Федор Раззаков - Коррупция в Политбюро: Дело «красного узбека» Страница 41

Весь авторский гонорар за издание трудов Сталина поступал в партийную кассу. Член Политбюро ЦК ВКП(б) Н. А. Вознесенский получил Сталинскую премию первой степени за книгу об экономике страны в период Великой Отечественной войны – сто тысяч рублей, цифра по тем временам фантастическая. Все деньги он пожертвовал детскому дому. Партийные и государственные деятели на выступление в печати смотрели как на составную часть работы и отказывались от гонораров…».

Несмотря на то, что коррупция существовала и в сталинские годы, однако суммы ущерба, которые наносили тогдашние мздоимцы, не идут ни в какое сравнение с тем, что, к примеру, происходит сегодня в России, где коррупция носит именно институциональный характер (по сути это вторая, неофициальная власть). Специалист по организованной преступности в СССР Александр Гуров, изучив в Мосгорсуде дела 40 бандитских групп и шаек мошенников, разоблаченных за период с 1946 по 1959 год, выяснил, что их «подвиги» куда скромнее, чем дела нынешних бандитов. Одна тогдашняя банда из 17 человек, занимавшаяся хищениями, причинила убыток на сумму в 3 тысячи рублей, что, по новому исчислению, равняется сумме… в 300 рублей. Отметим, что даже за столь незначительные суммы ущерба советские преступники получали по суду максимальные сроки – от 8 до 15 лет тюрьмы.

Однако, как уже упоминалось ранее, после смерти Сталина высшая советская номенклатура сделала все от себя зависящее, чтобы отодвинуть как можно дальше карающую секиру правосудия от своей шеи. Подчеркиваю, отодвинула, но не убрала вообще, поскольку необходимость существования подобной секиры никем наверху не оспаривалось. Однако возможный урон для себя от ее действий высшая элита все-таки минимизировала. В итоге это сыграет злую шутку с обществом: очень скоро оно начнет гнить с головы, что в конечном счете и приведет к разрушению страны.

Отметим, что именно московские чиновники часто были заинтересованы в распространении коррупции на окраинах империи. Многие высокопоставленные деятели, сидящие в ЦК КПСС и различных министерствах и ведомствах, намеренно проталкивали в жизнь такие сметы и планы, чтобы затем вытягивать из нужных людей в республиках определенный денежный «навар». Кроме этого, за взятки в республики отдавались различные фондовые материалы: начиная от строительных и заканчивая зерном, мясом и даже фильмами, которые в республики попадали через союзное Госкино. По этому поводу уместно привести рассказ одного из секретарей райкома партии в Узбекистане, который описывает одну из подобных схем:

«В январе 1961 года в Москве состоялся Пленум ЦК КПСС. Пленум проходил в Кремле. Я повестку дня Пленума не помню, но помню, что он был посвящен вопросам развития сельского хозяйства и животноводства. Я не являлся тогда ни членом, ни кандидатом в члены ЦК КПСС, однако был приглашен на Пленум как первый секретарь передового райкома партии. Перед поездкой в Москву мне позвонил один из наших первых секретарей обкома и сказал: «Не забывай, что в Москве будет много гостей и потребуются деньги». Я взял с собой 800 рублей (средняя зарплата советского служащего в те годы составляла 120–140 рублей. – Ф. Р.). Когда начался Пленум, то в одном из перерывов на второй день работы Пленума меня пригласил все тот же секретарь обкома в кабину, где стояли телефоны «ВЧ». Когда мы зашли в кабину, то секретарь закрыл за собой дверь и спрашивает меня: «Деньги привез?». Я ответил, что да. Тогда он потребовал у меня: «Дай сюда». Я вынул паспорт, забрал 500 рублей и отдал секретарю…».

Как уже говорилось, правоохранительные органы были лишены возможности бороться с коррупцией в верхах: если в каком-нибудь уголовном деле в качестве подозреваемого появлялся «высший номенклатурщик», его либо немедленно выводили из дела, либо передавали данные на него на самый верх – в ЦК КПСС. А там уже решали, что делать. Чаще всего дело спускали на тормозах, чтобы не выносить сор из избы. О том, как сильным мира сего удавалось выходить сухими из воды говорит, хотя бы, следующий случай из уголовной практики начала 60-х.

В те годы в Москве была разоблачена группа расхитителей, действовавшая под крышей крупнейшего универмага «Москва». Главным действующим лицом в ней была директор универмага Мария Коршилова, до этого долгое время возглавлявшая московский ЦУМ. Работа в таком солидном заведении, да еще в руководящей должности, позволила Коршиловой обзавестись весьма полезными знакомствами (она, в частности, дружила с секретарем ЦК КПСС Екатериной Фурцевой) и стать вскоре членом горкома КПСС. Находясь на должности директора «Москвы», Коршилова сумела добиться через Министерство торговли разрешения на открытие трикотажного цеха при универмаге. Начальником его она сделала своего давнего знакомого Александра Хейфеца. Вскоре после начала работы этого цеха на прилавки универмага легли первые тенниски, майки, женское и детское белье. Вся эта продукция моментально раскупалась, что позволяло Коршиловой иметь для себя солидный куш и платить своим рабочим гораздо больше, чем они смогли бы получать на государственных предприятиях такого типа. В результате за пять лет деятельности цеха было похищено государственного имущества на 2,5 миллиона рублей.

