Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 4 Страница 40

Высказывания одного и того же источника (Корана) о вине и жребии — противоречивы. Аят Корана 2:219 не так категоричен, как 5:90 в отношении вредности вина и жребия. Некоторые мусульмане даже ухватились за не вполне определённую фразу «В них обоих — великий грех и некая польза для людей, но грех их — больше пользы», чтобы «оправдать» умеренное употребление вина.[228] Но правильно по Истине высказывание Корана 5:90 для людей, желающих оставаться в здравом рассудке.

Однако, есть ещё одна мало кем замеченная сторона строгого запрета на употребление алкоголя, который в общем-то соблюдается до сих пор большинством мусульман в теократических государствах. Эта сторона касается вопроса, с которого мы начали разговор о «зомбировании» большинства мусульман. Дело в том, что употребление алкоголя и разносторонняя распущенность (всё, что связано с майсиром) в западном обществе, в определённом смысле — хоть и неправедная и неполная, но защита от крайнего «зомбирования» людей с безвольной психикой.

Грубо говоря, алкоголь и разнообразный западный «азарт» создаёт в психике людей калейдоскопичную — близкую к шизофренической — картину мира, вследствие чего эти люди менее предсказуемы, чем абсолютные «зомби». Кроме того алкоголь и азартные занятия не позволяют людям «подняться» по иерархии типов психики выше «животного» (а то и опуская ниже в «опущенный», который вообще не предсказуем) — давая при этом психике определённый «отдых» (иллюзию свободы — за которую люди расплачиваются теряя часть своих мозгов и здоровья), что в общем-то исключает её прочный и однозначный захват крупными религиозными эгрегорами: алкогольная и «азартная» (обе мало предсказуемые) психические шизофрении — полностью не укладываются ни в одну алгоритмику достаточно высоких и логически стройных эгрегоров религиозных систем.[229] В общем, выбравшие путь алкогольного и «азартного» самоубийства мало пригодны как дистанционно управляемый инструмент для «наёмного политического террора» в качестве «пушечного мяса» разнообразных манипуляций и революций.

В теократии исторического ислама с VII века можно сказать абсолютная трезвость — как ни в одной другой цивилизации религиозного монотеизма («христианство», иудаизм) — способствует наиболее «качественному» «зомбированию» по принципу:

Людям с нечеловечными типами психики «неуютно» наедине с самим собой, со своими мыслями, как только они остаются наедине с самими собой — с ними начинает общаться Бог через остатки совести. На Западе остатки совести вместе с обращениями через совесть Свыше, заливают алкоголем, забивают интеллект разнообразными азартными занятиями и технократией (коих к настоящему времени огромный спектр). А что делать восточному («исламскому») недолюдку, если всё запрещено? — Он всецело отдаёт свою психику не Богу (нечеловечная психика Бога как бы «не слышит»: тем более, что «услышать» эгрегор-имитатор Бога куда проще и приятнее — согласно давним культурным традициям, ломать которые очень болезненно), а эгрегору исторически сложившейся религиозной системы — на рабское служение ему.[230] Этим большинство мусульман частично избавлялось от навязчивого голоса совести, заняв свою психику и время религиозными ритуалами и выполняя эгрегориальные программы, в которых есть место имитации свободы — подобно тому как получает эту «свободу» психика выпивающего алкоголь с каждой новой выпивкой.

Что лучше: пить или быть «зомби»? — Лучше не выбирать из двух зол: оба плохо и то и другое — самоубийство (по принципу если не убьёшься сам — то пошлют в качестве «шахида»: последнее не обязательно должно происходить на шестом приоритете обобщённого оружия). Единственный выход — особенно после изменения соотношения эталонных частот биологического и социального времени (когда Бог через Язык Жизни разговаривает гораздо «быстрее», чем раньше)[231] — овладевать человечным типом психики: людям для этого потенциально многое дано от рождения.

