крана в ванной. Он слышал удары капель в чугунный бубен ванной и вздрагивал.

Жизнь была прожита — честная славная жизнь, страна гордилась им, он был любим своей семьёй и честен в своих книгах.

Пришло время сделать выбор — и он понял, что можно выкрикнуть тайну в пустоту. Он знал, что именно так поступил придворный брадобрей, который, шатаясь под грузом этой тайны, пробрался к речному берегу и бормотал в ямку, чтобы земля слышала историю о том, что у царя — ослиные уши. Чтобы поведать эту тайну плоской и влажной земле у реки брадобрею тоже понадобилось изрядное мужество.

Николай Николаевич начал печатать, первые абзацы сложились мгновенно — но главное будет дальше.

Маленькие человечки отправятся к Луне. К полой Луне — кому надо, тот поймёт всё.

Нет, какое-то дурацкое название для его героев — «человечки».

Пусть будут «коротышки».

Коротышки отправятся к Луне и увидят, словно косточку внутри полого шара, прекрасный новый мир себе подобных.

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

02 июля 2016

История про то, что два раза не вставать (2016-07-08)

Прочитал, меж тем, мемуары о службе в Кавалерийском полку времён поздней Советской власти.

Полк этот (имевший, кстати, танковую роту с «тридцатичетвёрками») давно расформирован, и, кажется, лет пятнадцать назад вместо него создан эскадрон почётного экскорта в Президентском полку.

При этом чтении, я был, надо сказать, удивлён, что редко бывает — собственно, удивлён был странно-высоким уровнем дедовщины и самим образом службы.

Удивление моё, человека, жившего в те времена, было вызвано вот чем: я считал, что конь — достаточно дорогой предмет казённой собственности и испортить его достаточно легко.

Нет, конечно, я видел в своей жизни много примеров порчи дорогого имущества, но они вовсе не были построены на желании что-то испортить. Люди вообще склонны время от времени думать о будущем — офицерам не всегда не хочется лишиться должности, рядовым попасть в дисбат, оттого открытое людоедство редко, да и всякие учения способствуют внешнему лоску, который, хоть и не имеет отношения к здравому смыслу, но свою логику имеет. А вот желание бесцельно лишиться и внешнего лоска я встречал редко.

Раньше я считал, что сравнительно уникальные навыки конюха в той стране, где на лошадях скоро будут ездить только богачи, будут в цене на этой службе. Вообще, в лихой год или в подневольной службе первыми под раздачу попадают люди без профессий или же гуманитарии (что одно и тоже).

Но выживает не только тот, кто умеет тачать сапоги.

Был у меня в знакомых один немолодой человек, который был травим мелким и средним начальством, но, на счастье, был прекрасным оператором на РЛС, что серьёзно облегчало его жизнь. Потому как проверки и стрельбы никто не отменял.

Мой интерес вызвало и другое обстоятельство личной мифологии.

Все мы тогда думали, что в кинематографических кавалеристах служат только дети знаменитостей, которых засунули в ближнее Подмосковье подальше от льдов Севера и жарких степей Юга.

Оттого вчера провёл беседу с М. и С.

С., как оказалось, тоже служил в этом полку и разъяснял мне детали.

При этом он горячился от того, что вот люди, казалось бы, видевшие тоже самое время в сознательном возрасте, хотят сохранить надежду на пусть и мрачную, но логику жизни.

Итак, С. отвечал, что в тех воспоминаниях образ жизни кавалериста даже смягчён — всё дело в том, что Кавалерийский полк представлял собой нечто среднее между обычной частью и стройбатом, то есть, находился на самоокупаемости. Расходы на него оплачивала киностудия «Мосфильм», да, видимо, и другие киностудии.

На этих словах для меня многое стало яснее.

В полку этом, напрямую подчинявшемуся Генеральному штабу, был постоянный некомплект личного состава. При штате человек в семьсот человек, заполнен он был на 70 %, а взводными часто ходили срочники. Некомплект всего — вообще странная особенность советских хозрасчётных частей. Итак, всё соединялось с тяжёлой работой с лошадьми, о которой я как раз представление имел.

Забавная деталь — у них не было ночных построений в полной выкладке, потому что ночью спят не только солдаты, но и лошади. Так что после каждого такого построения кого-то увозили в госпиталь, и вскоре от этой обыденной в армии практики отказались.

Увечья там вообще были часты — что естественно при призыве в кавалеристы людей, которые видели лошадь первый раз в жизни.

Удивительным образом в полку не было блатных — на роту приходилось один-два москвича и они хлебали горе ложкой.

— А цена что? Лошадь у нас стоила, как «Запорожец» — тысячи четыре. БТР угробь — дороже будет, — заключил С.

Тут я соглашался, да не очень — для того, чтобы испортить бронетранспортёр всё-таки нужно что-нибудь сделать, а для