Н. Денисов - Огненный крест Страница 41

После собрания мы все пошли гулять по вечерней парковой аллее, где росли старинные и молодые деревья, подстриженные кусты и было множество цветов. Австро-венгерская королева Мария Тереза имела вкус и любовь к паркам, красивым деревьям, по её указанию вся империя была украшена этими замечательными парками и садами. В Белой Церкви жители часто и с гордостью говорили: «Это посадила Мария Тереза!». Аллея тянулась до большого лесного массива Рудольер-парк, который тоже был посажен по распоряжению королевы. Рядом с аллеей была тропинка для велосипедистов, а дальше – не асфальтированная, грунтовая дорога. По ней ездили телеги, экипажи, летом автобусы возили пассажиров на речку Нэру – купаться.

Высоко в небо тянулись могучие платаны. Сияла луна. Воронцов, перебирая струны гитары, пел песни сибирских партизан, вздымая в наших душах восторг перед будущими подвигами во имя России:

Вперед! Авангардцы, смелее!Нам месть и победа нужна.Себя для борьбы не жалея,Ведь в мыслях Россия одна!Тебе наша кровь и усилья,Тебе наша дерзость в борьбе.И наши священные крылья,И жизни, Россия, тебе!Мы бросили жизнь, как обузу,В изгнании прожитых дней.Нет легче заветного груза,Чем наш – это смерть палачей!За наши сожженные села,Облитые кровью поля –Ответим мы песней веселой,Агонией, смертью Кремля!И в час, когда взрыв своим эхомПоднимет народ для борьбы,Каким торжествующим эхом,Друзья, обменяемся мы!

И еще запомнилась мне песня рабочих Ижевского и Воткинского железа и стали литейных заводов:

Люди, влюблённые в светлые дали,Люди отваги, упорства, труда!Люди из слитков железа и стали,Люди, названье которым – руда!Бьёт час борьбы нашей последней,Нас не смущает ни свинец, ни сталь!России зов всё громче, всё победней,Идём вперёд. Нам ничего не жаль!Чтоб зубы сжав на яростном разбеге,Вперивши взор в один трёхцветный флаг,Идти вперед в стремительном набеге,Как шли Юденич, Врангель и Колчак!Смерть не страшна, когда зовет Россия!Мы не одни восстанем, вся страна!И отдавая жизни молодые,Мы знаем, нам победа суждена!Вперед идёт наш Белый строй железный!Стеной! Стальной!Идём вперед над бездной.Метущим ураганом –на штурм, бойцы!Стремительным тараном!

Володя Воронцов нам рассказывал, что Ижевский и Воткинский железолитейные и оружейные заводы работали на оборону страны в Первую мировую войну. Государство обеспечивало рабочих этих заводов землей, домами. Семьи рабочих имели коров, свиней, птицу домашнюю. Когда пришли большевики, они посчитали рабочих за буржуев, кулаков, стали грабить, расстреливать. Рабочие с оружием восстали, прогнали большевиков. Когда пришел на Урал Колчак, рабочие присоединились к нему. А когда Колчак отступил, рабочие ушли с ним. Большевики расстреляли их жен, детей. Ограбили и сожгли дома.

Многие из рабочих, оставшиеся в живых, потом вернулись домой и образовали отряды белых партизан, в которых воевал и Володя Воронцов. Да, он меня воодушевил на борьбу за Россию, а сам погиб бесславно. Позднее, рассказывали мне, связался с немецким шпионажем в Югославии, был разоблачен и арестован сербской полицией, выведен на границу и расстрелян в затылок. Мы узнали: погиб, мол, «при попытке к бегству»...

Всё лето мы собирались у Родзевича, занимались политграмотой, курсом изучения СССР, готовились для подпольной работы в большевистском Союзе.

Кончались каникулы. Мишка выдержал свои переэкзаменовки, перешел в шестой класс, а я... так и остался в пятом на второй год. А ведь до пятого я учился очень хорошо, в основном на четверки...

