Лев Троцкий - Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил Страница 41

Эта победоносность Октябрьского восстания показала политическую слабость буржуазных классов, коренящуюся в особенностях развития русского капитализма.

Слагаясь в условиях полного разложения мелкой и средней промышленности и старой капиталистической идеологии в Западной Европе, русский капитализм, сразу выступивший в самом концентрированном виде, развил, несомненно, большое экономическое могущество и, вместе с тем, внутреннюю способность перехода к более совершенным формам хозяйства, т.-е. создал почву для национализации предприятий. Но, вместе с тем, эти же условия превратили представителей русского торгово-промышленного и финансового капитала в небольшой привилегированный класс, малый по численности и оторванный от широких народных масс, без идеологических корней в народе, в его толщах, без своей политической армии.

Отсюда ничтожество того политического сопротивления, которое наша буржуазия оказалась способной противопоставить нам в октябре, ноябре и в последующие месяцы, когда в отдельных местах страны поднимались восстания калединцев, корниловцев, дутовцев[162] или Украинской Рады. И если Украинская Рада временно победила или побеждает в настоящее время Советскую власть на Украине, то это происходит исключительно при помощи могущественной машины германского милитаризма.[163]

Как в передовых, так и в отсталых, наименее промышленных частях страны, везде и всюду наши имущие классы оказались бессильны собственными средствами задержать военно-революционное наступление пролетариата, боровшегося за завоевание государственной власти. Это указывает нам, прежде всего, на то, товарищи, что, если бы силою и волею исторических судеб, – чего я не думаю, и чего не думаете и вы, – мы оказались отброшенными от власти, то это было бы только эпизодом, только на самый короткий промежуток времени, ибо развитие шло бы дальше по той же самой основной линии, по которой шло оно и до сих пор. Глубокая социальная пропасть между буржуазными верхами и трудящимися классами и глубокая спайка всех обездоленных масс с пролетариатом говорят за это и ручаются за это.

Будучи даже временно отброшен от власти, пролетариат остался бы вождем огромного большинства трудящихся масс страны, и новая ближайшая волна неизбежно поставила бы его у власти. В этом мы должны почерпать глубочайшую внутреннюю уверенность во всей нашей политической работе. По всей социальной структуре России и по той международной обстановке, в которой мы живем, мы, в полном смысле слова, непобедимы, несмотря на все затруднения и даже несмотря на наши собственные недостатки, ошибки и промахи, о которых я еще буду говорить.

Военное сопротивление буржуазии оказалось сломленным в кратчайший срок. Она выдвинула тогда другой механизм сопротивления, в виде саботажа чиновничьего и технического персонала, всех квалифицированных и полуквалифицированных интеллигентных сил, которые служат в буржуазном обществе механизмом технического руководства и, вместе с тем, классового господства, классового правления.[164]

Все эти элементы встали на дыбы после завоевания власти рабочим классом. Теоретически это не должно было быть и не могло быть для всех нас неожиданностью. По поводу Парижской Коммуны Маркс писал, что рабочий класс, встав у власти, не может механически завладеть старым государственным аппаратом: он его должен перестроить целиком.[165] И этот факт невозможности для рабочего класса просто овладеть старой машиной выразился у нас в двух формах: в недоверии рабочих масс и Советов к старым чиновникам и в ненависти старого чиновничества к новому хозяину – к рабочему классу. Отсюда саботаж, дезертирство, дезорганизация всех правительственных и многих общественных и частных учреждений со стороны их руководящего технического и административного персонала.

Этот саботаж, – поскольку он не был простым продуктом паники интеллигентских элементов перед тяжелой рукой рабочего класса, взявшего в свои руки власть, поскольку он преследовал политическую цель, – упирался в будущее Учредительное Собрание, как в естественную свою цель, как в новый мост имущих классов к власти.

Если русской буржуазии, русским имущим классам вообще, по их природе, по их политическим интересам, отвечала, как политический идеал, цензовая ограниченная монархия, то интеллигентским элементам, возглавляемым соглашательскими партиями, их интересам, их понятиям отвечает больше всего Учредительное Собрание, которое отводит мелкобуржуазной интеллигенции непропорционально большую роль, потому что она, благодаря своему бойко привешенному языку, выступает в парламенте от лица всех наиболее темных и отсталых масс, которые еще лишены языка, и потому что она, оказываясь посредине между имущими классами и трудящимися массами, играла бы свою роль соглашателя, маклера, посредника. И Учредительное Собрание, по ее мысли, было бы великой примирительной камерой, великим соглашательским учреждением русской революции.

