Андрей Пионтковский - Чертова дюжина Путина. Хроника последних лет Страница 40

Олигархический люмпен-барин, лихо поураганивший в 90-е, столкнулся к концу века с проблемой дальнейшей легитимизации свалившейся на него огромной властесобственности. Легенда о демократической революции и возвращении в лоно европейской цивилизации к тому времени уже окончательно исчерпала себя. Нужна была свежая дебютная идея.

Образованцы из барской обслуги нашли блестящий ход. Злые чечены как-то очень уж вовремя взорвали несколько мужицких домов, и оглушенному мужику был предъявлен в качестве Спасателя и где-то даже Спасителя вынутый из барского рукава субъект с идеальной семантической и поведенческой ДНК «настоящей питерской шпаны». «Наш», — удовлетворенно выдохнул телезритель, на ура заглотивший последний русский миф, бессмысленный и беспощадный.

Пу — сын народа. Сын вохра гораздо ближе массам, чем сын профессора. Он легче продается как телевизионный продукт. Тем более что в Пу, в отличие от Me, или Ку, или Про, например, есть подлинная органика, апеллирующая к чисто конкретным пластам социума.

Великолепно слепленный из того, что было, бренд народного заступника позволил люмпен-олигархам еще десять лет триумфально подниматься по ступенькам списков Forbes и отчетов западных спецслужб, контролирующих передвижение преступно нажитых капиталов. Официально это называлось: «Встаем с колен!», «Преодолеваем наследие проклятых 90-х!», «Становимся Великой Энергетической Державой!», «Наносим сокрушительные удары по американской дипломатии!»

Конечно, наш приблатненный герой не мог оставаться евнухом в этом храме наслаждений, и буржуазная роскошь неудержимо засасывала оборзевшего галерного раба.

Но неслучайно сислибовские баре почтительно стоят перед этим мужиком на полусогнутых, а он откровенно куражится над их «либеральными» бороденками. Хотя он всего лишь их фиговый листочек. Но этот листочек — последняя пуповинка, связывающая в виртуальном пространстве российский политический класс со своим народом. Дезавуировать его и выкинуть на помойку означало бы окончательно обнажить всю срамоту последнего двадцатилетия. А дальше уже по обстоятельствам — либо на эшафот, либо на воровской пароход.

В марте 2013 года идеологический штаб нашей вяло фрондирующей «элиты» — КГИ — выпустил очередной доклад «Власть — Элиты — Общество: Контуры нового общественного договора», в котором с удивительной откровенностью подтвердил все вышеизложенные резоны и мотивы элитного конформизма:

«У элит могут быть серьезные претензии и недовольства, однако их преодолевает страх перед всеми, кто не „вписан в пирамиду“ — от периферийных элитных групп до массовых слоев общества, испытывающих обездоленность… Путин рассматривается элитами как политическое прикрытие, без которого нынешнему режиму просто не на чем больше держаться».

«Лояльность элит гарантирована тем, что при этой власти для большинства элитных дивизионов многое, конечно, плохо, но не все и не совсем, а кое-что — так просто хорошо… Даже критически настроенная часть элиты, прежде всего либеральная, остается лояльной власти именно в надежде на то, что преемник, выбранный президентом, будет выходцем из их либеральной группы».

Итоги презентации простодушно и гениально подвел многолетний consigliere кремлевской мафии: «Мы даже не стайеры. Мы с вами — марафонцы. А дистанция только началась».

Хотя многие уважаемые эксперты, включая, например, члена того же КГИ Михаила Дмитриева, напротив, считают, что дистанция уже практически закончилась:

«Национальная смерть русского народа — это тот курс, по которому ведет страну нынешняя российская власть, сценарий национального вымирания, характеризующегося усилением синдрома выученной беспомощности, утратой трудовых навыков, алкоголизацией, падением рождаемости и массовым ввозом трудовых мигрантов, доля которых быстро возрастет до критического уровня…»

Последовавшие за докладом марафонцев о новом общественном договоре рассуждения многих видных персон о 18-м или даже 24-м годе, казалось бы, поставили тогда жирный крест на моем новогоднем прогнозе. С тех пор прошло всего несколько месяцев. Совсем небольшой срок. Но кудринское словечко «марафонцы» стало уже неприличным даже в среде сислибов.