Но вот тогда, во времена пророка, возможно в попущении, через Мухаммада был дан намёк на то что мы только что описали. Этот намёк касается прогноза-предупреждения о возможности сильного «зомбирования» догматами веры при абсолютной трезвости: «В них обоих — великий грех и некая польза для людей, но грех их — больше пользы». Относительная «польза», о которой есть намёк в Коране (если это вообще не цензорская вставка «закулисы»: мол пейте и разлагайтесь, как все библейцы)[232] — некая неправедная защита от «зомбирования» недолюдков. Не предполагая того в VII веке, «мировая закулиса» получила от цивилизации исторического ислама к концу XX века огромное количество «сухих»[233] «зомби» — наилучший на сегодня[234] для неё «революционный» людской материал.

В настоящее время в 28 странах мира исторический ислам объявлен государственной или официальной религией. Соответствующие теократическому государству положения содержат конституции Иордании, Туниса, Катара, ОАЭ, Египта и других стран. Конечно, особенности такого теократического устройства частично объясняются тем, что первые халифаты, от которых и пошли законы шариата и теократия — образовались сразу после первобытностей раннеклассового общества, в котором не было единого центра и была пёстра смесь политеистических верований. То есть в Аравии не было предшествующей тысячелетней истории, в ходе которой государства создали уже основы политических и государственно-правовых институтов общего (а не теократического) плана. Исторический ислам, законы шариата, стали, можно сказать единственным объединительным началом мусульманских государственностей. А вследствие мощи всей коранической информации первый контекст Корана («зомбирующий») объединял и объединяет (высовываясь из всей коранической информации — как видимая для всех вершина айсберга) до сих пор мусульман многих государств исторического ислама на уровне религиозного законодательства.

В общем, как считают многие исследователи, не склонные к апологетике ислама — цивилизации исторического ислама удалось довести до абсурда принцип монотеизма, на котором основываются другие крупнейшие религиозные системы. И это в общем-то правильно, если добавить, что данную Свыше мусульманам свободу (как связь с Богом), которую можно понять и принять следуя второму контексту Корана, в культуре исторического ислама извратили в массовое «зомбирование» людей, сделав из них рабов повседневных ритуалов, законов шариата и эгрегора исторически сложившегося ислама — каких нету ни в одной другой крупной религиозной системе (разве что в иудаизме: но ведь иудей не пойдёт на самоуничтожение через пояс шахида…).

В то же время, исторический ислам — вторая по числу последователей мировая религиозная система. Сегодня его исповедуют около 1 млрд. 150 млн. в мире и более чем 120 странах. Наибольшее распространение ислам получил в Африке (50 % населения) и Азии (20 %). В географии исторического ислама чётко прослеживается компактность его размещения. Почти половина мусульман проживает в четырёх странах: Индонезии, Пакистане, Бангладеш, Индии. Приблизительно ѕ мусульман живут в 35 странах, где они составляют 95–99 % населения. В других государствах мусульмане живут национально-религиозными общинами.

За относительно короткое время исторический ислам превратился в мировую религию. Цивилизация исторического ислама охватила за крайне небольшое время своего расцвета огромную территорию от Испании до Филиппин. Именно как обозначение «мира ислама» часто употребляется слово «ислам» (дар-ал-ислам) — «территория, где распространилась мусульманская вера».

Мы не будем останавливаться в этой книге курса на описании истории цивилизации исторического ислама после четырёх «праведных» халифов. Эту историю можно найти в разнообразных источниках, она интересна и везде примерно одинаково описывает исторические события. Повторим лишь, что до XVIII века арабская цивилизация захватила половину мира и по общему уровню культуры (интеллектуального развития) превосходила цивилизацию средневекового Запада. Прошедший за этим спад был остановлен лишь в начале XX века, а в середине XX века пошёл очередной подъём. За XX век удельный вес мусульман по отношению к общему населению планеты увеличился с 13 до 19 % и прогнозируемое увеличение до 25–30 % к 2025 году. В сравнении — удельный вес «христиан» последние 100 лет колеблется в пределах 35 %.