Советы, т.-е. рабочий класс, организованный в Советы, отбросили Учредительное Собрание, заявив, что в эпоху прямого и непосредственного столкновения классовых сил открыто и прочно может править только тот или другой класс, – что в этот момент может быть либо диктатура капитала и землевладения, либо диктатура рабочего класса и беднейшего крестьянства.

Упразднив Учредительное Собрание, Советы, прежде всего, политически разбили позвоночный столб интеллигентского саботажа. Сопротивление всех этих технических, административных, чиновнических элементов было преодолено. Прямая открытая гражданская война, как и борьба с саботажем, – все это, до известной степени, отвлекало наше внимание от основных, органических, хозяйственных и административных задач. С другой стороны, естественно, у нас создалось такое убеждение, что, сломив калединцев, корниловцев, взяв окончательно власть в свои руки, подавив саботаж, мы приступим, наконец, к настоящей подлинной творческой работе.

После того как военное сопротивление буржуазии, корниловцев, калединцев, было разбито в открытом бою (не благодаря нашей военной технике, которая была на самом низком уровне, а благодаря тому, что у буржуазии не оказалось надежных боевых масс), после того как был сломлен саботаж административно-технического персонала, и оказалось возможным впрягать эту интеллигенцию в работу, – после этого мы оказались впервые лицом к лицу со всеми огромными задачами, затруднениями и препятствиями, какие мы получили в наследство от прошлого.

Естественно, что гражданская война и методы, с помощью которых мы сламывали чиновничий саботаж во всех учреждениях, сами по себе усиливали разруху, которую мы получили в наследие от войны и от первой эпохи революции. Мы это сами видели, отдавали себе в этом ясный отчет. Но это не останавливало нас, ибо мы знали и были глубоко уверены – эту уверенность мы почерпали из всего нашего анализа исторических событий в России, – что у нас есть лишь один выход на большую дорогу исторического развития, и этот выход – только через диктатуру рабочего класса. Мы знали, что если есть на пути этой диктатуры препятствия, они должны быть сметены. Если это сметание препятствий временно усугубляет разруху, то все это впоследствии должно окупиться сторицею политикой интенсивного хозяйственного творчества, которую, без промедления, должен будет развернуть, ставши у власти, рабочий класс.

Теперь, товарищи, преодолев политические препятствия, мы стоим перед всеми этими организационными трудностями вплотную. История ребром ставит перед рабочим классом, перед вами – его представителями – вопрос: сможете ли вы справиться со всеми затруднениями, которые накопили для вас предшествовавшие десятилетия и столетия, кое-где завязав их в гордиевы узлы, а кое-где предъявив их вам в виде совершенно бесформенной всероссийской разрухи? Справитесь ли вы, справимся ли мы с этими задачами? Другими словами, рабочий класс, руководимый коммунистической партией, в часы величайшего испытания, которому когда-либо подвергался рабочий класс во всей истории, окажется ли на исторической высоте?

Затруднения, стоящие перед нами, могут быть разделены на две категории: на затруднения объективного характера и на затруднения характера субъективного.

Затруднения объективного характера заложены во внешних условиях. Они состоят в самом факте всеобщей разрухи, в том, что пути сообщения у нас расстроены; вагоны у нас ободраны и расхлябаны; у нас огромный процент заболевших паровозов;[166] здоровые паровозы двигаются по рельсам не так, как следует (война все выбила из колеи); фабрики и заводы у нас дезорганизованы, вследствие сперва мобилизации, а потом частичной, крайне несовершенной демобилизации; у нас величайшие продовольственные затруднения[167] отчасти потому, что мы обеднели вообще, отчасти потому, что у нас расстройство всех средств и путей транспорта, учета и контроля. Вот те колоссальные, по своей глубине, затруднения, которые стоят перед нами, и которые мы должны преодолевать во что бы то ни стало. Если мы не совладаем с ними, крушение страны в ближайшую эпоху несомненно, ибо заменить нас некому.