Стремительно нарастающая неадекватность клепто-вурдалака, демонстративно освободившего себя не только от брачных, но и от всех и всяческих конвенциональных уз, серьезно напрягает премудрых пескарей, готовых было плыть с ним по течению до 18-го или 24-го года, чтобы в конце этого марафонского заплыва спросить у него: «А знаешь ли ты, Путин, что такое справедливость?»

Похоже, что неотвратимая тошнота умирающих режимов захватила у нас уже и первое лицо. Только у него, как характера глубоко национального, это не сартровская тошнота, а скорее шукшинская.

Его раскованность/разнузданность последнего времени напоминает психическое состояние вора в законе Егора Прокудина, шукшинского героя «Калины красной», душа которого жаждет Праздника, на который народ для разврата собрался бы (Сочинская Олимпиада?), а деньги эти вонючие, которые он вполне презирает (130 млрд долларов по свежим оценочным суждениям?) жгут ему ляжку.

В таком состоянии, да еще усугубляемом, возможно, физическим нездоровьем, от него действительно можно ждать черт те что. Может, как тот же шукшинский герой, броситься в падучую: «Да вяжите же вы меня, люди добрые! Мочи моей больше нету! Сколько же вы будете меня терпеть?!»

А может выросший в коммуналке и воспитанный в питерской подворотне сын народа, сорвав с себя перед камерами все Hugo Boss’bi и Pateck Phillip’bi, перевернуть политическую доску, оборотившись к обездоленным массам как пассионарный борец с коррупцией, бросив им на колья для разогрева трех-четырех миллиардеров, хранящих на Западе свои сокровища.

Больше и не понадобится. Остальные, как и обещал Дерипаска, сами все принесут и «сдадут все по первому слову Владимира Владимировича».

И не надо нам будет оглядываться на прогнивший Запад с его лицемерными двойными стандартами. У семейки Кимов и бомбы-то никакой нет. Так, одно помойное ведро с ядерными отходами. А весь «цивилизованный мир» пляшет перед ними вприсядку и караваны с продовольствием посылает.

А у вожака нашей выросшей в неволе самобытной стаи — кнопка от крупнейшего в мире ядерного арсенала. Ему только и остается правильно себя позиционировать: не бедным родственником-приживалой в большой восьмерке, вечно догоняющим Португалию, а отвязным сумасшедшим, который может в случае чего не сопли жевать, а ядерной бритвой по глазам ненавистных пиндосов полоснуть.

Такая отчаянная попытка ребрендинга личного мифа, третичный симулякр симулякра схлопнется очень быстро, но покуролесить он успеет. Так или иначе, но риски пролонгации его во власти впервые становятся для трусоватой «элиты» сопоставимыми с рисками его ухода.

Это чувство звучало подспудно почти в каждом выступлении на недавней конференции «Российские альтернативы», где широко была представлена золотая когорта условных гуриевых, годами заседающих во всех президентских и правительственных советах, пишущих программы модернизации 2020–2030, по-взрослому шакалящих в советах директоров крупных корпораций.

Все они готовы в день X немедленно выскочить на балкон с возгласом: «Как вольно дышится в освобожденном Арканаре!» Между тем без этих нескольких десятков людей, обслуживающих режим, он не мог бы существовать. Их единодушное нет милосердно прекратило бы затянувщуюся агонию зомби-мертвеца. Но даже оказавшись в Париже, они пока продолжают на всякий случай говорить, что у них нет никаких претензий ни к Путину, ни к Медведеву.

Что еще они намерены так высидеть? Какого такого «благоприятного момента» они еще выжидают?

Выбор ведь очень прост. И это не патетика, а медицинский факт: АмПутинация или гангрена. Родина или ее смерть.

Других элитариев у нас пока нет. Но законы Истории никто не отменял. И у национального организма обязательно должны найтись какие-то ресурсы самосохранения. Исключительная трусость и корыстолюбие российских «элитных» нуворишей способны продлить срок путинского зомби-режима. Тем не менее, он уже вступил в ту стадию, когда падение его может произойти в любой момент. Нам как раз дано предугадать, как наше слово отзовется. Нам не дано предугадать, в какой точно день и при каких обстоятельствах оно отзовется. Мы можем только обозначить некие временные рамки. Но нам сочувствие дается и нам дается благодать.

Мы же, в свою очередь, должны неутомимо приближать этот день:

своей доброй просветительской работой по разоблачению и делегитимизации режима, ведущего курс на национальную смерть русского народа;

предъявлением убедительной согласованной дорожной карты переходного периода от дня ухода узурпатора до восстановления законных органов власти;