Программа кадетского корпуса, как я уже говорил, была приравнена к программе сербских гимназий, рассчитанной на восемь учебных лет. После четвертого класса сдавали экзамен «малую матуру». А «великую матуру» нужно было сдавать после окончания восьмого класса. «Великая» открывала все права на получение высшего образования, то есть на поступление в университет и Военную академию. С «малой» можно было поступить в ремесленную и агрокультурную школы, в подофицерскую – на унтер-офицера. Я сдал «малую матуру» на четверки. Пятый класс был своеобразной передышкой. Но я его не одолел. Потому что в голове были уже другие идеи. Не ученье. Прозанимавшись второй год в пятом, еле перешел в шестой. Главными в эту пору для меня были конспекты НСНП, политграмота. Всё остальное считал неважным. Учился и до восьмого класса плохо.

Получил аттестат зрелости, но в югославскую Военную академию поступать не стал, чтоб не связать себя военной службой, а быть свободным для осуществления задуманного: отправиться на подпольную работу в Россию. Поступил на юридический факультет университета. В первый семестр входила группа из трёх предметов: римское право, политическая экономия и дипломатическая история. Сдал два предмета, а римское право провалил. В университете было такое правило: если один предмет провален, то нужно всё сдавать снова. Стал готовиться, но помешала Вторая мировая война...

Когда немцы оккупировали Югославию, они закрыли университет в Белграде. И предложили студентам ехать на работу в Германию с правом учиться в немецких университетах. А я только и мечтал о том, как использовать эту войну для борьбы за Россию. И тут я с друзьями услышал новость, что русский полковник Семинский набирает в Белграде добровольцев на эту борьбу. Поезда в Белград не ходили, поскольку Югославская армия, отступая, взорвала мосты. И мы, несколько человек, на велосипедах поехали к Семинскому.

Когда спросили полковника, на какое дело он нас набирает, Семинский ответил: «Кто решил служить России, не должен спрашивать, на что его посылают!».

Я записался без разговора. И таких добровольцев оказалось столь много, что Семинский, составив список, сказал, что «будет вызывать нас почтой – по очереди». До меня очередь шла долго и я вознамерился записаться добровольцем в другое начинание.

Дело в том, что генерал-майор Скородумов, неожиданно возглавивший русскую эмиграцию в Белграде, организовывал в те дни, как шли разговоры, «Русскую Белую армию для спасения России». И я устремился всем сердцем туда. Конечно, слухи про эту армию, а правильней сказать, Русский корпус, были разные. Одни говорили, что это просто создается из русских бедолаг немецкая охранная служба. Я же верил, что вступаю в настоящее патриотическое дело! Тем более, что фигура генерала Скородумова была достаточно известной. О нем и раньше говорили и писали немало в эмигрантских газетах. Для меня было важно, что молодым офицером он участвовал в боях Первой мировой войны, имел за храбрость крест Святого Георгия, был ранен, потерял руку и попал в плен к немцам. Вернулся в Россию после Февральской революции, получил чин полковника, потом генерала. Воевал затем в Белой армии, ушел с ней за границу.

Замечу, что прежняя Русская Белая армия перестала существовать как армия еще при Кутепове, когда генерал организовал Общевоинский Союз и в нем отдел подпольной террористической борьбы в СССР – «Братство Русской Правды». Отдел действовал главным образом в Белоруссии, где оставались наши партизаны после ухода Белой армии за границу. Но советская агентура разложила и «Братство Русской Правды», и похитила в Париже самого генерала Кутепова. Тогда офицер Белой армии Виктор Михайлович Байдалаков и организовал Национальный Союз Нового Поколения, чтоб продолжить дело «Братства Русской Правды». А профессор Георгиевский разработал идеологию НСНП, позже переименованного в НТС – национально-трудовой союз. Много было тогда разных патриотических начинаний «во имя спасения России». В этом «круге» оказался и я со своими устремлениями, также как и мои патриотически настроенные друзья.

С приходом в Белград немцев, где был центр НСНП, Байдалаков и Георгиевский разошлись по «чисто» идеологическим причинам. Георгиевский вдруг не согласился с Байдалаковым в его решении поладить с немцами, а держался англичан. И когда немецкая агентура узнала об этом, Георгиевскому пришлось скрываться.

Байдалаков, наверное, понимал, что немцы – враги России не только Советской, но и Национальной, и все ж он рассчитывал использовать оккупацию немцами части России, чтоб послать туда членов НТС вести агитацию среди населения СССР, оказавшегося на территории, занятой немцами. Он договорился с германцами, с их военным командованием, чтобы приняли членов его политической русской антикоммунистической организации в немецкие полувоенные сапёрные и строительные организации (ШПЭР и ТОДТ), работавшие на оккупированной территории России.