Но когда афера вскрылась и все ее участники были арестованы, Мария Коршилова успешно избежала наказания, проходя по делу всего лишь как свидетель. Зато Александр Хейфец и его преемник на посту начальника цеха Юрий Евгеньев были по приговору суда расстреляны. А Мария Коршилова, оправившись от потрясения и побыв короткое время не у дел, вскоре вновь возглавила один из крупных магазинов Москвы.

Добавим, что часть подобных дел на высшую номенклатуру оседала в недрах аппаратов КГБ и КПК, чтобы потом быть использованной в закулисных интригах этих ведомств против аппаратчиков в ЦК КПСС, а также в республиках. И поскольку Рашидов был далеко не новичок в политике, он прекрасно разбирался во всех тонкостях той деятельности, которую проводил Центр на местах. Знал он и о системе коррупции, которая как спрут своими щупальцами постепенно охватывает его республику. Однако рубить эти щупальца Рашидов самостоятельно не мог. Как уже говорилось, он имел право «чистить» только низовые звенья парт-и хозаппарата, а вот номенклатуру ЦК трогать не мог, не имея на то разрешение Москвы. Повторимся, что Центр оставлял в его руках надзор за органами МВД (а это, прежде всего, уголовная преступность), а вот органы КГБ подчинялись ему только формально. Конечно, у Рашидова и там были свои люди, однако руководство узбекского КГБ назначалось из Москвы и ей же было подотчетно. И значит большая часть того компромата, который чекисты собирали в республике, уходила не к Рашидову, а в столицу Союза. И этот компромат висел как гиря на ногах у Рашидова (как и у всех остальных лидеров республик) и мог в любой момент потянуть его на дно, попытайся он хоть в чем-то пойти против воли Центра.

Однако вернемся к подшивке «Ташкентской правды» конца 1962 года, в публикациях которой речь идет о борьбе с преступностью в нижних и средних слоях узбекского общества.

В номере за 3 ноября была помещена статья под названием «Конец волчьей тропы». В ней речь шла о поимке особо опасного преступника по кличке Волк. Моральное падение этого человека началось еще в годы войны, когда он, попав в плен к фашистам, согласился с ними сотрудничать. После войны предатель обзавелся фальшивыми документами и, выдавая себя за другого человека, жил в разных городах страны. В итоге, в начале 60-х судьба забросила его в столицу Казахстана Алма-Ату. Там он организовал банду, которая летом 1962 года по поддельным документам увезла с базы в городе Целинограде три машины с различным товаром: в них находились 250 ящиков водки и почти тонна мяса. Продав этот товар в том же Казахстане, Волк уехал из республики, переместившись в Узбекистан. Здесь его и разоблачили. Причем произошло это, благодаря бдительности одного из жителей Ташкента.

Тот обратил внимание на странного постояльца, который снимал комнату у одинокой старушки рядом с его домом. Бдительный сосед немедленно сообщил о своих подозрениях в Штаб добровольной народной дружины, который находился поблизости, и дружинники нагрянули к постояльцу домой. Там они застали не только его, но и обнаружили в его чемодане… несколько десятков паспортов и военных билетов на разные имена, кучу бланков и печатей различных организаций. Забегая вперед, сообщим, что суд приговорит преступника к максимальному наказанию – расстрелу.

9 декабря в газете появилась очередная заметка на криминальную тему под характерным названием «Рабы золотого тельца». Речь в ней шла о разоблачении очередных подпольных миллионеров, которые во главу своей жизни и деятельности поставили жажду наживы. Всего в публикации назывались имена пяти миллионеров: Хашимова, Маруфова, Насимова, Еникеева и Садрисламова. Вина всех этих людей была в том, что они скупали с последующей перепродажей за более высокую цену золото и валюту. На этом они зарабатывали баснословные по советским меркам деньги, которые хранили в тайниках у себя на квартирах. Так, во время обыска в доме Хашимова было найдено 115 золотых монет дореволюционной чеканки и свыше 2 килограммов серебряных монет, украшений из золота и серебра, свыше 27 тысяч рублей, 22 каракулевые шкурки, 200 метров атласа и т. д. В доме другого подпольного миллионера – Маруфова – следователи нашли 188 золотых монет, английские фунты стерлингов, свыше 20 тысяч советских рублей и т. д.